Это всегда была ты - Никола Хотель

– Тебе не нужно ничего мне объяснять, – говорит Ричард. – В конце концов, я знаю тебя уже не первый год. Есть еще кое-какие вещи, которые нам нужно обсудить заранее. Я рассчитываю на то, что операция пройдет как надо, но…

– Разумеется, она пройдет по плану, – перебивает его Ной. – В конце концов, врачи делают это каждый день, что там может пойти не так? Я имею в виду, что они обучались этому. По клиникам не бегают недоумки, они же получают кучу бабок за то, что копаются у других в головах… Черт.

Он прикусывает губу.

Его отец невозмутимо продолжает говорить:

– Но если осложнения все-таки возникнут, я хочу заранее все уладить. Мы вместе обсудим, что делать дальше с компанией, если со мной что-то случится.

Ной откидывается назад и поднимает руку в обороняющемся жесте:

– Это ты должен обговорить с Ашером. Я не имею никакого отношения к компании. Да брось, у меня нет ни малейшего понятия об этом всем. Может быть, мы можем просто поговорить о чем-нибудь другом, папа?

Ной выглядит загнанным в угол.

Мне нравится Ной. Вообще-то он мне всегда нравился, а главное – я очень по нему скучала. Я просто осознаю это прямо сейчас, и у меня образуется ком в горле.

Ричард как раз собирался что-то сказать, когда официант вернулся к столу и подал закуски, которые заказали они с Ноем. На мгновение он отвлекается на созерцание вида огромной горы куриных крылышек, которую официант ставит перед Ноем. Но Ричард не позволяет сбить себя с толку:

– Ной, нам все равно придется поговорить об этом, ты не можешь повесить ответственность за компанию на своего брата.

– Да, да, – говорит Ной, продолжая обороняться. – Черт, это выглядит так невероятно вкусно, – бормочет он, уклоняясь от взгляда отца. – Куда я могу послать благодарственные письма? Чувак, я умираю от голода, и это, безусловно, лучшее зрелище за… с тех пор как… короче, по крайней мере, за последний месяц. Тебе так не кажется, пап? – прежде чем Ричард успевает что-либо ответить, Ной быстро продолжает говорить: – Айви, мне очень жаль тебя. Как можно отказаться от такого добровольно? Я имею в виду, взгляни на эти маленькие безупречные штуки! – В своем порыве отвлечь отца от неприятной темы Ной даже забывает сфотографировать это для своего профиля в Инстаграме. Он хватается за первое куриное крылышко – аппетитное, в хрустящей панировке – и в следующую секунду бросает его обратно, потому что оно слишком горячее. – Боже, они просто идеальны. И я точно знаю, каковы они будут на вкус. Пряные, немного острые и с правильной щепоткой сладости. Они используют здесь кленовый сироп для маринада. Черт, мне уже не терпится попробовать хотя бы штучку.

– Ной. – Ричард поднимает одну бровь и качает головой, но больше ничего не говорит, что, вероятно, означает, что он понимает, как бессмысленно сейчас спорить с Ноем.

– Что? – он делает вид, что полностью сосредоточен на еде. Судя по движению его зрачков, Ной как раз считает количество крылышек на своей тарелке и, видимо, доволен результатом, потому что широко ухмыляется.

– Айви, если я останусь в живых после этой еды, то есть если я уже не умру и не попаду на небеса… Боже, я очень надеюсь, что на небесах есть куриные крылышки. К черту девственниц! Кто хочет девственниц, когда на свете есть куриные крылышки? Я думаю…

Он замолкает и обматывает салфеткой один кусочек мяса. Кажется, Ной уже забыл, о чем хотел только что сказать. Он вертит крылышко в руке, рассматривает его со всех сторон, прежде чем понюхать его и громко застонать, закатив глаза.

– Надеюсь, ты помнишь о том, где ты находишься, – сухо говорит его отец, рассматривая собственную закуску со значительно меньшим энтузиазмом.

– Это будет трудно, папа. Прости. – кончик языка Ноя высовывается и касается маленького куриного крылышка. – Вы даже не представляете, что упускаете, ребята. Это самое настоящее откровение! Когда Бог создал куриное крыло, он, должно быть, думал обо мне. Спасибо, приятель! – говорит он, глядя в потолок помещения, где висит современный светильник, который приглушен и едва распространяет свет. – Ты у меня на хорошем счету. Это был твой истинный шедевр. – затем Ной откусывает кусок и в следующее мгновение издает еще более громкий стон. – Черт, черт, черт, как горячо! – невнятно мямлит он.

И на этом серьезная часть вечера, пожалуй, подходит к концу.

Мы сидим в комнате Ноя на его неряшливой кровати. Комнату освещает только небольшая настольная лампа. Он отставил свой ноутбук в сторону, а удлинитель отодвинул на край кровати, прежде чем предложить мне сесть.

– Чувствуй себя как дома.

Ной, видимо, не задумывается, каково мне слышать это. Точно так же его не волнует, что на его кровати валяется пара старых носков, а на полу стоит миска с начос. Судя по всему, уже не первый день, так как сыр заметно подсох. Над письменным столом Ноя висит спортивная одежда.

– Неужели ты все еще катаешься на лошадях? – спрашиваю я его, глядя на кубок, который стоит на полке и который Ной переделал в качестве хранилища для различных переходников. Несколько кабелей свисали и болтались над полкой стеллажа.

– Не-а.

Он подключает свой PlayStation и включает телевизор. Пальцы Ноя привычно передвигаются по кнопкам контроллера.

– Но сейчас это и невозможно. Папа хочет отремонтировать старую конюшню. Пока лошади на ферме в Моултонборо. Пройдет еще несколько месяцев, прежде чем они смогут переехать сюда снова.

– У тебя раньше здорово получалось ездить верхом, не так ли? – спрашиваю я, указывая на несколько турнирных наград.

– Может быть. – Ной увлечен и больше не говорит об этом. Я вытаскиваю мятую фотографию, зажатую за одной из наград. На ней изображен Ной в шлеме для верховой езды, и он скачет на своей лошади по крутому склону вниз. К груди Ноя прилеплен номер участника, и обе цифры сверху донизу забрызганы грязью.

– Что это был за турнир? – спрашиваю я его, поднимая фото вверх.

Он даже не поднимает взгляда.

– «Всемирные Конные Игры» в Северной Каролине. Я тогда был на черной как смоль лошади.

– «Всемирные Конные Игры»? Но это не совсем похоже на хобби.

– Это и не было хобби, – признается он. – Это чемпионаты мира. Они проводятся через две недели после Олимпийских игр.

– Погоди-ка! – я тыкаю пальцем в фотографию. – Ты участвовал в чемпионатах мира? Ты же не прикалываешься сейчас надо мной, не так ли?

– Блин, Айви, это было давно.

То, что я ничего об этом не знала, шокирует меня еще больше. И ни о каком давно не может быть и речи.

– Ага, целых два года назад.

– Ой, да насрать. Я облажался во время выездки. Ладно, на поле я был очень хорош, и прыжки тоже были выполнены нормально, но это все равно не спасло ситуацию. Можем ли мы наконец поиграть уже?