Докричаться до мира - Оксана Демченко

Я тронула свой дар, явно с трудом принимаемый этим мертвым миром, но вполне действенный. Посмотрим, что я выжму из тормозных парашютов. Смерч не смерч, а воздушные «подушки» повышенной плотности — могу. И даже защиту днища на касании и пробежке — могу. Только угол должен быть очень острым, а дорожка — чудовищно длинной.

Кромка плато.

Удар получился замечательно точным, нас даже не подбросило, лишь стало остро и решительно стесывать корпус сквозь «подушки». Короткие крылышки «Птенца» дрогнули, принимая полную мощность реверсов. Даже не закрутило. Хорошо идем, и силы еще есть, топлива 3 %… 2… 1… Вой оборвался разом.

Из ватной тишины освоившийся слух снова выловил звуки — хруст камня, стон металла. И полная, до боли осознанная и окончательная неспособность хоть что-то еще добавить к сделанному! Топливо — ноль, сила дара вылита до капли.

«Птенец» клюнул носом, жалобно завизжал, сминая и стирая еще почти целый лоб, завалился на крыло… и встал. Вот теперь — действительно тишина… Сознание заметалось, прогоняя тесты основных систем.

Корпус герметичен, спасибо Тимази и его дикой доченьке… имя не вспомню, но кличка у нее — «горький шоколад», и она точно один из лучших химиков металлургического филиала Акада моего Эллара. Люк в рабочем состоянии. Бортовые живут.

Я не зря говорила: у нас в семье все везучие. Кресло отпустило меня, разрывая контакт.

Справа довольно трясет больной головой Эл. Слева…

— Это называется посадка? — живой, уже всем приятно, но явно не ему. — Я мертвый был бы целее! Спина разбита, ног не чую. Эй, вы скоро меня спасете?

— Никогда, — обнадежил Эл. — Сам соглашался на полет, я тебе не нянька. Ник, где мы?

— Не поверишь — два километра до их, то есть почти нашего, корабля. Я сама не верю.

Сил встать не нашлось. Видимо, я и смотрелась соответственно, раз картинно стенающий Хо притих, бочком выполз из кресла и похромал за водой. Приволок аптечку, сунул новому большому начальнику. Славно-то как, мы на твердом грунте, и я теперь не главная, пусть у него голова трещит! Капитанша разжалована до лаборанта. Эл явно думал о том же, не глядя вкатив мне дозу стимулятора. Он теперь снова Магистр, как в древние времена Академии, обнесенной крепкими стенами. Глаза блестят холодно, весь незнакомо-собранный и совершенно сухой, явно уже решает, когда и с кем идти к кораблю.

— Я смотрела и зрением, и чутьем, в корабле активных живых нет. Это странно. Как и то, насколько запущена дорога, по ней не ходили и не ездили веками, пылью занесло и следов сознания нет.

— Ты уверена в безопасности выхода?

— Биологически — насколько возможно, да. Контейнеры биопроб пусты, хотя лично я в них не верю. Датчики молчат. Чутье уверенно твердило, пока не сдохло, что мир мертв и безвреден. В общем, раз твои родичи выжили, и мы сразу не подохнем.

— Оптимистично… Хо, ты насколько плох?

— Да я пешком до купола!

— Ник?

— Магистр, я всегда с тобой.

— Ладно. Раз все умные остались на Релате, пошли.

И мы пошли.

Глупее и обыденнее это не могло выглядеть: трое шалых инопланетян, пешие, в горбатых неудобных скафандрах, ни разу толком не испытанных на практике, топают по засыпанной пуховой пылью древней дороге. Можно подумать, для нас застелено, если не оглядываться. Позади «Птенца» плиты стоят дыбом, взломанные, как слабый весенний лед.

Тор древнего корабля оказался огромен, его гладкий матовый борт нависал над нами, с каждым шагом все более впечатляя. И удивляя. Если мы, убогие, добрались, что могло помешать вернуться ему? Может, айри и грязные типы, особенно местные. Но этот корабль… Он великолепен! Вся моя душа уже любит его и радуется. Его создавал Риан, не может быть иначе. Кажется, а даже слышала раз от нашего отшельника о «малом испытательном проекте», вроде бы — свернутом и заброшенном.

Если это и есть малый, каков же был большой?

Дорога привела прямиком к люку. Естественно — кто стал бы ее укладывать от иного места? К высокому, наверняка грузовому, неприметному, плотно закрытому на протяжении несметных лет, но без сомнения — люку.

Эл уверено смахнул пыль с глянцевого участка в ладонь размером, приметно выделяющегося из общего фона борта, удобно расположенного на уровне груди. Охнул, отшатнувшись, я стремительно дернула его за плечи назад и вниз, обхватила руками голову, блокируя удар. Прежде о таком мне рассказывал Ялитэ.

В архиве айри подобным образом защищали секретные сведения: берет некто, не знающий кодовых образов заблокированный шар знаний, касается его сознанием — и получает отчетливый приказ на остановку сердца, сосудистый спазм или другое крайнее средство от любопытства. Чаще защиту делают двух- или трехступенчатой.

Сначала боль и шок, потом травма, и наконец, гибель.

Здесь стоит двухэтапная, я как снавь говорю. Смешно: от испуга за Эла мой дар взбодрился. Лечить пока не надо, но если что — я смогу немножко помочь.

Эл довольно быстро отдышался сам, без помощи, и поднялся на ноги.

— Интересно, — хрипло сообщил он. — Обычно код полностью закрыт, а тут содержатся и наказание, и подсказка. Приятно то, что я в общих чертах знаком с разделом знаний, запрашиваемых как ключ. Но хватит ли этого? Ник, ты меня можешь хоть ненадолго закрыть от удара?

— Да, на меня ваш код действует слабее, минуты две дам.

— Давай, — обреченно вздохнул он, снова касаясь панели.

Я приготовилась к худшему, и напрасно. Нас впустили. Люк, словно его последний раз использовали только что, без усилия и звука исчез в борту, дохнув нам навстречу чуть более высоким давлением в переходнике. Недавно я собиралась закрыть Хо меж двух таких вот плит до выяснения степени его вины. Эл явно думал о том же.

— Я пойду с тобой, не спорь, — торопливо сказала я, пока он не успел ничего решить, он же упрямее меня. — Блокировать ваши коды ты один не сможешь. Хо пока подождет нас тут. Не надо про ценность пилота, Эл, у нас все равно нет корабля!

Пока нет.

— Хо…

— Понял, жду. Эту дрянь трогать не стану, честно!

Люк за спиной снова вздохнул, формируя монолитную стену, люк впереди дождался нормализации давления и без капризов впустил в грузовой ангар. Я гордо улыбалась, забыв думать об опасности. Эл мне не возразил ни звука! Может, он наивно полагает, что из нас двоих я упрямейшая? Приятно-то как, дает почву для размышлений. Но — потом, пока не до них, вокруг столько нового!

В ангаре стояли чужие мобили, довольно грубые, но вполне рабочие. Мы прошли мимо, и я была благодарна Элу, устроившему руку на моем плече. Мертвый корабль гулко жаловался на свое сиротство, шелестел отзвуками наших шагов по длинным коридорам.

Я испросила у Магистра разрешения снять скафандр. Он чудовищно неудобный. Эл виновато кивнул — гадкая вещь, надо переделывать. Поиграл пальчиками на наручном анализаторе. Я запыхтела завистливо. Вещица не нашей убогой работы, это ему Риан выделил. У отшельника, если поискать, и небольшой звездолет близ избушки прикопан, наверное. Декан расслышал мысли и усмехнулся. Он тоже поражается запасливости нашего старейшего. Благодаря которой может уверенно сказать: корабль работает без сбоев по жизнеобеспечению до сих пор. Воздух не затхлый, кислород в норме, влажность подобрана безупречно, как и температура. Эл быстро стащил сбрую, помог мне и облегченно вздохнул, радуясь свободе движений.