Смеющийся труп - Лорел Гамильтон

В дальнем конце стойки Лютер, дневной управляющий и бармен, обслуживал группу очень счастливых людей. Будь они еще немного счастливее, то просто сползли бы на пол.

Лютер невысок, но толст. Впрочем, это плотный жир, почти что своего рода мускулы. Кожа у него настолько черная, что временами кажется фиолетовой. Он сделал затяжку, и сигарета у него в губах вспыхнула оранжевым. Лютер разбирается в сигах лучше любого из моих знакомых и способен говорить о них часами.

Ирвинг поднял кожаный портфель, лежавший на полу возле его табурета, и выудил из него папку толщиной больше трех дюймов. Ее стягивала большая резиновая полоса.

— Господи, Ирвинг! Надеюсь, ты дашь мне это с собой?

Он покачал головой.

— Моя сестра по журналистике собирает сведения о местных высокопоставленных бизнесменах, которые являются не тем, чем кажутся. Мне пришлось ей пообещать, что я позову ее на крестины первенца за то, что она на одну ночь дала мне эту папку.

Я поглядела на стопку бумаг и вздохнула. Мужчина на соседнем табурете едва не заехал мне локтем в лицо. Он повернулся:

— Простите, маленькая леди, простите. Я вас не зашиб? — «Маленькая» у него прозвучало, как «маненькая», а «простите» вышло несколько картаво.

— Не зашибли, — сказала я. Он улыбнулся и вновь отвернулся к своему приятелю — еще одному типу в деловом костюме. Приятель над чем-то весело ржал. Главное, выпить достаточно, и все будет казаться забавным.

— Я не смогу прочесть здесь все, — сказала я.

Ирвинг усмехнулся.

— Я пойду за тобой хоть на край света.

Передо мной вырос Лютер. Он вытянул из пачки новую сигарету и прикурил ее от предыдущей. Дым сочился из его носа и рта. Вылитый дракон.

Лютер смял окурок в чистой стеклянной пепельнице, которую неизменно таскал с собой, как любимую мягкую игрушку. Он смолит одну за другой, страдает избыточным весом и, судя по седым волосам, ему уже шестой десяток. При этом он никогда не устает. Его можно сфотографировать для рекламного плаката Института Табака.

— Налить еще? — спросил он Ирвинга.

— Да, спасибо.

Лютер взял стакан, наполнил его из бутылки, которую достал из-под стойки, и поставил перед Ирвингом на новую салфетку.

— Что тебе налить, Анита?

— Как обычно, Лютер.

Он налил мне стакан апельсинового сока. Мы с ним притворяемся, что это коктейль. Я трезвенница — но зачем приходить в бар, если не пить?

Лютер вытер стойку безупречно белым полотенцем.

— Тебе сообщение от Мастера.

— Мастера вампиров города? — оживился Ирвинг. Голос его звенел от волнения. Он уже чуял новости.

— Какое? — У меня в голосе никакого взволнованного звона не наблюдалось.

— Он хочет тебя видеть, причем очень.

Я поглядела на Ирвинга, затем опять перевела взгляд на Лютера. Я пыталась телепатически посылать ему сообщение, что об этом не нужно говорить в присутствии репортера. Ничего не вышло.

— Мастер кинул клич. Любой, кто тебя увидит, должен передать это сообщение.

Ирвинг переводил взгляд с меня на Лютера и обратно, словно нетерпеливый щенок.

— Что Мастеру вампиров от тебя нужно, Анита?

— Считай, что я его получила, — сказала я Лютеру, не обращая внимания на вопрос Ирвинга.

Лютер покачал головой.

— Ты не хочешь с ним говорить, верно?

— Нет, — сказала я.

— Почему? — снова встрял Ирвинг.

— Не твое дело.

— Не для печати, — сказал он.

— Нет.

Лютер смотрел на меня.

— Слушай меня, девочка, ты лучше поговори с Мастером. Считается, что прямо сейчас все вампы и наркоманы сообщают тебе, что Мастер хочет поболтать о том о сем. В следующий раз он прикажет задержать тебя и приволочь к нему.

Задержать. Хороший синоним слова «похитить».

— Мне нечего сказать Мастеру, Лютер.

— Зачем позволять ситуации выйти из-под контроля, Анита? — Лютер пожал плечами. — Просто поговорить с ним — что в этом такого?

Он говорил искренне.

— Может, и поговорю. — Лютер был прав. Рано или поздно мне все равно придется встретиться с Жан Клодом. Только позднее он будет настроен менее дружественно.

— Почему Мастер хочет с тобой встретиться? — не унимался Ирвинг. Он был похож на любопытную птичку с блестящими глазками, которая углядела червяка.

— Твоя сестра по журналистике дала тебе резюме? — вместо ответа спросила я. — У меня нет времени до утра читать «Войну и мир».

— Скажи, что ты знаешь о новом Мастере, и я изложу тебе основное.

— Большое спасибо, Лютер, удружил.

— Откуда мне было знать, что он так на тебя насядет? — Лютер снова пожал плечами. Сигарета подпрыгивала, когда он говорил. Я никогда не могла понять, как ему это удается. Ловкость губ. Годы практики.

— Хватит обращаться со мной, как будто я зачумленный! — возмутился Ирвинг. — Я просто стараюсь делать свою работу.

Я отпила сока и посмотрела на него.

— Ирвинг, ты лезешь в то, чего не понимаешь. Я не могу дать тебе информацию на Мастера. Не могу.

— Не хочешь, — уточнил он.

Я пожала плечами.

— Не хочу, но причина, по которой я не хочу, заключается в том, что я не могу.

— Это порочный круг, — сказал Ирвинг.

— Подай на меня в суд. — Я допила сок. Все равно ему ничего не добиться. — Слушай, Ирвинг, мы заключили сделку. Информация о Гейноре в обмен на информацию о зомби. Если ты собираешься нарушить слово, сделка не состоится. Только ты скажи мне, что она не состоится. У меня нет времени сидеть здесь и играть в «да и нет не говорите».

— Я не собираюсь нарушать уговор. Мое слово — гранит, — провозгласил Ирвинг самым театральным голосом, на какой только был способен при таком шуме.

— Тогда давай резюме и позволь мне смыться отсюда к чертовой матери, пока меня не сцапал Мастер.

Его озарила догадка.

— У тебя неприятности, правда?

— Возможно. Помоги мне, Ирвинг. Пожалуйста.

— Помоги ей, — сказал Лютер.

Быть может, сработало мое «пожалуйста». А может, помогло навязчивое присутствие Лютера. Как бы там ни было, Ирвинг кивнул.

— Моя сестра по журналистике говорит, что он калека и прикован к инвалидному креслу. — Я тоже кивнула. Неопределенно — просто чтобы показать, что я слушаю. — И он любит, чтобы его женщины были неполноценные.

— Что это значит? — Я вспомнила Цецилию с пустыми глазами.