Вне подозрений - Джон Диксон Карр

— Конечно, — снова заговорил Золотозубый, продлевая мучения, — ты не будешь с ним слишком суров.

— Ты видел мою работу, не так ли?

— Видел. Но мы не хотим, чтобы он называл нас скверными именами.

— Он никого не будет называть никакими именами.

— Но назовет нас, если сможет говорить и если ему не понравится такое обхождение.

— Я называю вас ублюдками, — вежливо заговорил Патрик Батлер. — Что вы намерены предпринять по этому поводу?

На сей раз пауза была подобна удару кинжала. Золотозубый и Эм смотрели на Батлера в упор.

— Сделай это как следует, Эм! — злобно произнес Золотозубый.

Рука Батлера метнулась вперед.

Ярко-красный шар угодил в подставку для киев в полудюйме от головы Эма. Один кий, разломанный надвое, толкнул остальные, которые со стуком попадали на пол, прямо к ногам Эма.

«Я нервничал, поэтому промазал. Больше никаких смертельных ударов, Пэт Батлер!»

Физиономия Эма напоминала лицо злого маленького мальчика, скорее распухшего, чем выросшего до размеров мужчины. Казалось, он не понимал, что произошло, пока шар для пула не покатился мимо него по полу.

— Я прикончу тебя! — завопил Эм и рванулся вперед.

«Не попади в тюрьму, дурак! Целься в…»

Второй бросок был куда более метким. Зеленый шар попал в правое плечо, рядом с предплечьем. Эм пошатнулся и рухнул на спину среди упавших киев. Рука в черной перчатке стала беспомощной, как губка. Он пытался шевелить конечностями, словно гигантский черный жук.

— Теперь твоя очередь, Золотишко, — сказал Батлер.

Золотозубого он ненавидел по-настоящему. Сидящий на скамье под окном громила просунул руку за штору и громко забарабанил по стеклу, призывая на помощь. Очередной шар угодил в штору, которая не дала разбить окно. Золотозубый, отдернув руку и обнажив передние зубы, как кролик, быстро нырнул под первый стол.

Несколько секунд в бильярдной было тихо, как в комнате в Помпеях. Батлер в пальто и мягкой шляпе начал потеть. Позади него и слева находилась незапертая дверь, ключ от которой был зажат в его левой руке. Эта дверь вела… бог знает куда.

Входная дверь бесшумно открылась, и в комнату так же бесшумно вошли четверо, люди настолько непримечательной внешности, что Батлер не смог бы их описать.

— Рассейтесь по сторонам! — послышался сдавленный голос Золотозубого. — Пригнитесь за столами! Используйте картошку, когда схватите его!

Имелась в виду картофелина, утыканная лезвиями для безопасных бритв, которые кромсали лицо, превращая его в кровавое месиво.

— Давайте! — скомандовал Золотозубый.

Около пяти секунд Батлер швырял во вновь прибывших шары для пула. Желтый, красный и голубой снаряды просвистели в воздухе, как трассирующие пули во время авианалета. Еще одна подставка с киями свалилась на пол. Один из «новичков», получив удар ниже пояса, с воплем согнулся пополам. Эм, пытавшийся встать, несмотря на сломанное плечо, поскользнулся на упавших киях и рухнул лицом вниз.

Бросив последний взгляд на шары, отскакивающие от иола с маниакальным упорством, Батлер метнулся к боковой двери и закрыл ее за собой. Его руки так сильно дрожали, что он едва не уронил ключ. Ему удалось в последний момент запереть дверь.

Теперь Батлер знал, где находится.

Узкий коридор тянулся вправо, к двери на улицу. Эта дверь была рядом с входной дверью бильярдной и снаружи казалась заколоченной еще до войны.

Слева от Батлера находилась лестница, поднимающаяся на площадку с освещенным дверным проемом, откуда доносились звуки танцевальной музыки…

Клуб, о котором говорила Люсия! Выглядевшая заколоченной дверь была настоящим входом туда.

Батлер взбежал вверх по ступенькам. Осторожность диктовала мчаться к двери на улицу. Но он обещал встретиться с Люсией. И ему предстояло свести кое-какие счеты с Золотозубым.

На площадке танцевальная музыка звучала громче. Взгляд в тускло освещенный дверной проем объяснил Батлеру слова Люсии: «Никто не знает, с кем танцует». Танцующие мужчины и женщины были в черных, белых или розовых масках. Некоторые надели маски домино, но большинство добавило кусок ткани, скрывавший все лицо.

Нам площадке у двери молодой человек испанской наружности сидел за столом, на котором лежали открытый гроссбух и набор масок. Батлер выпрямился с величавым видом.

— Маску, пожалуйста, — потребовал он.

— Да, сэр! — Молодой человек вскочил со стула, быстро взглянул на Батлера и выдвинул ящик стола, служивший кассой. — С вас один фунт, сэр!

В дверь внизу колотили кулаками. Золотозубый со товарищи были настроены серьезно.

Батлер не спеша выбрал черную маску, обследовал ее и бросил на стол пять фунтов.

— Вы меня не видели, понятно? — предупредил он.

— Да, сэр!

Батлер поспешил в танцевальный зал, но, сделав три шага, остановимся и повернулся. Как и следовало ожидать, молодой человек с черными испанскими глазами тут же начал спускаться, явно намереваясь повернуть ключ и впустить Золотозубого и весь осиный рой.

Покуда молодой человек находился спиной к нему, Батлер метнулся назад и обменял черную маску на розовую, потом вернулся в зал и смешался с танцующими.

В так называемом клубе было жарко, душно и немногим чище и просторнее, чем в нижней бильярдной. Вдоль двух стен тянулись ряды стульев, между которыми находилось пространство для танцев. Луч старого, тусклого и шаткого прожектора в углу потолка менял цвет, становясь то красным, то желтым, то фиолетовым и превращая замаскированные лица в персонажей ночного кошмара.

Тем не менее клуб дышал чувственностью, которая ударила Батлеру в голову. Женщины в масках, как было известно в Англии уже три сотни лет, пребывают в податливом настроении.

Стараясь не задеть танцоров и правый ряд столиков, Батлер сбросил шляпу и пальто.

«На мне розовая маска, а они будут искать черную. Где же найти партнершу для танца?.. О, благодетельное Провидение!»

За столиком в дальнем конце зала одиноко сидела женщина, чье лицо скрывала белая маска, а волосы были обмотаны белым шарфом наподобие чалмы. При тусклом свете было нелегко разглядеть, что ее черное бархатное платье с низким вырезом спереди старое и поношенное.

Батлер направился к ней, бросил пальто и шляпу под стол и отвесил театральный галльский поклон.

— Mademoiselle, — заговорил он по-французски, — je vous ai remarquee, votre beauté, c'est comme une fleur dans un puisard. Vous permettez?[24]

Без дальнейших церемоний он схватил ее за руку, поднял со стула и увлек в толпу танцующих.