Лето с капитаном Грантом - Сергей Анатольевич Иванов

— Давай клянись с места! Чего зря время терять!

Мальчишка запнулся в своем благородстве:

— Иди ты… знаешь куда! — и сел на место.

А кругом уже смеялись… Вот действительно: над кем смеетесь — не над собой ли? И наступила такая всеобщая, знаете ли, заминочка…

Как раз в эту трудную минуту из заднего ряда поднимался Ромка Лучик — может быть, самый длинный человек «Маяка». Алька снова

хотел что-то ляпнуть, но Ромкины стальные глаза безошибочно нашли его:

— Закрой рот, Лимонов!

— А в рог хочешь, козел? — Это Денис вскочил, а за ним Грошев и Осипов.

«Ничего-ничего, — подумал начальник, — нормальные издержки производства. — И потом совершенно не по-начальницки, но с удовольствием: — А второй-то отряд не трожь. Народ собрался серьезный!»

Однако Ромка был, видимо, иного мнения о втором отряде. Он даже не оскорбился, не удостоил их ответом. Спокойно проследовал на сцену, выдвинул микрофон вверх примерно на метр, чтобы было удобно говорить.

— Меня никто не подозревает. И я не буду давать никаких слов. Но я, когда был вот таким шкетом… — Он кивнул…

«Конечно, на второй отряд», — подумал начальник и ошибся: Лучик кивнул на Тарана и компанию, а второй отряд для него вообще не существовал как противники, и мстить им Ромка не собирался. «Ну, силен, — подумал начальник, — личность!»

— …когда я был таким, как они, я тоже резал… Правда, не мягкую мебель, а… там… столы, стулья. И я в этом деле разбираюсь. Как бывший преступник. Я, во-первых, хочу сказать, что это подлость. Здесь все клянутся, а что это подлость не говорят!

«Ладно, — зло подумал ТКП, — подлость! Сам же резал, а теперь…» Он уже почти не понимал, не помнил, как выхватил крохотный, но острый перочинный ножик и чикнул по банкеткам: раз, два! Он это сделал быстро, на ходу. Как знаменитый Зорро… Да, про Зорро они угадали!

— И, во-вторых, — твердо продолжал Ромка Лучик, — я уверен, что это сделали лезвием… ну, бритовкой. Ножом так аккуратно не сделаешь — лохмушки будут. И очень возможно, что бритва поломалась и пальцы порезаны. — Он сделал паузу. — Поэтому я предлагаю: пусть сейчас все поднимут руки. И кто клялся и кто не успел. А специальная комиссия проверит. Я уверен, что мы его найдем!

Опять надтреснула линия сбора. Дружина застопорилась, словно перед пропастью. И надо было сделать шаг, и никто не решался туда прыгнуть.

А Ромка не уходил со сцены! Синими спокойными глазами смотрел в зал:

— Согласны? Тогда я лично в комиссию предлагаю…

— Нет, не согласны! — крикнул Вадим Купцов.

— А ты чего за всех-то кричишь?

— Ладно. Я не согласен, я!.. И никто не согласен!

— Пока ты один орешь, а дружина молчит. А молчание — знак согласия!

«Неужели я такой трус? — подумал Алька. — Ведь я тоже не согласен… А скажи сейчас — сразу подозрение!»

— Молчат, потому что ты всех загипнотизировал. — Вадим вышел на сцену. — Давай садись, садись. Сказал свое и. садись. Теперь я буду говорить. — Он подождал, пока Ромка на длинных ногах сердито, но ловко шагнет со сцены прямо в зал. — Меня тоже не подозревают. И правильно делают. Но мне все равно противно. Из-за одного какого-то дурака будем обыскивать весь честный лагерь! Разве правильно?.. Скажите, Олег Семенович!

Начальник улыбнулся и покачал головой.

— Говори-говори. У тебя лучше получается.

— Ну и вот… — А что «вот», видимо, не знал. Кашлянул для солидности. — Да я, по версии Длинного, вроде все сказал.

— А у самого тебя какие предложения?! — крикнула Валерия Павловна.

Вадим задумался. Могло показаться — он опять не знает, что сказать. А он лишь не мог решиться: говорить — не говорить.

— Я вообще-то подумал… Надо взять его на поруки…

— Кого?!

— Ну этого, который… все-таки он из «Маяка», поэтому, думаю, не такой уж он подлец. То есть по идее не должен быть…

ТКП весь притих и, забыв таиться, убрал голову в плечи. А никто даже не думал за ним следить. Всем было куда интересней то, что происходило в зале.

— Не подлец, да?! — крикнул Ромка. — А ты его своей безнаказанностью как раз до подлеца и перевоспитаешь!

— Правильно! — крикнул Грошев из второго отряда. — Надо еще разобраться.

— Нет, неправильно! — закричала Ветка. Они сидели рядом. Грошев так и шарахнулся и потом покраснел. А Ветка чуть ли не бегом кинулась к микрофону: — Он именно что наказан. Ведь подумайте: любой может сюда выйти и сказать: «Я не делал!» — и Ветка выставила вперед ладони. Но тут же смутилась, убрала их за спину. — Хотя это неправильно, что Лучик Рома предложил. А вдруг у меня порез какой-нибудь? Потом ходи доказывай, что ты не верблюд… Да не в руках дело. Вот мы сидим, и у нас у всех такие лица… ну, что мы не врем! — Тут она остановилась. — Ох! Как чую, сейчас Лучик будет по рядам ходить — выискивать, у кого другое лицо.

Зал засмеялся, и сам Ромка засмеялся, покраснел:

— Вот умна… болты болтать…

— И, между прочим, не найдет, — продолжала Ветка. — У него, который… — Ветка показала на банкетки, — лицо как у нас. Он же старается. Чтоб мы не догадались! А это, думаете, легко — сидеть с честным лицом, когда ты врун? — Она помолчала и неожиданно очень серьезно закончила: — Не-а… Вот ему и наказание! А еще я предлагаю: заделать эти буквы «3» аппликацией в виде цветка. Даже устроить конкурс: «На лучшую заплатку». А тому человеку я советую все же сходить к Олегу Семенычу. Самому потом будет легче. А то еще полторы смены жить!

Снова все захлопали, как вначале Тарану. Но Ветка поступила по-другому, не так, как Жека, — угрюмо и торжественно, а наоборот, взбежала обратно на сцену и стала шутливо раскланиваться, как артистка после номера. Ох, строит же из себя эта Ветка! И многие девчонки сейчас от всей души позавидовали ей.

Но странное в эту минуту творилось на сердце у ТКП… Во время Веткиной речи он несколько раз украдкой бросал взгляды на сцену. Нет, Ветка смотрела совсем не на него — просто мелькала по залу своими боевыми глазами. Но слова ее так и притягивались к ТКП, словно пули снайпера. Он больно прикусил себе палец…

А по залу шло такое хорошее настроение, такое всеобщее братание, что дальше некуда. Действительно ведь — молодец эта дружина «Маяк»! Все сумела, все преодолела и движется к