Дочь лжеца - Меган Кули Петерсон

– Нужно застирать сразу, чтобы не остались пятна, – поясняю я, замачивая и прополаскивая запачканную одежду.

– Тетушки на меня разозлятся.

– Забудь о них. Я все отстираю, и они даже ничего не заметят. – Я развешиваю мокрые штаны на край раковины и смачиваю в воде тряпку. – Оботрись пока, а потом я покажу тебе, как пользоваться тампоном.

– Что такое тампон?

– Маленький хлопковый валик, который нужно поместить внутрь, чтобы он впитал в себя всю кровь. У нас их осталось совсем мало, но я попрошу Томаса раздобыть еще несколько.

– Но не могу же я засунуть что-то прямо туда! – удивленно расширяет глаза Карла.

– Это не больно, зато гораздо чище и удобнее, чем использовать тряпичные прокладки. – Стараясь не улыбаться, чтобы не напугать сестру еще сильнее, заверяю я. – Смотри, я покажу. – Я вскрываю один из тампонов и демонстрирую процесс.

– Вот гадость! – морщит нос она.

– Что ж, привыкай. Теперь кровотечения будут у тебя ежемесячно. Они означают, что ты превратилась из девочки в женщину.

– Еще одна вещь, с которой нам приходится сталкиваться, в отличие от мальчишек. Это так нечестно, – вздыхает Карла.

– А почему ты мне сразу все не рассказала? – мягко интересуюсь я.

– Сама не знаю. Эти мужчины меня напугали.

– Мне тоже страшно, – признаюсь я.

– Правда? – недоверчиво смотрит на меня она.

– Правда.

– Думаешь, на самом деле скоро будет война? – спрашивает сестра, закусив нижнюю губу.

Ее лицо без привычного хмурого выражения сейчас выглядит таким открытым, что я вспоминаю время, когда Карла была совсем маленькой. Тогда она ходила за мной по пятам повсюду: в ванную, на улицу, на кухню, так что казалась моей тенью, но когда родились другие малыши, то мое внимание досталось им. Поэтому так приятно вновь сосредоточиться только на сестре.

– Я знаю, что здесь мы будем в безопасности. Даже если разразится ядерная война, то до нас она не доберется. До больших городов еще может быть, но не до нас. Поэтому не нужно беспокоиться, поняла? Отец просто предпринимает меры предосторожности. Как и все отцы в мире. Они заботятся о детях, как Майк из сериала «Семейка Брейди».

Карла кивает, но я не уверена, что сумела до конца убедить ее. Или саму себя, если на то пошло.

– А теперь готова воспользоваться тампоном?

Она лишь закатывает глаза.

– Пайпер. – Кто-то хватает меня за плечо и трясет. – Пайпер, очнись.

Веки слиплись, словно от клея. Бока болят от лежания на жесткой холодной земле.

Когда я открываю глаза, то на меня смотрит матушка. Ее голову окружает ореол света, который льется сверху.

– Боже мой, – шумно выдыхает она, затем помогает мне сесть. – Ты в порядке?

– Мама? Где я?

– В погребе для хранения овощей. Что произошло?

– Я решила проверить, что здесь находится. Женщина говорила, что в доме нет подвала.

Матушка прикасается к моей щеке, но тут ее глаза превращаются из голубых в карие. Волосы становятся короче и темнее. Я понимаю, что это Джинни.

Отшатываюсь и отползаю назад.

– Где я?

– В погребе. Я храню здесь заготовки и консервы, – женщина дотрагивается до черного прямоугольника, и в помещении вспыхивает свет. Полки вдоль стен заставлены стеклянными банками с овощами. Это совсем не похоже на белую комнату. – Створки дверей иногда захлопываются от ветра. Я нашла тебя лежащей на полу. Ты упала в обморок?

В глазах начинает щипать от навернувшихся слез, и я делаю глубокий вдох. Затем несколько раз моргаю, но по-прежнему вижу перед собой женщину.

Матушка исчезла.

– Попробуй встать, – уговаривает Джинни. – Нужно отвести тебя в дом. И, пожалуй, показать врачу.

– Нет! Никаких больше врачей.

– По крайней мере идем в дом, я погрею для тебя суп. Ты холодная, как ледышка.

* * *

Женщина заставляет меня лечь на диван в гостиной и накрывает одеялом. Затем принимается греметь посудой на кухне и спустя несколько минут приносит миску горячего супа.

– Куриный бульон.

Откинувшись на подушки, я прихлебываю ароматную жидкость, которая приятно согревает горло и желудок, сама не осознавая, насколько голодна, пока тарелка не пустеет.

– Рада, что у тебя проснулся аппетит. – Женщина повторно наполняет миску. Я принимаю еду. Отец предупредил бы насчет яда, но если бы эта Джинни хотела меня отравить, то давно бы уже это сделала.

Эми проскальзывает в комнату и забирается на противоположный край дивана. Затем просовывает ноги под одеяло.

– Ты выглядишь совсем не так, как я тебя запомнила, – наконец комментирует она.

– Мы встречались раньше? – спрашиваю я, напрягаясь. – До того, как попали в этот дом?

– Ага.

– А где? В поселении?

– Не помню, – пожимает плечами девочка. – Давай посмотрим кино?

– Эми, если мы встречались раньше, то ты должна сказать, где и когда это было, – настаиваю я, наклоняясь вперед и хватая ее за узкие плечи. – Это очень важно. Попытайся вспомнить!

– Ты меня пугаешь, – ноет она, и я ослабляю хватку, а потом откидываюсь обратно на подушки, признавая поражение.

– Прости. Какое кино ты хотела посмотреть?

– По каналу «Нетфликс» показывают мультфильмы, – поясняет Эми, нажимая на кнопки, пока экран не заполняет красная надпись. Затем выбирает историю про разлученных отца и сына – рыбок-клоунов, которую я никогда не видела. Дома мы смотрели только «101 далматинец» и «Спящую красавицу». Персонажи же этого мультфильма выглядят почти как настоящие.

Под конец истории Эми замечает, как я вытираю слезы, и хмурится.

– Что-то в глаз попало, – оправдываюсь я.

На следующий день я отправляюсь на внеочередную встречу с доктором Люндхагеном. Он с улыбкой наблюдает, как я снимаю джинсовую куртку и укладываю ее на колени.

– Как ты себя сегодня чувствуешь?

– Как обычно.

– А что значит для тебя слово «обычно»? Как ты себя обычно чувствуешь?

– Нормально, – недовольно бросаю я.

Собеседник записывает что-то в блокноте.

– Джинни сообщила, что вчера с тобой произошел несчастный случай и она нашла тебя лежащей без сознания в погребе. Так и было?

– Я просто заблудилась. И испугалась темноты. Ничего особенного.