Библейские героини. Книга 1. История Сарры, жены Авраама - Марек Хальтер

Ночами она вставала с постели, прислушиваясь к дыханию Аврама. Ей хотелось разбудить его и рассказать правду. Что тогда? Поймет ли он ее детский страх? Поймет ли он, как сильно она любила его, что прибегла к колдовству кассаптю? Смогут ли слова заменить пустоту ее чрева?

Она так сильно сомневалась в себе, что, тихонько поглаживая его затылок, с открытыми глазами лежала рядом с ним, и тишина леденила ее сердце.

* * *

Дети радостно голосили, глядя как шерстяной шар, затянутый в льняную ткань, поднялся высоко в небо, и буйной толпой бросились к нему, когда он упал на землю. Лот, как всегда, первым достал мяч из-под смешавшихся в кучу рук и ног. Следившая за ним Сара расслабилась и вернулась к своей работе, разложив на согретых солнцем камнях только что выстиранное белье.

Дети еще некоторое время кричали и бегали в высокой траве, окружавшей лагерь, а потом спустились к реке, где находилась мастерская Фарры. Когда они исчезли за кирпичной стеной, откуда постоянно поднимался дым, Сара подумала было их позвать, но они удалились уже слишком далеко, чтобы услышать ее окрик, а бежать за ними ей не хотелось.

Она оглянулась на женщин, стиравших новые полотна и отжимавших их с помощью камней, от чего ткани становились мягче. Одна из женщин помахала рукой в направлении реки:

— Пусть они играют, Сара. Если они помешают Фарре, он знает, как их утихомирить!

— Они бросят свой шар в его печь, и нам придется делать им новый шар! — бросила другая.

Женщины занялись своей работой, выбивая ткани и ковры в ритм своим песням. Внезапно крики детей поднялись до визга, за которым последовала подозрительная тишина. Женщины подняли головы. Одна из них, потирая онемевшие ноги, вздохнула:

— Опять подрались!

Первым появился Лот. Держась руками за лицо и шатаясь, как пьяный, он поднимался по тропе. Сара подобрала тунику и бросилась навстречу. Уже подбегая к нему, она увидела, что он упал на колени в траву. Между пальцев у него капала кровь. Раздвинув его руки, Сара увидела неглубокую, но сильно кровоточащую рану с осколками кирпича, которая шла от виска к корням его густых волос.

— Ты мог разбить себе голову! — воскликнула Сара. — Очень больно?

Мальчик делал усилия, чтобы не заплакать и дрожал, как лист на ветру.

— Они толкнули меня на кучу сломанных горшков за мастерской дедушки.

Кровь заливала щеку и стекала на тунику. Сара сорвала с себя пояс, чтобы перевязать ему голову. Сверху одна из женщин спросила, нужна ли ей помощь.

— Нет, — ответила Сара. — Ничего страшного, просто порез. Силили приложит ему свои травы.

Сара утерла низом своей туники лицо Лота, не сдержавшего слез под ласковым жестом, сказавшего при этом гордым и злым голосом:

— Они все были против меня! Все, как один!

Сара поцеловала его в щеку и прошептала:

— Потому что ты самый сильный. Если они не будут драться против тебя все вместе, они никогда не победят тебя.

Лот, шмыгая носом, посмотрел на нее мрачными серьезными глазами. Кровь все сильнее выступала на повязке, придавая ему сходство с маленьким воином, вернувшимся после сражения.

— Я горжусь тобой, — твердо сказала Сара.

Лот вымученно улыбнулся, сунул руки под ее приподнятую тунику, крепко прижался к ее обнаженным бедрам.

— Пошли в шатер, — сказала Сара, мягко отстраняясь от Лота.

* * *

Силили, как всегда, раскричалась, увидев их, но через некоторое время Лот, вымытый и переодетый в чистую одежду, сидел украшенный повязкой из глины и измельченных трав.

— Сегодня, мой мальчик, ты больше не будешь драться! — приказала Силили, авторитетно подняв указующий перст. — Повязку нельзя снимать до завтрашнего дня. Иначе, я оставлю тебя истекать кровью, как маленького поросенка, какой ты и есть!

Лот пожал плечами и ответил с важностью:

— Тогда Сара позаботится обо мне.

Обняв Сару, пока Силили изображала обиду, Лот добавил:

— Я люблю, когда ты заботишься обо мне. Ты со мной такая же ласковая, как с моим дядей Аврамом.

Сара тихо засмеялась, тронутая его словами, и, прежде чем оттолкнуть его, несколько раз поцеловала мальчика в шею.

— Только послушайте этого сластену! — вступила Силили, слегка шлепнув его по ягодицам.

Лот отпрыгнул до самого входа в шатер. На пороге, обернувшись в лучах света, он бросил:

— Когда ты заботишься обо мне, мне кажется, что ты правда моя мама.

С затуманившимися глазами Сара сделала ему знак идти вон и стала нервно складывать мешочки с травами и горшочки с глиной, спиной чувствуя взгляд Силили. Глядя, как Сара собирает окровавленные повязки Лота, Силили решилась заговорить:

— Цилла опять спрашивала меня сегодня утром: «У Сары опять пустой живот?» Я ответила, что да, пустой, как и раньше. Она спросила меня, спите ли вы с Аврамом в одном шатре. Я сказала: «По-моему, даже слишком часто. Не проходит и трех ночей, чтобы они не разбудили меня криками своего наслаждения!» Она засмеялась, а за ней засмеялись и все сплетницы, которые не упускают ничего из того, что говорится не для их ушей.

Сара покачала головой, вытерев щеки тыльной стороной ладони. Силили собрала окровавленные тряпки и добавила уже тише:

— Цилла смеялась для тех, кто стоял рядом. Потому что она любит тебя. Ты ей понравилась еще в тот день, когда она дала тебе шаль жизни. Но ее не одурачить. Она все поняла, она знает.

Перестав плакать, стараясь сдержать дрожь в голосе, Сара спросила:

— Откуда ты знаешь? Она сама сказала тебе?

— О нет! Ей не нужно этого делать. Такие старухи, как мы с Циллой, понимают друг друга без слов. Она задает мне этот вопрос с тех пор, как мы пришли в Харран. Я уверена, что она знает и то, что я делаю с простынями.

Сара отвернулась.

— Мне нужно вернуться, я не закончила свою работу.

Но Силили остановила ее, решив высказаться до конца.

— Цилла знает, но она сердечная и добрая. Жизнь немало испытывала ее. Но остальные, те, с кем ты выбиваешь ткани, они не такие милосердные. Я читаю это в их глазах, как писец читает по глиняным табличкам. Они думают Сара красивая, она красивее всех нас. Нет ни одного мужчины, мужа или сына, который бы не мечтал о дочери Ура в своей постели, чтобы узнать счастье Аврама, когда он ласкает ее. О, зависть сжигает их глаза и отравляет их сердца. Но время идет. А живот дочери Ура, той, которую Аврам выбрал против воли своего отца, к отчаянию всех девственниц его племени, ее живот до сих пор пуст. И я вижу, как они снова улыбаются. Они тоже начинают понимать, что у Сары не будет детей. Она красивая, да, но бесплодная, как песок в пустыне.

— Я знаю все это, — гневно бросила Сара. — Оставь свои стенания при себе. Я сама все вижу и понимаю.