Загадка XIV века - Барбара Такман

Бегство Людовика нанесло сильный удар по устремлениям Эдуарда, но еще больше расстроило его пятнадцатилетнюю дочь. Французский поэт Жан де Венет написал по этому поводу песню, в которой рассказал о поруганной любви Изабеллы и о ее навеки разбитом сердце. Четыре года спустя Изабелла взяла своего рода реванш, оставив нового жениха почти на пороге церкви. Возможно, из-за этих двух неудач, а может, из-за своего своенравного, неуступчивого характера Изабелла так и не побывала замужем, когда спустя еще несколько лет встретилась с Ангерраном VII.

Тем временем осада Кале англичанами продолжалась, и Филипп VI, собрав войско, решил помочь защитникам города. Однако ему не хватило денег на выплату жалования солдатам и на сопутствующие расходы, и Филипп, не дойдя до Кале, повернул обратно. В Кале начался голод, и, когда горожане съели всю городскую живность, включая крыс и мышей, защитники города решили капитулировать. Комендант Кале капитан Жан де Вьен, с непокрытой головой и держа меч рукояткой вперед в знак покорности, направился к англичанам, чтобы вручить Эдуарду ключи от города. За де Вьеном шли босиком шесть наиболее состоятельных горожан с веревками на шеях, смиренно соглашаясь с тем, что их могут повесить. Раздраженный длительным сопротивлением защитников города, в результате чего осада Кале непозволительно затянулась, Эдуард повесил бы пленников, но за них заступилась его жена королева Филиппа.

Длительная осада Кале, завершившаяся в августе 1347 года, утомила людей и истощила ресурсы английской армии. Английские экспедиционные силы испытывали острую нужду в подкреплениях, лошадях, вооружении, продовольствии, а реквизиции скота и зерна вызывали дома, в Англии, немалые трудности. К тому же мобилизация кораблей на военные нужды подрывала торговлю, что негативно сказывалось на размере налогов, поступавших в государственную казну от экспорта шерсти. В военной кампании англичан, кульминациями которой стали сражение при Креси и осада Кале, принимали участие от шестидесяти до восьмидесяти тысяч солдат (включая вспомогательные войска), и содержать дальше такую большую армию у Эдуарда не было средств — военная добыча и другие поступления в государственную казну будущих расходов не покрывали. Взятие Кале, который англичане превратили в опорный пункт для дальнейшего потенциального наступления, привело лишь к заключению перемирия, длившегося до апреля 1351 года.

Во время этого перемирия воевавшие до того стороны могли сделать трезвые выводы из проведенной ими кампании. Десять лет войны должны были показать англичанам, насколько незначительны их успехи. Одержав победу на море в бою при Слюйсе, разгромив противника при Креси и наконец взяв Кале, англичане были тем не менее далеки от завоевания Франции. Однако возможность обогатиться за счет военной добычи и славословие герольдов, оповещавших народ о блистательной небывалой победе в сражении при Креси, будоражили англичан, побуждая к новым свершениям. Что касается французов, то они были озабочены мыслью вернуть Кале. Эсташ Дешан, французский поэт, страстно провозгласил: «Ни слова о мире, пока мы не вернем Кале». Настроения французов и англичан свидетельствовали о том, что война вот-вот вспыхнет снова. Но случилось так, что в 1347 году Европа столкнулась с самой губительной катастрофой за обозримый период в истории человечества.

В сентябре 1347 года в Мессину, порт на Сицилии, пришли генуэзские торговые корабли с уже умершими или умирающими матросами. Генуэзцы приплыли из Каффы (нынешней Феодосии), где у них находился опорный торговый пункт. У умирающих моряков под мышками и в паху были странные опухоли (бубоны) размером с яйцо, из которых сочилась кровь с гноем, а их кожа была покрыта фурункулами и темными пятнами. Вскоре от этой болезни слегли и другие люди. Они испытывали невыносимую боль и умирали спустя пять дней после появления первых симптомов страшной болезни. Когда болезнь распространилась, у некоторых больных вместо бубонов началась лихорадка с сопутствовавшим кровохарканьем. Эти люди вдобавок ужасно кашляли, сильно потели, а умирали даже быстрее пораженных бубонами. Физические мучения заболевших сопровождались душевными муками, чувством полной безысходности, и одного взгляда на больного было достаточно, чтобы понять, что он на пороге смерти.

Болезнь оказалась чумой, имевшей две формы: бубонную и легочную. Бубонная чума, передававшаяся здоровому человеку при контакте с больным, поражала кровеносную систему, вызывала бубоны и внутренние кровоизлияния. Легочная чума (наиболее опасная) передавалась здоровому человеку с мельчайшими капельками мокроты, выделявшимися больным, и вызывала тяжелое воспаление легких. Обе формы чумы имели высокую скорость распространения и отличались высокой смертностью. Бывали случаи, когда человек, казалось, ложился спать здоровым и умирал в течение ночи. Болезнь так быстро распространялась, что французский врач Симон де Ковино говорил, что один больной чумой человек «может заразить все человечество». Положение осложнялось тем, что в те времена люди не имели понятия ни о мерах предупреждения этой страшной болезни, ни о средствах ее лечения.

Физические страдания при чуме и ее «мистическое происхождение» описаны в странной валлийской погребальной песне, в которой рассказывается о том, что «чума застилает нас черным дымом, она — немилосердный дух, что косит людей, не жалея даже молодых и прекрасных… О горе мне! У меня под мышкой бубон величиной с шиллинг цвета пепла… Голова болит нестерпимо, она полна раскаленных углей… По всему телу сыпь, как россыпь мелких монет или черной смородины».

Чума, как предполагали в XIV столетии, зародилась в Китае, а затем через Центральную Азию распространилась в Индии, Персии, Месопотамии, Сирии и Малой Азии. По сведениям, дошедшим до нашего времени, болезнь была настолько опустошительной, что в Индии погибло большинство населения. Во многих ее районах земля была усеяна трупами, а в некоторых районах в живых не осталось ни одного человека. По оценке папы Климента VI, от чумы погибли 23 840 000 человек. Европе болезнь не угрожала до той поры, покуда в Мессину не пришли корабли с заболевшими моряками, а другие суда, также с заболевшими матросами на борту, не пришли из Леванта в Геную и Венецию.

К январю 1348 года чума через Марсель проникла во Францию, а через Тунис — в Северную Африку. Из Марселя через порты Лангедока зараза морем добралась до Испании, а по Роне — до Авиньона, где она появилась в марте. В то же время чума распространилась в Нарбонне, Монпелье, Тулузе и Каркассоне, Риме и Флоренции. Летом чума проникла в Бордо, Лион и Париж, распространилась в Бургундии и Нормандии и наконец через Английский канал пришла в Англию. В то же лето губительная болезнь, перевалив через Альпы, оказалась в Швейцарии, а затем добралась до Венгрии.

Чума, как правило, свирепствовала от четырех до шести месяцев, но в городах с большим населением, взяв передышку на зиму, давала о себе знать еще в течение полугола. В 1349 году страшная болезнь возобновилась в Париже, откуда проникла в Пикардию, Фландрию и Нидерланды. В то же время из Англии чума попала в Шотландию, Ирландию и наконец в Норвегию, после того как в Берген прибило корабль с английской шерстью, весь экипаж которого погиб в пути от чумы. Из Норвегии чума пришла в Швецию, Данию, Пруссию, Исландию и даже в Гренландию. В середине 1350 года чума охватила почти все европейские страны, за исключением Богемии и России, где она появилась в 1351 году. Смертность от чумы различалась — от одной пятой до девяти десятых населения, но в некоторых районах умерли почти все. Общая смертность, по оценке современных демографов, на территории от Индии до Исландии составила примерно треть всего населения. Это же число приводит в своем труде Фруассар. Правда, его оценка заимствована из Откровения святого Иоанна Богослова, утверждавшего, что «от язв… умерла третья часть людей».