Возвращение изгнанника - Раймонд Фейст

Трое мужчин не в силах были пошевелиться.

Только по прошествии нескольких томительных минут Кеннер рискнул подойти к телеге. Остальные последовали за ним. Доспех лежал в гробу точно так же, как раньше. Вновь все замерли, уставившись на черную фигуру. Каспар осторожно протянул руку и прикоснулся к шлему, готовый отскочить, если последует какое-либо ответное действие.

Ничего не произошло; материал на ощупь был таким же, как прежде.

Обменявшись вопросительными взглядами, ошеломленные происшедшим путешественники молчали, но все же потихоньку приходили в себя. Наконец Каспар забрался на телегу и накрыл гроб крышкой.

— Молоток, — коротко произнес он и подождал, пока Кеннер достанет из-под сиденья ящик с инструментом. Потом он не спеша выпрямил гвозди, которые погнул, вскрывая мечом гроб, и тщательно прибил крышку. Закончив, он негромко сказал, ни к кому не обращаясь:

— Завтра же найдем священника.

Флинн и Кеннер не возражали. Остаток ночи никто не сомкнул глаз.

* * *

До заката оставалось еще не менее часа, когда телега въехала на улицы Шамши. Это был первый населенный пункт, который Каспар мог назвать городом. Конечно, крепостные стены не устояли бы и недели перед оласконскими инженерами, но все остальные поселения, что встречались ему до сих пор в этом полушарии, продержались бы ровно на неделю меньше. Городская охрана здесь называлась префектурой, что Каспару показалось странным, так как в Квеге префектами называли офицеров весьма высокого ранга. Должно быть, когда-то давно здесь был военный пост.

На въезде в город повозку мимоходом оглядел старший префект и пригрозил, что задержит путников на неопределенное время. Смягчила его только предложенная Каспаром взятка.

Каспар и два его спутника весь этот день почти не разговаривали. Утром они собрали останки Макгойна и похоронили их в глубокой яме посреди луга. После этого молча постояли над могилой, только Кеннер тихо произнес:

— Да препроводит его Лимс-Крагма в лучшую жизнь.

Флинн и Каспар угрюмо кивнули, и все пошли сворачивать лагерь, пора было трогаться в путь. Обыденные дела не требовали общения, а кошмарное чудовище и оживший доспех настолько не укладывались у путешественников в сознании, что происшедшее обсуждать никто не хотел. Каспар понимал состояние товарищей: любое упоминание ночной схватки означало бы признание того, что виденное было реальностью.

И все же больше всего Каспара беспокоило какое-то ускользающее чувство. Что-то знакомое было в страшном убийце Макгойна. Этот образ разбудил в мозгу герцога эхо прошлого, как воспоминание об однажды слышанной и давно забытой песне заставляет мучительно припоминать мотив или слова. Но ведь чудовище, появившееся неизвестно откуда посреди ночи, он не мог видеть, а тем более — увидев, забыть о нем. И как человек, уставший от бесплодных попыток восстановить в памяти забытую мелодию, Каспар в конце концов решил сконцентрироваться на ближайших задачах, а не тратить время на тщетные усилия понять произошедшее.

В городе им без труда удалось найти приличный трактир с большой конюшней. Договорившись о ночлеге, Каспар осмотрел телегу и проследил за тем, как Кеннер и Флинн перетаскивают ларец к себе в комнату. После этого он позаботился о том, чтобы лошадей накормили и напоили, и отыскал трактирщика.

Хозяином заведения оказался немолодой дородный мужчина, в яркой жилетке и почти чистом фартуке поверх рубахи с пышными рукавами. На голове его красовался вязаный колпак, длинный конец которого трактирщик аккуратно уложил на левое плечо. Заметив удивление, с которым Каспар рассматривал этот странный головной убор в красно-белую полоску, он пояснил:

— Это чтобы волосы не падали в суп. Чем могу помочь?

— Скажи, если страннику нужно посоветоваться со священником о чем-то темном, куда ему следует обратиться в этом городе?

— Ну, это зависит от того, что именно хочет сделать этот странник, — лукаво прищурился трактирщик, но усмешка не скрыла пытливого взгляда водянисто-голубых глаз. — Например, хочет ли он совершить нечто темное или же наоборот — предотвратить.

— Последнее, — сказал Каспар.

С более добродушной улыбкой трактирщик рассказал, как найти такого священника:

— Как выйдешь из трактира, поверни налево. Иди по улице до тех пор, пока не увидишь площадь, посреди которой устроен фонтан. С другой стороны фонтана стоит храм Гешен-Амата. Там тебе помогут.

— Благодарю. — Каспар быстро откланялся и заторопился к своим спутникам, чтобы посоветоваться.

Выслушав его, Флинн предложил:

— Вы с Кеннером сходите, а я останусь здесь, присмотрю за нашим багажом.

— Мне кажется, что в этом трактире ваше золото в безопасности, — заметил Каспар.

Флинн невесело рассмеялся:

— Ларец беспокоит меня меньше всего. — Он мотнул головой в сторону конюшни. — Я боюсь за другой наш груз. И мне кажется, будет лучше, если один из нас всегда будет неподалеку от него.

— Тогда открывай ларец, — сказал Каспар. — Не часто мне встречались священники, которые творят волшебство бесплатно, за одно «пожалуйста».

Флинн вынул ключ из поясной сумки и открыл ларец. Кеннер протянул Каспару кошель. Зачерпнув из ларца горсть монет разного размера и формы, Каспар выбрал несколько медяков и полдюжины золотых, подумал и добавил немного серебра.

— Если они запросят больше, то это будет чистый грабеж, — сказал герцог, и они с Кеннером попрощались с Флинном и вышли из комнаты.

* * *

С наступлением вечера на улицах Шамши стало свободнее. Из трактиров неслись смех и музыка, торговцы зазывали последних покупателей, надеясь продать что-нибудь еще перед закрытием на ночь. На улицах глаз радовали флаги и гирлянды, потому что до Праздника летнего солнцестояния оставалось меньше недели. В преддверии праздника даже у личные фонари обернули цветной бумагой, отчего все вокруг окуталось мягким сиянием и приобрело веселый, беззаботный вид. Однако мрачное настроение не позволило Каспару и Кеннеру насладиться в полной мере праздничной атмосферой города.

Когда двое мужчин дошли до площади, торговля уже сворачивалась: повсюду появились повозки, в которые торговцы укладывали свой товар, чтобы ехать домой. Храм Гешен-Амата оказался строением внушительных размеров с широкими ступенями, ведущими к нарядному фасаду из мрамора. Стены храма являли собой резные барельефы, изображающие богов и ангелов, демонов и людей. По обеим сторонам лестницы возвышались статуи: одна — человек с головой слона, а вторая — человек с головой льва. Каспар остановился, чтобы рассмотреть статуи, и в этот момент на ступенях появился монах: коротко стриженный, в простой коричневой рясе и сандалиях.

— Вы хотите войти в храм? — вежливо спросил он.

— Нам требуется помощь, — ответил Каспар.

— Что могут сделать для вас слуги Гешен-Амата?