Командир штрафбата - Юрий Корчевский

– А немцы – они какие?

– Да вот как любой из вас. Без рогов, без копыт, форму снять – не отличишь. Так же мёрзнут зимой, потеют летом. Бомбёжки боятся, артиллерийского огня, русских танков и штыковой атаки.

Они проговорили весь день, вконец замучив Сергея вопросами. Но и место на нарах выделили поближе к печке-«буржуйке» – уважили. Только на следующий день спросили:

– Если вы, товарищ майор, в разведке воевали, то почему наград нет?

– Как это нет? – Сергей сделал вид, что обиделся. – Не хуже, чем у других всяких.

Сергей полез в карман, достал тряпицу и развернул её. На сукне тускло блестели ордена и медали.

– Ух ты! – совсем по-мальчишески вырвалось у солдатиков. – А почему один орден – с отбитой эмалью и вмятиной?

– У него особая история. Утром командир повесил мне его на грудь, а в обед в него попала пуля. Если бы не этот орден, она бы попала прямиком в сердце.

– Можно посмотреть?

Солдаты стали передавать орден из рук в руки, внимательно его рассматривали. Потом вернули орден Сергею. Он завернул награды в тряпицу и убрал в карман.

– Товарищ майор, а почему вы их на груди не носите? Ведь заслужили.

– А зачем?

– Чтобы всем видно было – прославленный воин идёт, герой.

– А я разве за ордена воевал?

– Эх, а я бы обязательно носил, – вздохнул парень с конопушками по всему лицу.

– Послужите – узнаете, как они достаются. Столько сейчас солдат, которые медали и ордена заслужили, но так и не получили! Подвиг геройский никто не видел или представление на награду затерялось. На войне всякое бывает. Так что если на гимнастёрке у солдата даже медали нет, это ещё не значит, что он в тылу кашу ел. Просто обошла награда героя.

– Я обязательно получу! – воскликнул рыжий паренёк.

Сергей смотрел на них, а в душе нарастала жалость. Большая часть этих молодых, здоровых ребят с фронта не вернутся. Кое-кто домой инвалидом придёт. Фронт, как Молох, пожирает людей.

Поезд шёл до Жешува – это уже на польской земле. Солдатики из теплушки высадились, а вместе с ними – и Сергей. Теперь путь его лежал в Мелец, где дислоцировался штрафбат.

Штрафбаты были созданы в июле 1942 года, приказом Сталина № 227 от 28 июля 1942 года, положение утверждено Приказом наркома обороны № 298 от 28 сентября 1942 года. На каждом фронте создавалось от 1 до 3 батальонов, численностью по штабному расписанию 226 человек. Службу в них проходили офицеры по решению военных трибуналов. Были ещё штрафные роты для рядового и сержантского состава численностью 102 человека. В 1944 году на фронтах имелось 11 штрафных батальонов и 243 штрафные роты. Направлялись осуждённые офицеры и солдаты в штрафные формирования на срок от 1 до 3 месяцев и назывались переменным составом. Офицерам постоянного состава полагались льготы: 1 месяц службы шёл за 6 месяцев, они получали усиленное питание и несколько повышенное денежное довольствие. Освобождали из штрафных рот и батальонов при ранениях, при отбытии срока, а также досрочно – по ходатайству командиров за проявленное геройство в бою.

Штрафные части – не сталинское изобретение. В Германии они существовали с декабря 1940 года – так называемые «пятисотые батальоны»: 540, 550, 560 и 561-й в вермахте. Штрафной батальон для политически неблагонадёжных носил номер 999, была даже штрафная дивизия в «ваффен СС» «Дирлевангер». Ссылали в Германии в штрафные части без срока.

Последние три километра до расположения батальона Сергей шёл пешком.

Постоянный и переменный состав батальона располагался в больших брезентовых палатках. Всё, как в обычной части, – штаб, технические службы, полевая кухня. Только знамени у батальона не было, и военнослужащие переменного состава не носили погоны.

Сергей зашёл в штабную палатку и передал начальнику штаба свои документы.

– Давно вас ждём, товарищ майор. Из штаба армии звонили, предупредили. С постоянным составом знакомиться будете?

– Обязательно.

– Сейчас организую.

Через полчаса в штабную палатку собрались все офицеры и младший командный состав – старшины и сержанты. Начальник штаба представил им нового командира батальона. Оказалось, недавно прибыла новая партия штрафников, и завтра ожидалось новое пополнение. Движение личного состава в штрафбатах было постоянным. Люди убывали в свои части после отбытия срока, по ранению, по смерти. Приходило пополнение – целая круговерть, не характерная для обычных пехотных батальонов. После укомплектования и распределения по взводам предстояло наступление советских войск, и штрафбат должен был идти на самом тяжёлом участке.

После краткого знакомства к Сергею подошёл замкомбата по специальной работе:

– Старший лейтенант Смородин. С личными делами штрафников знакомиться будете?

– Зачем? Скоро наступление, вот и посмотрим, кто на что способен, сами сделаем выводы.

– Тяжко с ними первое время, товарищ майор. Многие в чинах были, командовали ротами, батальонами, а один у нас был – так даже полком. И здесь себе нельзя позволять вольности.

– Я читал положение. За неподчинение приказу командира в штрафбате – отправка в лагерь, а в условиях боя – расстрел на месте. Или не так?

– Всё оно так. Только попробуйте его на поле боя расстрелять! У вас оружие, и у него оружие. Может первым выстрелить он, а может – шальная немецкая пуля.

– М-да, непросто у вас.

– По-разному.

Старлей ушёл.

Уголовников в штрафбатах не было, имеется в виду – настоящих: бывших воров, насильников, убийц. Такие после отбытия своего срока попадали из лагерей в обычные части. Потому Сергей надеялся справиться со спецконтингентом – как называли штрафников в бумагах.

Офицеры, пусть и штрафники, с багажом знаний и фронтового опыта, понимали тактику боя не хуже, а иногда даже лучше офицеров постоянного состава. Причём штрафники были из разных родов войск – пехоты, артиллерии, танковых и инженерных войск.

В сопровождении начальника штаба Сергей прошёлся по палаткам, где располагался переменный состав. При появлении начальства штрафники вставали по стойке «смирно». Странно было видеть их в различной форме – шинелях, телогрейках, комбинезонах со следами от споротых погон. У многих на гимнастёрках – отверстия из-под орденов. По тёмным контурам на выцветшей ткани даже угадывалось, какие это были ордена.

– За что сюда попал? – спросил Сергей молодцеватого, лет тридцати штрафника – уж больно много отверстий из-под орденов было на его гимнастёрке.

– Замполиту морду по пьянке набил.

– Было за что?

– Я из немецкого тыла вернулся – в полковой разведке служил. «Языка» привели, всё чин чином. Ну, мои ребята с пленного золотые часики сняли и на самогон и сало обменяли. Вначале мы немного расслабились – всё-таки три дня в немецком тылу лежали, момент удобный выжидали. А тут заваливает к нам в землянку замполит. Переводчик ему сказал, что с пленного часы сняли, он и разорался – мародёрствуете, пьянку с личным составом устроил, с подчинёнными панибратствуешь, дисциплину разлагаешь. Не удержался я, врезал ему по сопатке. Хорошо хоть – политическое дело не пришили, хотя замполит орал, что в его лице я руку на партию поднял.