Лавандовая лента - Хизер Берч

– Не совсем. Я очень опечалена тем, что мой брак не оправдал моих ожиданий. Но я очень рада, что с ним покончено. Все пошло не так с самого начала. Я постоянно находила оправдания самовлюбленному мужчине, которого я выбрала. Но в конце концов оправдания были исчерпаны, и мне пришлось трезво оценить, каким он был на самом деле.

Уилл наклонился ближе к ней, положив руки на стол.

– Оправдания были исчерпаны?

Он хотел, чтобы она продолжала говорить. В том, что она делилась с ним, было что-то интимное.

– У него был роман на стороне, и какое-то время я пыталась закрывать на это глаза. Но потом я в упор спросила его об этом. А он ответил, что я сумасшедшая. Так что однажды ночью я последовала за ним.

– Ну и ну.

Она приподняла плечо.

– Я знала, что увижу. Знаете, у него хватало наглости помечать дни своих свиданий на нашем домашнем календаре, висящем в кухне. Обед с Джилли.

Уилл попытался сглотнуть, но у него сдавило горло, и в нем стал нарастать уже знакомый гнев против этого подонка.

– Я хочу сказать, что он называл ее даже не полным именем. Джилли. Ужин с Джилли, чтобы обсудить новое строящееся крыло больницы. Коктейль с Джилли. Словно я была настолько тупа, чтобы ничего не понять.

– Вам было с кем поговорить об этом?

– Мои родители живут в Миссури. Но моя мама не понимала меня. Она считала, что я должна терпеть. «Потерпи, Эдриэнн, когда дым рассеется, ты будешь той, с кем он захочет остаться». Словно он был мне нужен после такого.

Она покачала головой.

– А как же ваши друзья в Чикаго?

– Все мои друзья были друзьями Эрика. Жены врачей, светские дамы. Им пришлось бы принимать чью-то сторону, и это могло внести разлад в их отношения с мужьями. А этого не было нужно ни мне, ни им. И я не была по-настоящему близка с кем-то из них. Забота об Эрике занимала у меня полный рабочий день. – Она посмотрела на воду и на набегавшие на берег белые барашки. – И даже этого ему было недостаточно.

– Как кто-то мог изменять вам?

Уилл не собирался произносить эти слова вслух, но они вырвались у него помимо его воли, дерзкие и многозначительные. Ему хотелось обойти столик и обнять Эдриэнн. Она выглядела такой одинокой, сидя на противоположной стороне стола, освещенная неверным светом свечи. Рядом с ней был еще один стул. Уилл приподнялся, собираясь пересесть на него, но тут же остановился. Что сказал ему Попс? Леди любят устанавливать отношения лицом к лицу.

Эдриэнн, должно быть, заметила его невольное движение.

– Что?

– Ничего.

Он откинулся на стуле и вытер ладони о брюки. Это была его давняя нервная привычка.

Она указала на него.

– Вы собирались встать и куда-то направиться. – Она поправила прическу. – Не беспокойтесь. Я не думаю, что напугала вас. Вы сами спросили про Эрика.

– Я… хотел обойти столик и сесть рядом с вами. Но потом передумал.

В ее темных глазах появилось любопытство.

– Почему?

– Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя неуютно.

Между ними горела свеча, бросая тени на окружающие предметы и подчеркивая золотые искорки в ее глазах.

– Я думаю, что мне понравится сидеть с вами рядом.

Что-то в ее голосе заставило его сердце сжаться. На мгновение ему захотелось схватить стакан воды со льдом и плеснуть себе в лицо, чтобы не потерять самообладание. Но вместо этого он встал, обошел столик и сел рядом с ней. Эдриэнн придвинулась к нему ближе, так что их руки соприкоснулись. И так они сидели довольно долго, глядя на воду и не разговаривая о браках и разводах.

Это было очень приятно. Уилл был очень приятен. Легкий бриз, долетавший до них с воды и ласкавший ее кожу, тоже был приятен. Все было очень приятно. Эдриэнн не могла вспомнить более приятного свидания в своей жизни.

Ну, разве это не было приятным?

Только все это было не так. На клеточном уровне это было пугающим. Если она продолжит наслаждаться всем этим, возникнет какая-нибудь химическая реакция, которая затронет каждый атом ее тела. Такая сильная взволнованность из-за простого свидания пугала ее. Что, черт возьми, с ней происходит?

– Вам не холодно? – спросил Уилл, дотронувшись до ее руки.

Они уже закончили ужин, состоявший из трех изысканных блюд, и теперь сидели тихо, глядя на ночные волны, набегавшие на берег. Их успокаивающий плеск почти терялся среди звуков струнного квартета, который играл в дальнем углу ресторана.

– Нет, мне хорошо.

Она улыбнулась. Она очень часто улыбалась в этот вечер. Над его рассказами о Попсе, над его признанием, что он неисправимый сластена, надо всем.

– Не хотите погулять по пирсу?

Эдриэнн торопливо промокнула губы салфеткой, сложила ее и поднялась на ноги, не успев даже ответить.

Уилл хмыкнул.

– Вот это да. – Но он последовал ее примеру. – Либо я самый занудливый собеседник и вы не можете дождаться, когда можно будет выбраться отсюда, либо…

Но ее взгляд был устремлен на длинный деревянный пирс, конец которого терялся вдали.

– Как вы думаете, они поймали что-нибудь? Отсюда трудно это видеть. Как называлась та рыба, которая попалась мне на удочку, когда мы с вами плавали на лодке?

– Снук.

– Точно. Я где-то читала, что ночью можно поймать акулу. Акулу. Вам когда-нибудь удавалось поймать акулу, Уилл? А Попсу? Каково это?

– Помедленнее. Я здесь всего один. Я могу ответить на все ваши вопросы, но вам лучше перевести дыхание, чтобы я мог успеть ответить на уже заданные.

Эдриэнн остановилась как вкопанная на том месте, где бетон ресторанного дворика соприкасался с изъеденными солью деревянными досками.

– В чем дело?

Она смотрела на доски и жевала нижнюю губу.

– В чем дело, Эдриэнн?

Но потом он увидел. Она приподняла ногу, показывая опасные тонкие шпильки ее босоножек. Он увидел множество дыр и трещин на деревянных досках и все понял.

– Ясно. Боитесь споткнуться.

Уилл низко склонился к ее ногам. Эдриэнн резко вдохнула воздух, когда его рука обхватила ее щиколотку и очень нежно приподняла ногу.

– Ну вот, давайте я сниму их.

Когда ее первая нога освободилась от босоножки, мир вокруг стал ниже на четыре дюйма. Та же теплая рука обхватила другую щиколотку и вынула ее ногу из этой высокой тюрьмы.

– Так лучше?

Она хотела что-то сказать, но почему-то лишилась дара речи.

Вместо того чтобы отпустить ее щиколотку, он крепче сжал ее.