Йонтра - Тима Феев

сам не до конца разобрал. Могу только утверждать, что подобное действие оказывают именно белые дыры. Обладая практически неисчерпаемой энергией отталкивания, они воздействуют на живой организм как внутренняя, бесконечно сжатая, упругая пружина и разгоняют его творческий потенциал до уровней, совершенно недостижимых в обычных условиях. Черные же микросингулярности, скрытые внутри, практически никак себя не проявляют и являются, по сути, лишь стабилизирующим фактором. Вот, уважаемые слушатели, вкратце то, с чем мы тут с вами имеем дело. Вопросы есть? – Вопросов оказалось много. Но в основном все спрашивали, как применять эти узелки и как собрать их. Скит же пояснил, что применять их довольно просто, нужно всего лишь проглотить их и все. Остальное же, как он выразился, дело квантовой физики. А вот как собрать? На этом вопросе Скит остановился по-подробнее.

– Самым трудным в этом деле, причем даже зная, что и как, – было именно собрать эти, уж я их теперь буду называть, с вашего позволения, как привык: «божественные искры». Дело все в том, что сами по себе взрывы сверхновых практически непредсказуемы. Они могут произойти и прямо сейчас, а могут и через тысячу лет. Ведь малейшие отклонения в плотности ядра звезды или температуры ее поверхности, приводят к совершенно немыслимым сдвигам по времени для этих событий. Поэтому в данном деле без зеркала отражений обойтись просто невозможно. Затем, даже зная точное время взрыва, вам нужно еще эти искры собрать. Но тут, к счастью, той технологией из будущего была предусмотрена особая сеть из более чем ста концентрирующих микрозондов. Это такие, в общем-то, простые электронные устройства, передающие друг другу на определенной частоте радиосигналы. А «искры бога», образовавшиеся после вспышки сверхновой, предположительно должны были сначала к этим радиосигналам притягиваться, а затем как бы стекать по ним в накопители, установленные на тех же микрозондах. И это вкратце. На самом же деле, тот процесс очень сложный, и я сейчас, даже имея общие представления о нем, ни в коем случае не смог бы его даже мысленно повторить. Впрочем, как вы сами сейчас видите, – Скит вновь указал на все еще парящие в воздухе искорки, – однажды мне все же удалось, но не то чтобы повторить его, но тем не менее воспользоваться уже готовыми результатами чьей-то работы.

Как-то раз, сканируя своим зеркалом одну туманность, что осталась после взрыва сверхновой в созвездии Тирра-7, я обнаружил как раз такую вот сеть. Кто ее там оставил, и что это была за цивилизация, для меня до сих пор загадка. Однако, зная уже, что, собственно, нашел и какая это редкость, я немедленно подготовил свой звездолет и отправился в путь. Лететь до той туманности было относительно недалеко. Поэтому примерно через неделю я уже достиг ее. Микрозонды, которые теперь вращались вокруг черной дыры, то есть именно того, что осталось от некогда вспыхнувшей здесь сверх-массивной гигантской звезды, были ну просто полны, – Скит повел щупальцем, примерно показывая насколько, – этими божественными искрами. Впрочем, как полны, – по нескольку частиц на зонд. Мне же оставалось всего лишь собрать этот готовый уже урожай и возвращаться с этим, не побоюсь этого слова – сокровищем, назад. В общем, мне невероятно повезло тогда. И вы, уважаемые слушатели, безусловно не можете не понимать, насколько редки и уникальны эти искры, что парят сейчас над моим столом.

А теперь, – тут Скит Йонтра уже не сумел скрыть улыбки, – я раздам эти искры вам. Всем, насколько я вас вижу, по одной или по две должно хватить. И естественно, это не моя прихоть, а одно из условий пользования зеркалом отражений, которое я обязан соблюдать. Поэтому, – на этот раз Скит аж трижды щелкнул клювом, – прошу! Подходите, но только, пожалуйста, по одному и не стесняйтесь.

Слушатели ахнули. А затем, уже еле сдерживая азарт, спешно потянулись к рассказчику. Скит же деловито, как в аптеке, брал со стола пергаментные конверты, припасенные им, видимо, заранее, после чего ловил прямо ими сияющие огоньки и раздавал подходившим. Те же, получив свой конверт, причем некоторые поблагодарив, а иные и забыв это сделать, быстро исчезали в сиреневом полумраке позднего вечера. И вот, уже скоро, никого и ничего не осталось: ни божественных искр, ни конвертов, ни самих слушателей. Один только Скит Йонтра все еще сидел в своем плетенном из лиан кресле расслабленный и довольный, – очередной пункт его соглашения с Университетом Тэи был исполнен. Сам-то он так ни разу и не опробовал действие искр бога на себе. Да и вообще стоило ли? Пусть бог сам решает, кому посылать свои искры. А становиться гением за счет каких-то там технологий, пусть даже и пришедших из далекого будущего, – все это лишь для того, чтобы тешить свое самолюбие.

14. Трава

– Я погибал, и это было страшно. Когда чувствуешь свое бессилие перед подступающими холодом и мраком. Смерть, ужас, злоба, вот что поселилось тогда в моей душе. Но, как это часто и бывает в подобных случаях, начала этого процесса я даже и не заметил. Наоборот, мне тогда казалось, что у меня все в порядке, и что жизнь моя, подчас такая пустая и нелепая, наконец и постепенно налаживается, – Скит Йонтра вздохнул. – Да, уважаемые слушатели, был и такой период в моей жизни. И поскольку я считаю, что зеркало отражений имеет некоторое отношение ко всем тем печальным событиям, то не могу и вам не рассказать обо всем этом.

Итак, совершенно не осознавая, что вступил на путь саморазрушения, я не только не унывал, но, наоборот, радовался и гордился. Да и было, признаться, чем. Во-первых, меня наконец-то избрали в консультативный совет Университета Тэи, чего я довольно давно уже добивался. Во-вторых, после нескольких месяцев безуспешных попыток решить одну исключительно сложную логическую задачу, я все же справился с ней. И в-третьих, мне каким-то образом удалось избавиться от некоторых своих мелких, но весьма досадных недостатков, которые в жизни мне всегда очень сильно мешали. Как то: рассеянности, неряшливости и чрезмерной, как мне тогда казалось, впечатлительности. Однако, на самом-то деле радоваться мне было тогда, конечно же, нечему. И хотя физически я был совершенно здоров, но вот с душевным моим здоровьем все обстояло далеко не так просто. Потому что с вроде бы положительными изменениями в характере моем стали происходить и другие, куда менее приятные перемены. Да, я стал менее рассеянным, но и более черствым при этом. Излишняя впечатлительность уступила место равнодушию, а привычная для меня легкость нрава – угрюмости. Коллеги по Университету, конечно, заметили