Случайный малыш для Миллиардера - Арина Громова

Однако я ловила себя на том, что мне безумно нравится, когда он рядом.

Рустам Тигранович. Рустам.

Глупо, совершенно по-идиотски, только меня тянуло повторять его имя чаще, пусть и в мыслях. Наверное, я просто пыталась привыкнуть к новому способу обращения.

Я не хотела, чтобы он считал, будто я его боюсь, потому держу дистанцию. Нет, страха я не ощущала. И вообще, почему бы не отбросить официальность в общении? Мы же оказались на равных. Верно?

Странно, но я словно открывала его с какой-то новой стороны, иногда маска будто спадала с его идеального лица и мне удавалось различить настоящие чувства, живые эмоции этого властного и влиятельного человека, который давно привык играть чужими судьбами и едва ли задумывался насчет последствий собственных действий.

За день, который мы провели вместе, я поняла, что Рустам умел улыбаться. Искренне. Реально. Без намека на насмешку или снисходительность. А еще он умел смотреть так, что дрожь пробегала по телу, заставляла сотрясаться изнутри и порой у меня подгибались колени от той мощи, что таилась в черных глазах.

Мое отношение к нему менялось. Больше не удавалось воспринимать его ни как грозного босса, ни как заносчивого ублюдка, опьяневшего от чувства абсолютной вседозволенности и похитившего меня, чтобы запереть в четырех стенах.

Казалось, между нами мрачная и нерушимая преграда.

Когда все переменилось или я просто обманывалась? Погрузилась в иллюзии от того, что мы так хорошо провели время вместе?

Я поделилась с ним личным, сокровенным. По чистой случайности выпалила насчет фейерверка, а после прикусила язык.

Ну что за глупости? Звучало так по-детски.

Хотя разве Рустам удивился бы моим вкусам после бургеров и колеса обозрения? Тут чувствовалось, у него это впервые. Миллиардеры явно проводили досуг иначе.

— На лодке покататься хочешь? — вдруг спросил он и кивнул в сторону речки, на которой организовали еще один аттракцион.

— Хочу, — улыбнулась я, но быстро спохватилась. — А как же ты будешь ею управлять?

— Думаешь, не справлюсь? — хмыкнул.

— Нет, — качнула головой. — Просто ты же в костюме, это не очень удобно.

Рустам сбросил пиджак на лавку и закатал рукава, всем своим видом показываясь решимость воплотить план в жизнь.

Я оглянулась по сторонам в поисках его охранников, но те умудрялись умело маскироваться и теряться в толпе.

— Ах! — вскрикнула, когда мужчина легко подхватил меня на руки и понес к лодкам.

— Я и не с такими задачами справлялся.

— Ты что? — дернулась. — Я же и сама могу дойти.

— А я хочу донести, — заявил невозмутимо.

Он усадил меня в лодку, сам устроился напротив и взялся за весла, мощными гребками задал нужное направлении.

Это выглядело очень романтично. Отблески огней на воде, всплески воды.

Я зажмурилась, а потом открыла глаза и обалдела, почти сразу раздался свист, потом последовали взрывы. Небо озарилось ослепительными всполохами.

Фейерверк. Настоящий салют.

Но как такое оказалось возможно? Сегодня же не было никакого праздника. Почему вдруг решили отметить особым образом?

Я взглянула на Каримова и нашла ответ на вопросы.

— Это ты, — обронила пораженно. — Ты все устроил.

Он лишь усмехнулся.

Когда успел такое организовать? Как умудрился?! Вот мы беседовали, обменялись парой фраз, а потом мужчина понес меня к лодкам.

Кажется, я видела, что он достал телефон, проверял что-то. Видимо, отправил сообщение.

И этого хватило? Пары слов?

Рустам вдруг оставил весла и накрыл мои ладони своими.

— Аня, — только и произнес он.

Просто сказал мое имя, а меня мигом обдало кипятком.

— Ты настоящая? — хрипло спросил Каримов, вглядываясь в мои глаза, будто желал прочесть ответ именно там.

Вокруг точно похолодало.

Я поежилась и невольно передернула плечами. От прозвучавшего вопроса стало немного не по себе. Внутри разгорелась тревога.

— В каком смысле? — глухо обронила я и нахмурилась.

Рустам помрачнел.

— Забудь, — произнес с неожиданной резкостью.

Вся магия вечера куда-то испарилась. Даже буйство фейерверка не воспринималось так ярко, как прежде, снопы сверкающих искр стремительно потускнели, всполохи салюта перестали радовать. Мир вокруг померк.

— Нет, — твердо заявила я. — Объясни.

Он молчал, но руки мои не отпустил, наоборот еще сильнее сжал ладони, и его уверенный напор обжигал мою кожу.

— Прости, — наконец разорвал тишину мужчина. — Бред выдал.

— Я не поняла тебя, — сглотнула. — Совсем.

— Я сам себя не понимаю, когда ты рядом.

Опять стало горячо. До жути. Наверное, все дело заключалось в глазах Рустама, они пылали настолько сильно, что огонь передавался и мне, опалял, будто искры, что разлетались от костра.

— Аня, — опять назвал меня по имени, еще и с какой-то затаенной нежностью, от которой все внутри содрогнулось и затрепетало. — Я таких не встречал.

— Каких? — спросила и поджала губы.

Глупых? Наивных? Какой я ему кажусь? Девчонкой, сбежавшей из деревни. Ну да, верно, так и было, нельзя отрицать, я вряд ли хоть чем-то походила на тех людей, которые входили в его привычный круг общения.

— Чистых, — сказал он, продолжая смотреть в мои глаза. — Искренних. Без капли фальши. Без притворства. Когда привык получать лесть и ложь каждый день, чертовски сложно поверить, будто есть еще на свете нечто реальное.

— Я самая обычная девушка, Рустам, — ответила я. — А ты меня как будто под микроскопом изучаешь, ищешь какой-то подвох.

— Дьявол, я все испортил.

— Почему? — слабо улыбнулась я и попробовала отстраниться. — Я рада, что ты сказал все как есть, как чувствуешь.

Он не отпускал.

— Я не знаю, что чувствую, — отчеканил, глядя так, что невозможно отвести взгляд или зажмуриться, будто в плен взял. — Я привык жить без эмоций. Это проще, понятнее. А потом появилась ты и разломала все, что я долгие годы строил. Смела в секунду.

— Я не хотела доставлять столько неудобств, но ты сам меня похитил и…

— Ты не поняла, — оборвал и скользнул пальцами по моим рукам, прошелся от запястий к локтям и выше, сжал мои дрожащие плечи.

— Поняла, просто ты…

— Ты, — произнес твердо. — Лучшее, что со мной было.

Рустам резко подался вперед, а я не успела отшатнуться. Застыла, замерла, целиком и полностью оцепенела от мощи и сокрушительности его порывистого движения.