На что похоже счастье - Дженнифер Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Отправлено: понедельник, 10 июня 2013, 22:43
Кому: [email protected]
Тема: смотри не заблудись…
Я рада, что ты не заблудился.
Проснулась Элли от запаха жарящихся оладий: это было предложение мира. С самого ее детства это был их с мамой сигнал к прекращению ссоры. Они нечасто ругались, но, если это все же случалось, размолвка никогда не затягивалась дольше чем до ночи. Неписаное правило гласило, что утром все начинается с чистого листа, а ссора – сердитые взгляды и обидные слова – остается в дне вчерашнем, уступая место оладьям в форме сердечка. Лучшая форма перемирия.
Однако этим утром все было по-другому. Мама стояла у плиты в своей всегдашней фланелевой пижаме с чашкой кофе в одной руке и лопаткой в другой. Но когда Элли уселась за стол, мама вместо приветствия лишь скупо улыбнулась ей и снова отвернулась к сковородке.
Вчера вечером Элли не стала продолжать спор. К тому времени, когда Грэм ушел, она вся была точно натянутая струна. Ее трясло от злости на мамино поведение.
– Зачем ты так грубо? – громким шепотом произнесла она, как только удостоверилась, что он ушел и не может их слышать. – Он тут ни при чем. Это я его пригласила.
– Без моего ведома, – сказала мама, сердито глядя на нее. – Ты понятия не имеешь, во что влезаешь, связавшись с этим малолетним сердцеедом.
– Мама! – вспыхнула Элли.
– Ты ведь знаешь, что стоит на кону, и все равно сознательно действуешь за моей спиной…
– Мы просто вместе ужинали! – Элли в отчаянии вскинула обе ладони вверх. – А сюда я позвала его именно для того, чтобы нас не засекли журналисты. Так что я не…
– Если ты воображаешь, что журналисты ничего не пронюхают и никому ничего не станет известно в два счета, значит ты еще наивнее, чем я думала. – Мама приложила ладони к вискам, как будто у нее раскалывалась голова, и медленно выдохнула. – Послушай, Элли, ты вообще знаешь этого парня?
– Да, – тихо и яростно отозвалась Элли. – Знаю. Я его знаю.
Мама покачала головой, словно ее и не слышала:
– Я тебя умоляю. Он же кинозвезда. Он живет в Калифорнии. Через несколько недель его уже здесь не будет. Как ты вообще могла подумать, что все это того стоит?
Элли молчала, безучастно пропуская мимо себя поток слов. Из кухни точно выкачали весь воздух, и даже Бублик был неподвижен. Впрочем, мамин последний вопрос был не из сложных; только мама не понимала, что Грэм – не летнее приключение, не мимолетный романчик. И причины, по которым она считала, что дело того стоит, не имели ничего общего с причинами, по которым такое количество девиц залипали над его фотографиями в журналах.
Все было куда проще. Дело было в том, что сегодня вечером у нее в гостях он был рад скромному ужину из завалявшихся кукурузных чипсов. И когда она попросила, он нарисовал для нее целый город. А еще дело было в том, как он сыпал шутками, и в выражении его глаз, когда он смотрел на нее. И в сотнях писем, которые он ей отправил, в словах, которыми они обменивались друг с другом, точно драгоценной валютой, столько месяцев.
Он уже знал ее лучше, чем практически кто бы то ни было, а ведь всего один день прошел с той минуты, когда они встретились. И если такое произошло за один день, что же будет через несколько дней?
Мама по-прежнему смотрела на нее, ожидая услышать ответ, но Элли не стала ей ничего говорить. Вместо этого она развернулась и двинулась к двери.
– Элли! – окликнула ее мама, но в ее голосе не было злости, лишь усталость и недоумение. И вообще, это было уже не важно, потому что Элли уже выскочила за дверь и побежала по дорожке к улице, где еще белела в темноте рубаха Грэма.
Когда он поцеловал ее, она получила ответ на свой вопрос. Это было единственное, что ей необходимо было узнать.
– Прости, – прошептала она снова, когда они оторвались друг от друга. Его ладони по-прежнему лежали на ее плечах, и он сжимал их, как будто ему не хотелось ее отпускать.
– Ничего страшного, – сказал Грэм и оглянулся на окно кухни. – Но мне, наверное, лучше…
Элли кивнула, и он наклонился, чтобы поцеловать ее еще раз. Наверное, тысячи девушек отдали бы что угодно, чтобы оказаться сейчас на ее месте, чтобы это их сейчас целовал Грэм Ларкин, но этот поцелуй на темной дорожке вовсе не казался сценой из фильма. Он был лучше.
– Найди меня завтра, ладно? – попросил он, уже начиная двигаться.
– Удачи с завтрашней сценой, – отозвалась она, и, когда он улыбнулся, у нее защемило сердце.
Потом, когда она вернулась обратно в дом и с виноватым видом вошла в кухню, оказалось, что мама уже поднялась к себе. Поэтому их неоконченный спор так и повис в воздухе – до сегодняшнего утра, когда им пришлось разбираться с ним за обыкновенно мирным завтраком с оладьями.
– Послушай… – начала мама, поставив тарелку с оладьями на стол перед Элли и усевшись на стул рядом с ней. Она наклонилась вперед и заправила за ухо выбившуюся из хвоста прядь рыжеватых волос. – Наверное, с моей стороны неправильно было судить тебя, не зная всей истории.
Элли потянулась за бутылкой с кленовым сиропом.
– Мы переписываемся по электронной почте, – произнесла она, не поднимая глаз. – Уже несколько месяцев.
– Как?! – опешила мама. – Я имею в виду, каким образом ты…
– По ошибке, – объяснила Элли. – Он неправильно набрал адрес. Письмо было адресовано кому-то другому, а попало ко мне, ну мы и начали переписываться. Я не знала, что это он. Я имею в виду, что он Грэм Ларкин. Я думала, что он самый обычный парень.
– Что ж, уже легче, – сказала мама. – Лекцию на тему безопасности в Интернете, наверное, стоит отложить на потом.
– Мама! – простонала Элли.
Та вскинула вверх обе ладони:
– Ты же знаешь, что кругом полно психов…
– Мама! – повторила Элли снова. – Это не суть.
– Ладно, ладно. В чем тогда суть?
Элли вскинула глаза.
– Суть в том… – начала она, потом умолкла и глубоко вздохнула. – Суть в том, что я рада, что не знала, кто он такой, понимаешь? Иначе я никогда не узнала бы, какой он. А теперь знаю.
Мама кивнула:
– И он тебе нравится.
– Да, – неожиданно севшим голосом ответила Элли. – Очень.
На сковороде начала подгорать вторая порция оладий, и мама встала из-за стола, а потом долго еще после того, как перевернула их, стояла у плиты, спиной к Элли, глядя в окно над раковиной.
– Я не знаю, что сказать, – произнесла она наконец, обернувшись. – Я не хочу, чтобы тебе причинили боль.
– Он не…
– Элли, да опомнись же! – сказала мама, и что-то в ее лице заставило Элли осечься. Внезапно до нее дошло, что речь не только о Грэме. Речь и о ее отце тоже. – Ты ведь знаешь, что в любую минуту все может пойти наперекосяк, – продолжала мама. – Не только из-за того, кто он такой, и не только потому, что ему скоро уезжать. – Она сжала губы, тщательно взвешивая слова. – Ты ведь видела, как на него бросаются фотографы.
