Тайна дочери пророка. Рука Фатимы - Франциска Вульф

– Видишь ли, Маффео Поло, я разделяю твои мысли и чувства. При всей роскоши и красоте, которые ожидают меня в Тайту, мой дом здесь. Всем сердцем я прирос к нему. Этот город напоминает мне о юртах моих дедов, о Каракоруме, городе Чингисхана. Спросили бы меня, где хочу умереть, – назвал бы Шангду. – И слабо махнул рукой, словно отгоняя невеселые мысли, как назойливых мух. – Но не будем сейчас об этом! От разговоров легче не станет. Подождем до завтра.

Он повернулся к Беатриче, рассмотрел ее с головы до ног.

– Это та женщина, о которой говорил мне Джинким? Та, которую вы нашли в степи?

– Да, это она.

Хубилай обошел Беатриче вокруг, покачивая головой:

– Нет. Мой брат прав – она не из моей свиты. Откуда ты явилась, женщина?

Беатриче, потрясенная тем, что хан обратился к ней, потеряла на миг дар речи.

– Моя родина зовется Германией, – ответила она не сразу. И поймала себя на мысли, что мужчины все это время разговаривали на арабском. Но почему? Не из вежливости ли по отношению к ней? Ведь среди принятых при дворе языков она понимала только этот. – Германия находится на севере Страны заходящего солнца. Я…

– Я не знаю такой страны, которую ты называешь своей родиной, – перебил ее Хубилай, но в голосе его не было враждебности. – Как случилось, что ты оказалась в степи совсем одна – без повозки, без сопровождения? Кто бросил тебя там?

Беатриче метнула взгляд на Маффео: что ответить?

– Не знаю, великий хан, как это случилось. – Она утешалась тем, что хотя бы не лжет. – Я, к сожалению, ничего не помню.

Глаза Хубилая сузились в щелки – он видит ее насквозь, как через увеличительное стекло. Уверена – читает все ее мысли… Одно ясно: хан не тот человек, которого можно обмануть. А если бы кто и захотел…

– На твоей родине разговаривают по-арабски? – спросил он так же по-дружески и непринужденно, как если бы хотел узнать, который теперь час.

Беатриче бросило в жар – это экзамен. И от того, как она его выдержит, зависит ее свобода или неволя, а может быть, даже жизнь или смерть. Надо выдержать во что бы то ни стало! Даже не из страха за свою жизнь, во всяком случае, не только поэтому…

И вдруг ее осенила неожиданная мысль – надо произвести впечатление на Хубилай-хана. Что-то в нем напомнило ей вдруг одного хирурга, с которым она познакомилась во время учебы в ординатуре, – ходячая медицинская энциклопедия.

Он ей очень нравился. Ее не раздражал даже его злобный цинизм и множество разнообразных мелких недостатков. Этот врач стал для нее образцом для подражания, не в последнюю очередь благодаря ему решила она посвятить себя хирургии, несмотря на уговоры друзей и родных.

– Нет, – ответила она и посмотрела хану прямо в глаза.

Мелькнула мысль, что смотреть на хана вот так, в упор, скорее всего, запрещено. Не исключается, что в этой стране такой взгляд непростителен и за него можно поплатиться жизнью.

Но Хубилая этот взгляд, по-видимому, совершенно не смутил. Да и Маффео, наверное, предупредил бы ее заранее.

– А откуда тогда ты знаешь арабский язык?

– Я была одной из жен в гареме эмира Бухары. Там и выучила арабский.

– В гареме? Так-так… – Хан стал расхаживать по своим покоям. – Тогда почему ты не в Бухаре? Ты сбежала оттуда?

Она взглянула на Маффео: рассказал ли он что-нибудь о ней хану? Если да, то что?

– Нет. – Решила, насколько возможно, говорить правду. – Эмир отдал меня своему личному врачу в качестве подарка, и этот врач позже отпустил меня на свободу.

Хубилай удивленно поднял брови:

– Он подарил тебе свободу? – И еще раз внимательно ее оглядел, как бы выискивая недостатки. – И сделал это по доброй воле? – Он покачал головой. – Или ты околдовала этого врача, или он один из тех, кто предпочитает мужчин.

Видимо, ей не верят. Что делать, чтобы убедить его? Нельзя же выдать тайну о камне Фатимы…

Но не успела она взглянуть на Маффео, чтобы найти у него поддержку, как император откинул голову назад и разразился хохотом. Смеялся он так, что по щекам потекли слезы. Наконец успокоился и положил руки ей на плечи.

– Добро пожаловать в мой дом, Беатриче из Страны заходящего солнца! Пусть мой дворец будет твоим домом и пусть у тебя будут здесь друзья!

Она не находила слов. Всего ожидала от Хубилай-хана, тирана и завоевателя, но только не этой человеческой простоты и сердечности, приветливой улыбки, озарившей его лицо.

– Я… благодарю вас… – заикаясь, проговорила она.

Маффео оказался прав: ей нравится Хубилай независимо от того, какие зверства он совершил или еще совершит до конца своих дней. Этот человек, с его лучезарной улыбкой и заразительным смехом, по-настоящему ей симпатичен.

– Хубилай, у меня есть к тебе одна просьба, – склонился перед ним Маффео. – Беатриче была врачом у себя на родине и…

– Женщина – врачом?.. – переспросил Хубилай и опять оглядел Беатриче, теперь недоверчиво. – Ты, должно быть, ошибся, Маффео. Может быть, ты имеешь в виду – одной из тех знахарок, что делают отвары из трав? Старухи рассказывают, мой дед Чингисхан во время дальних подходов в Страны заходящего солнца встречал таких знахарок. Они лечили болезни травами. Но, по рассказам, это все старые, некрасивые тетки, которые жили уединенно, скрываясь в темных, непроходимых лесах. Эта же…

– Я не знахарка. Я хирург! – перебила его Беатриче.

Постепенно она освоилась; Хубилай перестал казаться ей неприступным правителем. Ведь и в двадцать первом веке находились мужчины, которые не признавали женщин-хирургов. Даже среди коллег у нее возникали проблемы на этой почве. Хубилай искренне удивлен, не более того.

– У себя на родине я лечила всевозможные травмы и раны.

Император наморщил лоб.

– Всевозможные раны?.. К примеру, раны от удара ножом, мечом или стрелой?

Естественно, его интересовали раны, полученные в боях, – ведь он полководец. Ничего удивительного в том, что он думает о своих воинах.

– Да, раны любого происхождения. Кроме того, переломы костей, контузии…

Хубилай снова убрал руки за спину и длинными шагами заходил по комнате.

– Это очень кстати. Китайцы умеют лечить многие болезни, но в лечении ран часто бессильны. Арабские врачи тоже не всегда справляются, полагаясь на волю Аллаха. Врач, способный лечить раны, – это подарок богов. Как много добрых и отважных воинов умерли на моих глазах! – Хубилай вдруг остановился как вкопанный. – А ты хорошо обучена? Ты пользуешься славой у себя на родине?

Беатриче пожала плечами – конечно, она неплохой хирург. Но что касается славы… Наверняка есть врачи более авторитетные, чем она. Не только в Германии или Гамбурге, даже в ее отделении…

– Обучена хорошо. Правда, не знаю…