Свадебное платье мисс Холмс - Наталия Миронина

– В багажнике, я в Москве купил.

– Тогда пойдем в дом.

Юля согласилась на вино еще по одной причине: «Может, выпьет и что-нибудь такое сболтнет? И тогда все на свои места встанет!»

Но муж пил, лишнего не болтал, только как-то хитро посматривал на Юлю. После второго бокала прошла головная боль, и она ощутила себя совсем здоровой и немного хмельной.

– Что это ты так смотришь на меня? – покосилась она на мужа.

– Нельзя? – Тот тоже стал как-то кривовато улыбаться.

– Можно, только не с таким подозрением. – Юля вдруг почувствовала себя обиженной. Это «хорошее красное вино» играло в перевертыши.

– Да нет никакого подозрения, я просто думаю, что тебе пора ложиться спать.

– С чего это?

– Глаза косые. – Алексей рассмеялся.

– А ты? – Юля представила прохладную постель и мягкую подушку.

– И – я. Куда же денусь…

– Денешься, денешься… – бормотала Юля, пробираясь в душ и натыкаясь на углы.

– Не глупи.

– Я знаю, ты мне изменяешь.

– Так, тебя надо срочно укладывать спать!

– Ничего не надо! Я вполне соображаю. Просто тебе не нравится правда. – Юля остановилась в дверном проеме и никак не могла двинуться с места.

– Слушай, тебе помочь добраться до ванной? Я боюсь, ты лоб себе расшибешь. – Алексей рассмеялся, но Юля серьезно посмотрела на него и горестно произнесла:

– Ты мне изменяешь. Давно. Со своим Малютиным! Твой любимый человек – Малютин. Он важнее, чем я. И почвы эти ваши тоже важнее всего. Вы помешались на глиноземе и прочей ерунде, – крикнула она уже из ванной.

– Дура, – мягко прошелестело в ответ.

Пробуждение было легким, несмотря на вино.

– Привет! – Юля прищурилась от солнца, которое полосами падало на постель.

– Привет! Ты в состоянии встать?

– Еще бы! Я отлично себя чувствую!

– Точно?!

– Абсолютно. – Юля вылезла из-под одеяла и сунула ноги в тапочки. Голова не болела, не кружилась, сердце работало ровно, словно новые часы.

– Хорошее вино! – подтвердила она, потягиваясь. – Сейчас я в душ, а потом завтрак приготовлю.

– Нет, завтракать поедем в ресторан. В тот, который на берегу. Погода отличная стоит. – Алексей уже был одет и ждал ее.

«Ого, ресторан на берегу. Но он же терпеть не может рестораны! Как и кафе. Вот, кстати, опять загадка – Алексей мне все время говорит, что мы с ним встречаемся в каких-то кафе… Но это нереально, поскольку я сижу в это время на работе! К тому же Алексея в кафе не затащишь. Нет, главное – обо всем этом сейчас не думать, иначе придется опять пить вино, и завтра я буду совершенно больная».

Завтрак на берегу озера был великолепен. Они сели у большого окна, солнце к этому времени было уже в зените. Небо, обесцвеченное бликами, сливалось с водой. Юля вдруг поняла, что из ее жизни исчезло много хороших и приятных вещей.

– Это ты здорово придумал – позавтракать здесь. Мне очень хорошо и не хочется никуда идти. Я бы здесь сидела и сидела.

– Нас же никто не гонит. – Алексей, в доме обычно беспокойно кочевавший с места на место, никуда не торопился, не спешил. Он закончил есть и, развернув свое кресло к окну, задумчиво смотрел на воду.

«А он устал. Очень устал. От этой своей гонки, от этой спешки, от постоянного стремления доказать свою нужность, свою значимость. Неужели нельзя работать без этого внутреннего, суетливого рвения? Ведь он любит свою науку, многого достиг, так зачем же еще и в чиновники от науки лезет? Только хуже себе делает». – Юле стало жаль своего мужа.

– Леш, хочешь я?.. – Юля запнулась. Она хотела предложить мужу что-то такое, что отогрело бы его, поддержало, что помогло бы почувствовать ее преданность, ее любовь. Но Юля не знала, как это сделать. Давным-давно привыкла противопоставлять себя ему, но никак не поддерживать. Даже, когда случался его конфликт с Малютиным, ее поддержка имела вид некоего противостояния, менторского и вместе с тем жертвенного шага. «Вот, ты ко мне плохо относишься, а я, несмотря на это…» – казалось, говорил весь ее облик.

– Что ты хотела сказать? – прервал ее размышления муж.

– Ничего, – ответила она и тут же пожалела. Ведь она хотела сказать, что она давно не видела его таким спокойным, внимательным, заботливым. И что когда-то она любила его именно за это. И что она уже почти готова вспомнить то свое старое, забытое чувство.

– Ничего – так ничего. – Муж отвернулся опять к окну, а Юля пожалела, что не сумела сказать ему что-нибудь приятное.

В понедельник Юля проснулась, словно у нее было не три выходных, а месяц. «Вот, что значит свежий воздух, движение и…» – далее она постеснялась думать. «Интимные отношения», как называла секс ее приятельница, были в этот раз такие, такие… «Они просто – были!» – призналась сама себе Юля.

Дело в том, что уже очень давно близости между супругами не было. Сначала это отлынивание от супружеских объятий все-таки предварялось тяжелым вздохом, потом стоном, потом длинным повествованием о тяжелом рабочем дне. Затем муж просто стал отворачиваться от Юли – без всяких слов. Она все понимала и терпеливо ждала, когда у Алексея будет выходной, когда он выспится, когда воскресное расслабленное настроение возьмет верх. Но этого не случалось, и Юля убедила себя в том, что достаточно бы и просто объятий, ласкового прикосновения. В ожидании близости ей достаточно было бы намека, простого обозначения принадлежности. Как верная жена, она готова была себя «законсервировать» до лучших времен. Но ничего такого не следовало – Алексей, казалось, отдалялся все больше и больше.

– У тебя кто-то есть? – однажды робко поинтересовалась Юля в темноте спальни.

По дыханию мужа она поняла, что он не спит.

– Есть, – ответил тот абсолютно бессонным голосом. – Работа. Если ты понимаешь, о чем я.

– Нет, конечно, не понимаю, – вдруг повысила голос Юля. – Я ничего в нашей жизни не понимаю! Ничего! Ни своего сидения дома и этой постоянной готовки, ни постоянной уборки, ни этих вечеров, которые мы проводим по разным комнатам. Я не понимаю, почему нельзя что-то друг другу рассказать, о чем-то поговорить! Я не понимаю, как можно не прикасаться к жене месяцами!

Юля уже кричала, совершенно не заботясь о том, как при этом выглядит.

– Господи! – только и произнес муж, перебираясь со своей подушкой на диван в гостиной.

Утром на следующий день Юля поняла бессмысленность своей вспышки. Она поняла, что заводить подобные разговоры надо только тогда, когда у тебя есть готовое решение. Нельзя начинать такие разговоры только потому, что в тебе вскипела обида. Утром на следующий день Юля понимала, что поставила себя в идиотское положение и теперь ей надо либо уйти от мужа, либо… А что «либо»? Она и не знала, только кляла свой язык и себя за то, что вчера ночью «сорвалась с цепи» и произнесла то, чего нельзя произносить в спальне.