Принцесса Диана. Жизнь не по правилам - Анна Уилсон

В феврале 1989 года в рамках официальной поездки в США Диана посетила Больничный центр Гарлема. И там она вновь решила повторить совершенное три года назад в Англии, чтобы привлечь внимание общественности к проблеме СПИДа у детей. Она обняла ВИЧ-положительного ребенка, и этот снимок также приобрел всемирную славу. Благодаря ему многие люди вообще впервые узнали, что ВИЧ-инфекция может быть и у детей. Как потом рассказывал руководитель отделения, им даже стали звонить люди, желающие взять на воспитание ВИЧ-положительных детей, от которых отказались родители.

За годы своего благотворительного паломничества Диана посетила королевство Непал, совершила с миссией Красного Креста триумфальный визит в Зимбабве. «ВИЧ не делает людей опасными для тех, кто с ними знакомится, – говорила она в 1991 году на конференции, посвященной больным СПИДом детям. – Так что вы можете пожимать им руки и обнимать. Одни небеса знают, как это им нужно».

Но главным делом принцессы Дианы в последние годы ее жизни стала борьба с противопехотными минами.

Своим примером, своими рассказами о погибших, подорвавшихся на минах детях, об искалеченных, ставших инвалидами солдатах она доказывала миру – этот вид оружия бесчеловечен. Он аморален. Диана, пользуясь свой популярностью у журналистов, брала их в экспедиции на минные поля. Там она, как потом сама же признавалась, почти теряя сознание от страха, проходила перед камерами по дороге, которая еще вчера была напичкана смертоносным металлом. Еще вчера? Да. Но никто не мог дать гарантии, что саперы обнаружили и обезвредили все мины.

Однажды она шла по полю, зная, что за несколько дней до этого там подорвалась компания мальчишек, мирно игравших в футбол. Многие говорили, что это популизм. Обвиняли Диану в любви к пиару. Что и говорить, она действительно любила, чтоб ее персона была в центре внимания. Но в данном случае ее популярность была не самоцелью, а оружием. Мощным оружием против огромной военной машины. Причем Британской в том числе. Что не могло не раздражать силовые ведомства туманного Альбиона.

Добиться официального запрета на производство и использование противопехотных мин удалось не сразу и не везде. Но 3 декабря 1997 года все-таки был подписан так называемый Оттавский договор о запрещении применения, накопления запасов, производства и передачи противопехотных мин, а также об их уничтожении. А 10 декабря международному движению за прекращение использования противопехотных мин была вручена Нобелевская премия мира.

«Я хочу входить в комнату, в больничную палату для умирающих или больных детей и всегда чувствовать, что я нужна.

Я хочу действовать, а не просто быть»

Только Диана не дожила до этого счастливого момента…

За месяц до гибели в жизни Дианы произошло еще одно тяжелое событие – они все-таки расстались с Хаснат Ханом. Окончательно и бесповоротно.

Формальным поводом послужила заметка в Daily Mirror, сообщавшая сенсационную новость – после встречи Дианы с семьей Хана любовники тайно поженились. Диана пыталась выяснить, кто преподнес прессе эту «утку», заставила газету напечатать опровержение. Но все тщетно. Статья стала последней каплей, которая переполнила чашу терпения Хасната. Он признал, что так будет всегда и избавиться от назойливого присутствия папарацци им не удастся, и объявил Диане о своем решении порвать отношения. Он был уверен, что не сможет защитить будущих детей от любопытства репортеров, а обрекать их на жизнь под прицелом фото– и кинокамер не хотел. Да и сам не желал себе такой участи.

Было ли это трусостью? Нет. Хаснат Хан был врачом, и его в палатах ждали тяжелобольные люди. Многим из них грозила смерть, опоздай он с помощью хотя бы на пять минут. И спасение человеческих жизней было для него важнее всего – в том числе важнее любви и личного счастья. Врач от Бога, он не мог и не хотел позволить себе тратить жизнь на светские рауты и приемы, избежать которых супругу матери наследника престола, а именно так бы он стал всеми восприниматься, было просто невозможно. И уж тем более ему не удавалось бы избегать постоянно нацеленных на него камер.

«У Хaснaтa был только один по-настоящему сильный интерес в этой жизни, – говорил Ричaрд Кэй, журналист, друг Дианы. – Он очень сильно любил Диану, но он также хотел состояться как специалист, и его главной целью было использовать полученные здесь знания после возвращения в Пакистан. Что же касается идеи одновременно быть супругом Дианы Уэльской и практикующим врачом, то ее никто даже не рассматривал всерьез. Мне кажется, принцесса все это также прекрасно понимала».

Хаснат сделал свой выбор. И Диана опять осталась одна. Но, как ни странно, прислушавшись к себе, она поняла, что ни депрессия, ни приступы булимии ей не грозят. Это была уже совсем другая Диана. Сильная. Целеустремленная. Сумевшая расстаться с любимым мужчиной без слез и истерик. Как бы это ни было ей больно…

Возможно, свою роль сыграло и то уважение, которое она испытывала к Хаснату. Она сразу полюбила его в том числе за его настоящую, нужную, блестящую работу, за то, что он спасает людей. И она могла понять разницу между теми мужчинами, которые променяли ее на другую женщину или материальное благополучие, и человеком, который расстался с ней ради такой великой цели.

«Убивайте всех своей добротой и никогда не показывайте, что они причинили вам боль»

«Я не живу по правилам…

Я руководствуюсь сердцем, не головой»

Оставаться совсем одной – значит опять впасть в уныние. Новая Диана предпочитала действовать, а не страдать, запершись в комнате. Именно поэтому, а не от потребности в новом романе, она приняла предложение египетского миллиардера Мохaммеда aль-Фaйеда провести отпуск вместе с сыновьями на его яхте.

И хотя формально считалось, что она отозвалась на приглашение старинного приятеля своего отца, скандальная репутация арабского бизнесмена заставила встрепенуться британскую аристократию. Мол, негоже привозить будущего британского монарха в такие сомнительные места. Осудил свою бывшую подругу и Хаснат, который все-таки отнюдь не был ангелом. Но его это уже не касалось.

Резоны Мохаммеда aль-Фaйеда были очевидны. Старший сын Мохaммедa Эмaд, или Доди aль-Фaйед, был одним из самых известных в светском обществе плейбоев. Отец спал и видел, как поженит свои деньги с аристократическим титулом.

На яхте, как того и хотел хитрый араб, у молодых людей завязался роман. Пока еще совсем легкий. Но все было в руках… нет, не Божьих, в руках опытного интригана. Только вряд ли стал бы Мохaммед плести сети, знай он, чем закончится начатая им