Когда уходит друг. Как пережить потерю любимого питомца - Джеффри Муссайефф Массон

Скажу еще кое-что, хотя это нелегко. Лейла, так же как и мальчики, была без ума от Оры. Недавно она призналась, что горевала по ней больше, чем по своему отцу. Вы, наверное, подумаете, что она его не любила, но в любом случае согласитесь: удивительно, что эмоционально зрелая взрослая женщина оплакивает крысу дольше, чем отца.

Когда-то мы жили в Новой Зеландии, и в нашей пестрой семейке хвостиков и пушистиков были две птицы: курочка и петушок. Им очень нравилась моя писательская деятельность – настолько, что они взлетали мне на плечо и сидели, как на жердочке, пока я набирал текст (впоследствии книга вышла под названием «Raising the Peaceable Kingdom» – «Рождение миролюбивого королевства»). А еще они любили гулять вдоль океана с нами, Бенджи и четырьмя кошками. Кошки держались от них в стороне, поскольку эта парочка не уступала им по комплекции. Опасность была в другом: куры перестали бояться собак (Бенджи не в счет: он их любил, как и всех, кто встречался ему на пути), и мы переживали, что дело закончится плохо. Так и произошло: однажды во время прогулки откуда ни возьмись появилась собака. Она увидела кур и погналась за ними. Куры бежали со всех ног, чтобы скрыться в доме, но собака догнала их. К счастью, я находился неподалеку и спас их от гибели. Собака немного потрепала птиц, но не смертельно. Естественно, дети расстроились, и мы, чтобы не подвергать питомцев дальнейшей опасности, решили найти им дом в лесу, где они смогут свободно разгуливать. Нам это удалось, и последнее, что я слышал, – у наших кур появились дети, потом внуки, правнуки и так до бесконечности (куры могут жить до двадцати лет, как и многие другие птицы).

Еще одному члену нашего миролюбивого животного царства – кролику-фландру Хохепе («Иосиф» на языке маори) – тоже повезло. С нами и нашими питомцами Хохепа чувствовал себя более чем комфортно. Он сдружился с одной из наших кошек, вальяжной рэгдолл Тамаити, и мы без конца фотографировали эту парочку, когда они ложились спать в обнимку и Тамаити заботливо клала одну лапу на плечо Хохепы. Хохепа тоже игнорировал собак и рвался с нами на прогулки по пляжу, особенно вечером, когда было тихо и безлюдно. Мы понимали, что рано или поздно его учуют собаки и последствия могут быть печальными. Мы не хотели повторения ситуации с курами, поэтому с тяжелым сердцем отдали его в гостиницу The Tree House в паре часов езды на север от Окленда. Там у Хохепы началась сказочная жизнь. Весь день он сидел на террасе и приветствовал гостей, а по ночам убегал в лес в поисках съестного. Однажды нам сообщили, что он не вернулся. Признаюсь, мы не особо расстроились. Мы убедили себя, что Хохепа сам решил не возвращаться, и нам не пришлось страдать. Хочется верить, что с ним не произошло ничего плохого и его сказочная жизнь продолжается, только без людей.

Как раз с этим нам сложно смириться. Под «нам» я имею в виду людей. Мы выбираем животное в качестве компаньона на долгие годы. И надеемся, что оно сделает то же самое. А если нет? Конечно, маловероятно, что собаки скажут «адьос» и отправятся жить вдали от людей, с которыми они уже столько лет вместе. А вот с кошками такое бывает, и нередко. Они могут выбрать другого «владельца», а то и вообще обойтись без человека, решив жить на улице. Один из наших котов, Мики, именно так и поступил, и для нас это было шоком. Этого рыжего кота любили и баловали, но он все равно жил сам по себе. У него была какая-то врожденная независимость. Однажды Мики исчез, но ненадолго. Сосед через два дома от нас сказал, что кот пришел к ним и не уходит. Я принес Мики обратно, но на следующий день все повторилось. И через день тоже. Послание было однозначным: «мое место рядом с ними, а не с вами». Надо отметить, что хозяин этого дома не любил кошек, но Мики почему-то решил спать рядом с ним на подушке. Каждую ночь в течение недели кота выдворяли из спальни, пока наконец мужчина не сдался. Они даже нашли общий язык, но их дружба длилась недолго. Тот дом Мики покинул столь же внезапно и таинственно, как и наш. Позже мы узнали, что он обосновался неподалеку. А потом Мики вообще понял, что не хочет жить с людьми. Он ходил по разным домам, получал все самое вкусное, но жил на холмах за домами – один.

А что собаки, чем они отличаются? Нужно ли им общение и похожи ли они в этом на людей? Несомненно, и среди людей встречаются отшельники, и некоторые собаки, возможно, тоже предпочитают жить самостоятельно, но я о таких не слышал. По-моему, собаки решаются на это не чаще, чем люди выбирают жизнь без спутника. Почти у всех уличных собак такой печальный вид, будто они сожалеют, что им выпала такая участь. В их взгляде – тоска по жизни, которой они лишены.

Но есть и исключение! Я имею в виду собак в Афинах. Мой друг Мари Зурнази, греческий режиссер, сняла прекрасный документальный фильм «Dogs of Democracy» («Собаки демократии»), который показывает, что их уличные собаки совсем не грустят. Все потому, что люди к ним относятся ласково и доброжелательно. Это необычайно достойные собаки. Во время акций против политики Евросоюза, негативно отразившейся на жизни населения, собаки стояли бок о бок с протестующими. Они завоевали всеобщее уважение и признание. Они не страдают от голода, холода; между ними и афинянами словно проходит условная линия, как между двумя народами: каждый идет своим путем. Так тоже можно жить. Когда умерли самые известные из этих уличных собак, многие жители Афин скорбели, а собакам устроили почетные похороны.

Я не фанат психологии в целом (несмотря на то что был психоаналитиком – в прошлой жизни, как мне теперь кажется) и думаю, что ее «мудрость» недалеко ушла от надписей на открытках Hallmark. Я предпочитаю поплакаться в жилетку другу, а не незнакомцу с ученой степенью. Но меня радует, что большинство психологов все-таки признают, что у горя нет сроков, и не считают невротиками или своего рода больными тех, чьи переживания выходят за рамки общепринятых сроков. Поэтому четыре фазы горевания (шок и оцепенение; печаль и стремление вернуть потерю; отчаяние; реорганизация и восстановление), которые еще до Элизабет Кюблер-Росс описал известный психиатр и психоаналитик Джон Боулби, тоже всего лишь теоретические размышления отдельно взятого человека. Спокойно их игнорируйте. Многие люди, потерявшие своих питомцев, чувствуют грусть и подавленность, и это нормально. Если ваш траур длится дольше, чем кто-то хотел бы видеть, не обращайте внимания. Не позволяйте никому называть ваше горе патологией. Оно ваше. Вы его владелец. Вы вольны расстаться с ним на следующее утро или сохранить на всю жизнь. Это ваше личное дело, а не клинического психолога. Только вы знаете, какие чувства испытывали к своей собаке или кошке, только вы знаете, что чувствуете сейчас, и ни у кого нет права вас осуждать. Нет правил, а значит, нет и стадий, и ответ вы даете себе сами. Скажу только, что попытки молча справиться с потерей любимого животного – плохая идея. В конце концов, мы говорящие существа. Так что если рядом никого нет, разговаривайте со своей собакой или кошкой. Поверьте, они поймут, какие чувства скрываются за словами.

Каждый, кто потерял собаку, знает, чего лишился: шанса быть рядом физически и эмоционально, ничем не отягощаясь. Такое невозможно ни с кем другим. Даже с детьми и супругами мы не возимся столько, сколько с кошками и собаками. Под словами «не отягощаясь» я имею в виду отсутствие недомолвок в отношениях: нам не приходится выяснять, кто прав, а кто виноват, дуться, уходить в другую комнату или просить оставить нас в покое. Собака настроена на человека: пока вы работаете, она лежит у ваших ног, но ловит каждое движение, из которого делает вывод, что вы (и она) будете делать дальше. Вы – весь ее мир. (Кошки другие, мы об этом еще поговорим.)