Голубые Крылья - Владислав Алексеев

Она крепче сжала свой лук и серьезно посмотрела мне прямо в глаза.

– Короче, Рэвери, я пойду с тобой. И даже не пытайся вернуть меня назад, все равно убегу и найду тебя, где бы ты ни была!

– Знаю, – ответила я. – Пойдем.

Я повернулась и двинулась вперед. Судя по всему, Мия оказалась сильно шокирована моим легким согласием. Мне тоже вспомнились слова Мии о том, что у меня не получается понять чувства других, но именно сейчас я прекрасно ее понимаю. Она не хочет потерять близкого человека, как я не хотела терять тех, кто дорог мне. Наверняка моя подруга сбежала, не предупредив никого, и у нее есть право самостоятельно выбирать свою судьбу.

– Почему ты так легко согласилась? – Мия догнала меня после своего легкого ступора.

– Сама подумай, ты оставила свой собственный дом в третьем округе, некоторое имущество и должность, унаследованные от меня, променяв все это добро на долгий и тяжелый поход, в котором у тебя не будет крова, а обстоятельства начнут постоянно принуждать тебя выживать, в поисках еды и воды. Нужно обладать колоссальный мужеством, чтобы решиться на такой выбор.

– Ой, я как-то не подумала…

Этот ответ немного меня рассмешил.

– Впрочем, как и всегда. Ты очень умна, но не умеешь думать наперед. Скорее всего, у тебя не получится выдержать и нескольких дней, после чего мне придется отвести тебя домой.

– Неправда! Я справлюсь, вот увидишь!

– Посмотрим…

– Погоди, ты оставила мне свой дом и имущество? Но ведь это…

В этот момент моя левая рука задела листву, после чего Мия сразу шарахнулась в бок от внезапного шороха вблизи. Поняв, что произошло, она немного смутилась.

– Я еще просто не привыкла, это не считается!

– Ага, конечно.

Мия немного надулась.

– Перед уходом, я попросила Глена чтобы он лично передал тебе все, что принадлежало мне. Возможно, это покрыло бы мою вину хотя бы частично.

Честно говоря, я была очень рада случившемуся, но в глубине души понимала, что моя подруга и правда имеет не так много шансов справиться с таким походом. Жаль, но у меня совершенно точно не получится объяснить ей это, а потому, она должна понять и принять это самостоятельно.

– Рэвери, слушай, прости меня за то, что я сказала в последний раз…

– Не извиняйся, ты была права, и я это понимаю.

– Не важно, правда это была или нет, – голос Мии снова стал твердым. – Ты страдаешь, и мне не стоило оскорблять тебя в том, что мне самой не дано понять. Именно поэтому я так хочу тебе помочь, чтобы увидеть твои стремления и цели и наконец осознать твое положение.

– Не так уж это и приятно, Мия, да и не забывай, что ты смертна, и подобная попытка легко может обернуться для тебя внезапным концом. Разумеется, если проявишь выдержку, я приложу все усилия, чтобы тебе никто не причинил вред, но ты должна быть готова к трудностям.

– Уверена, из нас выйдет отличная команда!

Несмотря на волнение, она достала колчан из своей массивной сумки и приготовила лук, оглядываясь по сторонам. Уверена, что к полудню она уже устанет находится в состоянии постоянной боевой готовности и возложит значимую часть ответственности на меня. Пока мы двигались вперед, я задумалась о том, что со мной сделают ее родители, если мы все же вернемся в город целыми и невредимыми. Пусть убить меня и нельзя, но ведь никто не отменял длительной и болезненной расправы…

Мое решение взять девушку с собой может показаться странным и откровенно безумным. Да, она взрослая, все же ей уже двадцать два года, но, несмотря на это, ответственность и осознание последствий вряд ли были ее сильными сторонами. Я, в отличие от нее, прекрасно понимала, что даже если она выдержит первые несколько дней, может даже, неделю, и при этом сможет пережить весь поход в принципе, она изрядно настрадается и, скорее всего, получит некоторые физические и психологические травмы от влияния открытого мира. Так почему же я не приняла очевидное решение просто взять ее за руку и отвести домой, в тепло и уют, где, помимо спокойной жизни, ее ожидает ответственная роль знахаря? Во-первых, не будем забывать о примитивности и наивности моего мышления на тот момент. Даже осознавая все риски, я не умела здраво оценивать ситуацию, рассчитывая на то, что смогу ее защитить. Усугубило ситуацию и воспоминание о том, как мы полгода скитались вместе с сестрой, в попытках выжить. К сожалению, мною не были учтены важные детали, ведь моя сестра являлась невероятно стойким человеком как физически, так и психологически, а в процессе нашего похода мы всячески пытались именно выжить, не имея какого-либо выбора в принципе. Во-вторых, я все еще понимала, что могу не вернуться назад, а значит, никогда больше не увидеть Мию. Этот страх воздействовал на меня подсознательно, вынуждая принимать безумные и объективно нелогичные решения ради удовлетворения собственного эго. Будучи моим самым близким другом, она вызвала у меня настолько сильную привязанность, что я ценила ее компанию в ущерб безопасности, начисто забыв о том, как уязвимы и хрупки обычные люди. В-третьих, меня продолжало мучить одиночество. Пусть в тот момент я и не готова была признаться себе в этом, но перспектива вновь изолироваться от общества на длительный срок воздействовала на меня крайне негативно. За мои долгие странствия меня часто посещало ощущение, что я осталась одна в этом мире, наедине с постоянной и мучительной опасностью, которая пусть и не может убить меня, но вынуждает находится в постоянном напряжении. Покой, который мне удалось обрести среди людей, и который я ценила, на самом деле был мне необходим, и присутствие поблизости живого человека не давало мне погрузиться в пучину небытия, выставив на передний план инстинкты выживания. Пусть я уже упоминала ранее, что мой разум всегда оставался ясным, и даже долгая изоляция не позволяла мне потерять воспоминания, речь и социализацию, но даже при таком преимуществе, длительное пребывание в дикой среде можно отчасти назвать настоящим кошмаром.

Итак, начался наш совместный путь к таинственному городу. Первые несколько дней Мия то и дело шепотом спрашивала меня, нет ли поблизости диких зверей и постоянно просила остановиться немного отдохнуть. Приходилось относиться с пониманием и идти на уступки, жертвуя скоростью. Забавным мне показалось то, что Девушка каждый раз шикала на меня при любом шуме с моей стороны, напоминая, что нужно вести себя немного тише, но при этом сама то и дело наступала на ветки и слегка вскрикивала от испуга. Не менее нервным стал и ее сон, ведь даже несмотря на мою бдительную охрану, она крайне долго засыпала, а после то и дело резко поднималась, от любого шороха. Очевидно, ее адаптация оказалась сложной и болезненной, но стоит отдать ей должное, за все время она ни разу не пожаловалась и не попросила вернуть ее домой.

Ближе к концу первой недели странствий припасы начали заканчиваться, что поставило нас перед необходимостью добывать себе пропитание. К тому моменту Мия пусть и стала чувствовать себя чуть увереннее, но к подобному испытанию все еще не готова. Впрочем, подбирать момент и не пришлось, так как хищные звери напали на нас сами. Немного расслабленные довольно простым началом, мы слишком разговорились и не усмотрели опасности. Это был не волк, не разъяренный бизон, не кабан и даже не медведь. Нам довелось столкнуться с настоящим леопардом. Стоит, правда, уточнить, что в те времена и в тех местах они были не совсем такие, как сейчас, и, вполне вероятно, что это мог быть их дальний родственник, но отнесу я их именно к леопардам ввиду большой схожести. Данная особь имела более длинные, худощавые и когтистые лапы, а общее телосложение не имело большой массы, в пользу ловкости и прыткости. Если бы не моя идеальная реакция и состояние постоянной готовности к опасности даже в расслабленной обстановке, то, скорее всего, от нас бы уже не осталось и мокрого места. Повезло еще и в том, что хищник решил избрать своей первой жертвой именно меня. В полной мере осознавая, что если мною будет предпринята попытка избежать удара, может подставиться Мия, я вновь воспользовалась своей особенностью, чтобы принять острые когти и мгновенно ответить мощный пронзающим ударом прямо в костлявое туловище животного. Протяжный рык, плавно переходящий в стон, и вот нападающий уже задыхался в луже собственной крови. Я же, придавленная его каким-никаким весом, упала вместе с ним на землю, ощущая последние секунды теплого дыхания. В глазах зверя отчетливо прослеживалась ярость, а вслед за ней появилось отчаяние и нежелание принимать свое поражение. В последний раз дернув лапой, которая еще впивалась в мое плечо, леопард окончательно перестал выдавать какие-либо движения. Стоит ли уточнять, что моя подруга все это время стояла в ступоре? Разумеется, очень хорошо, что она не ринулась на хищника, когда тот был еще живой, но мне пришлось несколько раз позвать ее, чтобы она опомнилась и помогла мне подняться.