Оседлай волну - Кем Нанн

— Знаю, — сказал Айк.

В папке оказалось кое-что интересное. Там были старые фотографии магазина. Оказывается, прежде он был вдвое меньше, а кирпичная стена, ныне разделяющая два зала, когда-то была фасадом. На одной фотографии на стене не было ничего, на другой — на ней красовалась эмблема — волна в круге и слова: «Оседлай волну».

Еще там было много фотографий Престона, большей частью вырезанных из журналов о серфинге. Тот же самый загорелый парень, которого Айк видел на фото в магазине. Теперь он понял, что имела в виду Барбара, когда говорила, что Престона знал каждый. Понял, пожалуй, и то, почему всех так удивило, как он изменился. Стройный изящный юноша. «Мистер Южная Калифорния». Татуировок у него тогда еще не было. Айк хотел было перевернуть страницу, но тут в рекламке какого-то фильма о серфинге его внимание привлекло одно имя. Объявление гласил о: «Победитель национального первенства Престон Марш в фильме Майло Тракса „Волна за волной“».

— Майло Тракс, — проговорил Айк, — это тот самый, которому принадлежит ранчо?

Барбара наклонилась взглянуть на имя.

— Не знаю. Я этого раньше не замечала.

Он рассказал ей о фотографиях в магазине, описал, как выглядел Майло Тракс. Она пожала плечами.

— Ничего не приходит на ум, но было время, в магазин забредали странные типы. Знаешь, такие немолодые, по всему видно, из большого города, вроде Лос-Анджелеса. О магазине всякое поговаривали, темные ходили слухи. Тогда как раз многие занялись наркотой, и вот вроде бы Хаунд и Престон здорово погрели на этом руки. Раскатывали по городу в новехоньких «поршах» и все такое. Хаунд, наверное, и сейчас этим занимается. У него здесь полно недвижимости. Разве купишь столько домов с одного магазина?

— А как же Престон?

— Ты имеешь в виду, что с его деньгами? Не знаю. Все промотал. Я же тебе говорила, что он попал на военку. Многие тогда удивлялись. Думали, что и у Хаунда и у Престона должно хватить ума, чтобы отвертеться… А потом однажды стою я на пирсе и слышу, как какая-то девушка говорит, что Престон поступил в морскую пехоту, сражаться-де собрался. Никто поверить не мог, что он способен на такой идиотизм. На какое-то время он пропал, потом вернулся, и мы встретились — ну, я тебе уже рассказывала.

Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание и глотнуть кофе. Айк листал альбом.

— В магазине есть один снимок, — сказал он, — там Хаунд и Престон вместе и еще какая-то девушка. Джанет ее зовут.

— Звали.

Айк вопросительно поднял брови.

— Ты, наверное, имеешь в виду Джанет Адамс. Симпатичная, да?

Он кивнул.

— Это сестра Хаунда?

— Она умерла. Давно уже. Я тогда еще в школе училась, мы с ней не были знакомы. Но я думаю, все случилось от передозировки. Помню, что-то говорили о наркотиках, много шумели.

Айк помолчал. Это известие странным образом задело его. Он вспомнил девушку на фотографии — смеющуюся, с развевающимися волосами.

— А еще что ты знаешь?

Барбара покачала головой.

— Ничего я не знаю. Мы с ней не были знакомы. Это случилось давно. Я просто помню, как всех тогда шокировало, что такая девушка, как Джанет, оказывается, была наркоманкой.

Она помедлила, глядя в стол.

— Не возражаешь, если я задам тебе вопрос? — спросила она. — Зачем тебе все это?

Айк закрыл альбом и пожал плечами. В какой-то момент он хотел было рассказать ей, но потом передумал.

— Не знаю, — сказал он, — из любопытства, наверное. Ты ведь говорила, что Престон тогда был совсем другой. Разве тебе не хочется понять, что с ним произошло?

Барбару явно покоробила его наивность.

— Естественно, я хочу понять. Но ведь он дважды побывал во Вьетнаме. Многие вернулись оттуда не такими, как были.

— Да, но почему он вообще туда поехал, зачем бросил дело? Может, это имело какое-то отношение к Джанет Адамс? Ты же говоришь, они с Хаундом промышляли наркотиками.

Барбара встала, взяла у него альбом и положила его на место, в шкаф. Затем она закрыла дверцу и, прислонившись к ней спиной, посмотрела на Айка.

— Может, и так. Может быть. Полгода назад я бы дорого дала, чтобы узнать. Сейчас я вижу, что все бесполезно. Если кому-то до такой степени на себя наплевать, то со временем и тебе его судьба становится безразлична.

Айк оттолкнулся от стола и встал. Ему о многом надо было подумать и хотелось побыть одному. Он попрощался и сказал, что еще как-нибудь заглянет. Барбара открыла перед ним дверь.

Солнечный свет лился на тротуар, и дома плыли в горячих волнах, словно бумажные кораблики. Айк брел к центру, не обращая внимания ни на что вокруг и думая о том, что рассказала ему Барбара. Перед глазами стояла девушка на фотографии, обнимающая одной рукой Хаунда, а другой — Престона. Айк знал, что эта девушка и есть разгадка и именно ее смерть пролегла между Престоном и Хаундом. Непонятно почему, но он также был уверен, что именно она, Джанет Адамс, была причиной того странного выражения, которое появилось на лице Престона, когда Айк рассказал ему о своей сестре и показал обрывок бумажки с тремя именами.

Теперь он шел быстро и не заметил, как очутился возле Мейн-стрит, на одной из маленьких захудалых улочек, где на поросших сорной травой пустырях изредка попадались нефтекачалки. В конце улочки помещался одинокий пивной бар. Айк уже почти дошел до него, как вдруг откуда-то сбоку вывернулся Моррис. На нем была матерчатая кепка с повернутым на затылок козырьком, темные очки и безрукавка. Судя по всему, он здорово набрался. Когда Айк направился в его сторону, он покачнулся и с воинственным видом загородил ему дорогу, пряча в светлой спутанной бороде паскудную усмешку. Все же бежать было как-то глупо. Он ведь знал Морриса. Хватит уже всего бояться. Айк шагнул навстречу и поздоровался.

Моррис не торопясь снял очки, аккуратно сложил их и убрал в карман своей безрукавки. Левой рукой он забрал кулак правой и хрустнул суставами. Айк отступил назад, но бежать так и не решился. Моррис, качнувшись и теперь уже не скрывая усмешки, шагнул к нему.

Дальше все происходило очень быстро. Сверху обрушился громадный кулак, и небо потемнело. Айк вдруг осознал, что лежит на спине, но ничего вроде бы не болело. Наоборот, он вообще ничего не чувствовал. Знал только, что лицо у него в крови и все плывет перед глазами. Айк никак не мог понять, теряет он сознание или нет. В глазах темнело, потом светлело, потом вновь темнело. Где-то вверху покачивалась грязная физиономия Морриса, и толстый палец тыкал его в грудь.

— Я всегда знал, что ты дерьмо, — проговорил Моррис.

Он притянул Айка за футболку, словно хотел ударить еще раз. Мелькнула мысль о том, что сзади асфальт. Потом раздался чей-то другой голос.

— Ты вроде говорил, что одним ударом дух из него вышибешь, дубина.