Судьба без обязательств - Мария Воронова

Нет, не было романтики, и в аэропорту сердце не кольнуло, что он видит Лизу последний раз. Ничего не было. Говорят, что влюбленные чувствуют друг друга на расстоянии, а он – нет. И когда прилетел и не увидел в толпе встречающих ее лица, тоже не встревожился. Решил, что отработка или важный зачет не позволили ей приехать.

Дальше Георгий не хотел вспоминать, но помимо воли всплывал в памяти равнодушный казенный голос в трубке, когда он позвонил Лизе домой (мобильного у нее не было), собственный страх и малодушные самоуговоры, что она жива и все это просто розыгрыш, жестокая проверка его чувств. Вспомнил, как стучали зубы, пока он ехал в электричке и торговался с Богом.

Нет, нельзя вспоминать.

Георгий обхватил лоб ладонями и вдруг с удивлением понял, что плачет.

Чтобы успокоиться, он встал на беговую дорожку и только поймал дыхание, как вошел Алешка с телефоном. Звонила классная руководительница с известием, что Алеша Пестряков учится хорошо и даже отлично.

Георгий изумился. Обычно педагоги не тратили свое свободное время на то, чтобы порадовать родителей.

– Мы понимаем, что ребенку в этом возрасте крайне тяжело потерять мать, и готовы были делать Алеше поблажки, но, знаете, не понадобилось. Все свои пятерки парень заработал абсолютно честно.

– Спасибо!

– Вы знаете, он после смерти матери очень повзрослел.

– Правда? А я не заметил.

– Приглядитесь. Он и раньше был хороший мальчик, но очень зажатый и стеснительный, не любил выходить к доске, отвечал так скованно, что казалось, будто не знает материала, и почти не общался с одноклассниками. Я думала, что трагедия усугубит его замкнутость, а вышло ровно наоборот.

Георгий молчал.

– Это ваша заслуга, Георгий Владимирович. Значит, вы сумели поддержать ребенка и создать ему здоровую психологическую обстановку.

– К сожалению, нет. Алешей занималась бабушка.

Классная руководительница усмехнулась:

– Хорошо, не стану вас уговаривать, в конце концов, важен результат, а он превосходный.

– А что случилось? – опомнился Георгий.

– Что – что?

– Вероятно, что-то случилось, раз вы мне звоните. Где набедокурил мой превосходный результат?

Классная снова засмеялась:

– Все в порядке, просто вас не было на родительском собрании, а с вашей домоправительницей я такой деликатный момент обсуждать не решилась.

Георгий позвал сына и выяснил, что Люся вызвалась сходить на собрание, потому что «папа и так много работает, а мне не трудно».

Наскоро простившись с классной руководительницей, Георгий накинулся на сына:

– Почему ты меня не спросил?

– Я хотел…

– Самое нелепое и ничтожное оправдание! Я думал, я хотел – это никого не интересует. Важен результат! А он такой, что ты меня обманул!

– Ну пап!

– Скрыл информацию, это то же самое, что обманул!

Алеша опустил глаза и вздохнул так жалобно, что у Георгия пропала всякая охота его ругать.

– Сынок, пусть этот пример научит тебя одному очень важному правилу: никогда не принимай чужих решений. Не бери на себя чужую ответственность, и тогда ты справишься со своей. В данном случае ты мой сын, ответственность моя, и решение тоже должен принять я. А вы с Люсей поступили примерно как… – Георгий замялся, подыскивая верную аналогию, – допустим, тебе пришло бы приглашение в военное училище, а я решил, что быть военным слишком тяжело и опасно, и ничего бы тебе не сказал. Понял?

Алеша кивнул.

– А я из-за вас не сходил на, может, последнее в своей жизни родительское собрание, – вздохнул Георгий.

– Еще будут, пап, не переживай. Минимум два. А может, у тебя еще новые дети родятся.

– Что?

– Ну ты же молодой:

– Это кто тебе такое говорит?

– Да все!

Георгий засмеялся.

– И как бы ты отнесся к такому повороту?

– Да вроде норм. Ты же сам говоришь, что я взрослый. Может, тоже женюсь и заведу детей. Ты бы тогда как?

– Да тоже норм.

Георгий потрепал сына по плечу.

Было приятно, что Алеша не стал валить на Люсю, которая, естественно, придумала весь этот проект и уговорила парня держать его втайне от отца. Вероятно, планировалось, что он испытает огромную радость и благодарность к домработнице.

Восхитится отвагой, с которой Люся бросилась под огонь нудных речей учителей и идиотских вопросов других родителей.

Осталось понять, на кой ей это надо?

Человеку выдали хорошую премию и повысили зарплату, а новых обязанностей не накидали, напротив, попросили держаться в рамках прежних. Другой бы прыгал от счастья и старался лишний раз не попадаться на глаза, а тут такая неистовая забота!

Георгий был мужчина и не вникал в детали домашнего хозяйства. В квартире порядок, на плите обед, в шкафу чистая одежда – прекрасно, спасибо, Люся.

Вероятно, если бы он увидел посреди кухни кучу мусора, а в ящике вместо носков и трусов обнаружилась бы пустота, Георгий заподозрил бы, что домработница справляется со своими обязанностями не на отлично, но не раньше.

Но как не замечал он мелких недочетов, так долго не соображал, что хозяйство в его доме ведется слишком хорошо. Почти год потребовался ему, чтобы понять, что меню стало гораздо разнообразнее и изысканнее.

При жизни жены иногда приходилось что-то делать, а теперь нет вообще никаких хлопот, то есть абсолютно. В ванной всегда есть зубная паста, мыло, кремы для бритья, туалетная бумага, только руку протяни. Открой гардероб – вещи в идеальном порядке.

Георгий попытался вспомнить, когда последний раз отпаривал брюки, и не смог.

Все в доме делается Люсиными руками, они с Алешей только моют посуду после еды, и то не всегда и только тарелки.

Зачем она так старается? Надоело работать в супермаркете и хочет перейти к ним на полную ставку? Так давно спросила бы его, реально это или нет, и успокоилась.

Или, как вариант, ребенок вырос, хочет жить самостоятельно, и Люся планирует переселиться к Пестряковым и сейчас демонстрирует, какая райская жизнь ждет отца и сына в таком случае.

Другого разумного объяснения Георгий не видел. Не сошла же она, в самом деле, с ума!

А вдруг решила, что он теперь свободный мужчина и можно завоевать его сердце по принципу: «Она его за муки полюбила, а он ее за состраданье к ним».

Ну это тоже попахивает безумием…

Как бы там ни было, самовольным визитом на родительское собрание Люся окончательно перешла черту, отделяющую услужливость от беспардонности.