Вдовы по четвергам - Клаудиа Пиньейро

Матиас не ответил. Она снова постучала:

— Мама говорит, чтобы ты вышел, а не то…

Матиас распахнул дверь:

— Не ори, дура!

— Чем это пахнет? — спросила она.

— Пахнет? — удивился он, открывая окно.

Матиас вышел из комнаты, выталкивая сестру и приговаривая:

— Давай, девочка, иди отсюда.

Посреди ужина то и дело раздавались взрывы петард.

— Неужели люди не понимают, что фейерверки нужно зажигать в полночь? — спросил Тано.

— Люди не понимают многих простых вещей, Тано, не станешь же из-за этого всякий раз выходить из себя, — ответил ему Альфредо Инсуа, с презрением глядя на свою жену, которая разговаривала с Карлой, ухватившись за бутылку вина, и хохотала непонятно над чем.

В половине двенадцатого зазвонил колокольчик Луисито. Тереса вскочила и за кустами живой изгороди увидела его красный костюм. Все закричали:

— Приехал Санта!

София выбежала следом за матерью, но остальные дети, которые в большинстве своем были постарше, поднимались со своих мест без особого восторга. Матиас подошел одним из первых. Сказал:

— Как дела, старик? — и похлопал его по спине.

Тереса сердито взглянула на него:

— Отойди, Мати, София хочет увидеть Санта-Клауса.

Матиас отодвинулся, и София, которая все еще стояла позади него, оказалась перед Папой Ноэлем. И пристально смотрела на него. Луисито стало неловко, он вспомнил, что, наверное, должен воскликнуть «Хо-хо-хо!», как говорили ему люди из администрации, но в этом красном наряде он чувствовал себя полным дураком и не мог издать ни звука. Он посмотрел на девочку, которая не отрывала от него взгляда, и понял, что это провал. Но ему еще нужно было выполнить свое задание, поэтому он с трудом вытащил из грузовичка подарок для Софии и понес его к дому. Тересе хотелось, чтобы София тоже поучаствовала в спектакле, и она стала громко задавать вопросы:

— Ты приехал издалека, Санта? Устал?

Луисито не мог участвовать в этой комедии и не отвечал ни слова. Матиас притворился, будто хочет посмотреть остальные подарки, лежавшие в трейлере. Племянники Тересы вернулись за стол, а близнецы Инсуа играли в мяч, который кто-то забыл под кустом. Луисито еще раз взглянул на Софию, и ему захотелось попросить у нее прощения. Но она уже была слишком занята своим новым домиком для Барби и не обращала на него никакого внимания.

— А ты не поцелуешь Санту? — спросила Тереса у дочери, когда Луисито садился в машину.

София на минутку оставила в покое свой подарок и подошла к Папе Ноэлю. Она подождала, пока тот поправит шапку, пригладит усы и бороду, а потом поцеловала его. Когда Луисито уехал, София сказала Матиасу:

— А от Санты пахнет так же, как и в твоей комнате.

— Да ну? — удивился ее брат.

— Что это?

— Иди, девчонка, не лезь не в свое дело.

— Бенгальские огни?

— Не лезь не в свое дело.

В полночь выпили шампанского. Все, кроме Тано. Он ушел за десять минут до этого, чтобы проконтролировать запуск фейерверков. Он отвечал за то, чтобы все прошло как следует. В пять минут первого на поле для гольфа отправились все остальные. Тереса с детьми шли пешком, обратно они вернутся на лендровере Тано. По дороге они увидели, как в небе вспыхивают первые фейерверки. Тереса поняла, что они снова опоздали на торжественную речь мужа. Когда они оказались на месте, к ним стали подходить жители поселка, чтобы поздороваться. Все-таки Скалья были здесь своего рода хозяевами — это они заплатили за фейерверк. Они сели вместе с остальными и стали смотреть. Тереса устроилась в первом ряду вместе с Тано и его отцом. Матиас выбрал место с краю, под эвкалиптом, почти у дороги. Здесь он мог чувствовать себя почти в одиночестве, как в своей комнате: больше никто не станет смотреть фейерверк из-под густого дерева. Он опустил руку в карман и достал оттуда косячок. Лег на траву и закрыл глаза. Сквозь листву он видел, как на небе после каждого выстрела меняется цвет и форма огней. Зрители аплодировали. Сначала появился голубой цветок, почти во все небо. Потом три красных цветка поменьше, но зато очень красивые. Потом начался бесконечный золотистый звездопад, а что было дальше — никто уже не помнит.

Луисито успел переодеться и шел к себе домой, когда его внимание привлекли разноцветные огни. Он остановился на минутку посмотреть, все равно, когда он доберется к себе, его дети уже будут спать. И чуть было не наступил на Матиаса, сидевшего под эвкалиптом. На какое-то мгновение оба застыли: и тот, что сидел, и тот, что стоял.

— Хочешь? — спросил Матиас, протягивая ему косяк.

Луисито ничего не ответил, просто взял зажженную сигарету и глубоко затянулся.

Он уложил все коробки с бумагами в багажник лендровера. Наконец-то это был действительно его лендровер. Иногда друзья в Лос-Альтосе говорили: «Какая замечательная у тебя машина, Тано». Он их не поправлял, хотя на самом деле машина ему не принадлежала. Джип Тересы — да, но не лендровер. Наконец-то он стал его собственностью — Тано получил его как часть компенсации при увольнении из Troost, голландской страховой компании, на которую он начал работать в январе 1991 года и закончил сегодня вечером, в конце лета 2000-го. А точнее — пять минут назад, когда вытащил все из ящиков своего письменного стола, который больше уже не был его письменным столом. Владельцы фирмы, голландские акционеры, на встречу с которыми он летал один-два раза в год, решили сократить свои инвестиции в Аргентину и увеличить их в Бразилии, где краткосрочное и среднесрочное страхование могло принести, на их взгляд, большие прибыли. С Тано это не обсуждалось, его даже не предупредили заранее, хотя он был генеральным директором аргентинского филиала. Он узнал обо всем только тогда, когда решение уже было принято, достаточно сказать, что адвокатам, призванным заняться его увольнением, об этом сообщили раньше, чем ему. Голландцы, те трое, что обладали большинством акций, сказали ему о своем решении на селекторном совещании. В Аргентине они оставляют лишь небольшой офис с персоналом нижнего и среднего звена, а все руководство будет осуществляться из Сан-Паулу. Им не в чем его упрекнуть, Тано всегда оправдывал их ожидания и ожидания акционеров, которых они представляют. Они благодарны ему за работу и за преданность делу, но в настоящий момент не могут предложить подходящей должности. Здесь будет действовать очень маленький офис. Они говорили про over skilled, down sizing, deserve more challenges.[29]Говорили на английском с голландским акцентом, который Тано понимал превосходно. Да и как было не понять, если они использовали международную лексику. Сам Тано больше молчал. Когда им больше нечего было сказать, он ответил: