Капсула для копирайтера - Антон Бильжо

У Третьяковского от выпитого по-прежнему немного кружилась голова. Ненавистный скафандр лежал на заднем сиденье. Уже стемнело. Старец в цилиндре и сельджук, одетый на сей раз в японский халат, похожий на тот, что носят гейши, раскрывали перед ними створки украшенных императорскими вензелями ворот. Maserati зарычала, стартанула и выскочила на волю.

– А что? Ты против?

– Нет, просто можно было меня предупредить.

– Ты же ни разу там не был, – лукаво улыбался снова всем довольный Петр.

– Не был.

– Ну, вот и отлично. Перед полетом придешь в норму.

– А что с полетом? Они об этом ни слова не сказали.

– Чего говорить, когда все договорено. Успокойся, Герман. Отлично прошло.

Он вытащил из внутреннего кармана своего дорогого приталенного кожаного пальто со стоячим воротником в стиле Хэмфри Богарта сигариллы Café Creme.

– Будешь? Сегодня можно.

Герман хмыкнул и взял. Магнитский дал ему прикурить от мягко звякнувшей золотой Zippo.

– А что это была за девушка в костюме дракона? – спросил Пророк, затягиваясь. – Куда она потом делась?

Петр пожал плечами:

– Я ее не знаю. Знакомая магистра. Мало ли у него знакомых.

– А Клеопатра?

– Жена.

– Публичный дом какой-то.

– Да, он любит женщин.

– И девочка?

– Не настолько. – Богарт улыбнулся. – Девочка – его дочь. Он в ней души не чает. Надеется, что она когда-нибудь напишет «Сергиаду» – его жизнеописание с элементами панегирика.

Они выехали из Upper Village, свернули на знакомое Герману Симферопольское шоссе. Обычно в этот предзакатный час на него наваливалась мохнатая удушливая тоска, но сегодня роскошный вечер искрился лучиками фонарей, празднично переливался рыжевато-зеленоватыми агатовыми оттенками, бензиновые масла связывались в тонкие сочетания, оттенявшие похолодевший студенистый воздух, как плесень оттеняет сыр.

Герман думал, что, в принципе, не против поездки на Гоа. Столько всего слышал об этом месте. «Все уже перебывали», – сама собой сложилась фраза, словно ему надо было перед кем-то оправдаться. Перед кем же?

Ответ пришел сам собой. Катрин должна была по приезде из Парижа узнать, что, пока она там развлекалась, он потерял работу, безвылазно сидел дома, чуть не сошел с ума, едва не покончил с собой… Она должна была понять, как он страдал, и ужаснуться собственной жестокости. Поездка на Гоа смешивала все карты, но с другой стороны, это могло выглядеть и как жест отчаяния. Человек, который едет в солнечный край один, погружается в еще больший ад одиночества. Но достаточно ли тонка Катрин, чтобы это осознать? Наверняка подумает, что он поехал развлечься и завести любовницу.

– Ну и как там? – спросил Герман у человека, похоже, действительно становившегося его другом.

– Где?

– На Гоа.

– Ой, замечательно, Герман. Похоже, знаешь на что? На компьютерную игру, в которой ты можешь полностью сменить роль. Стать кем хочешь. Переодеться на местным рынке в какого-нибудь бедуина, не знаю… в кочевника. Никто никогда не поймет, что у тебя куча денег. Или наоборот. Голову выгружает полностью.

В машине вдруг заиграла индийская музыка.

– Открой сознание. И наслаждайся жизнью.

Запахло сандаловыми палочками. Неужели они тоже включаются с руля?

– Кстати, девушки симпатичные там есть? – поинтересовался Герман.

– Девушки? – Петр покачал головой. – Есть красивые… Но тебе нужно думать о здоровье.

Пророк затянулся и выпустил колечко в сторону Петра:

– Не беспокойся.

– Я не беспокоюсь, но не забывай, что это рабочая командировка…

Они замолчали, слушая слова мантры любви и нежности:

– Я раньше мечтал режиссером стать, – признался вдруг Магнитский.

– Почему-то мне так и показалось, – подколол его Герман.

– А еще волшебником, воином и властелином мира. – Магнитский грустно усмехнулся. – Наверно, это меня и спасло. Всегда легко менял направление.

– М-да, – сказал Герман.

– Как говорил Ричард Брэнсон, главное – каждый день делать маленький шажок к цели.

– Ага.

– Он ведь восемь успешных бизнесов построил с капитализацией по миллиону долларов. – Магнитский почему-то разнервничался, стал жестикулировать, тыча пальцами в лицо Пророку. – А всего компаний у него четыреста, причем в разных областях. Это же какой гениальный человек! Состояние – пять миллиардов долларов. Звукозаписывающая студия, автомобили, железнодорожный бизнес, авиакомпания, банки, лечебная кли ника…

Герман скрестил руки и посмотрел под ноги:

– Н-да.

Он в упор не видел ничего гениального в обычном дельце.

– Ну, и я тоже, – покачивался на волнах мантр Петр, – всегда всем увлекался. Разными там ролевыми играми.

«К чему он клонит? – подумал Герман. – Хочет, чтобы теперь его послушали?»

– Например, стал средневековое оружие коллекционировать, представляешь, хотел Святой Грааль найти. – Он хохотнул. – На самом деле, никто из нас не исключение.

– В смысле?

– Да в любом. Что бы ты ни делал, главное – быть счастливым.

Герман с сожалением посмотрел на эту выжженную изнутри плоть.

– Эх, Герман, – словно услышав его мысли, вздохнул Петр. – Все книги уже написаны…

– И в результате ты стал маркетологом? – перебил его рассуждения Пророк.

– Да, – улыбнулся Петр. – Но довольно высокооплачиваемым.

Герман зевнул:

– Ясно. Как вы, кстати, с Сергеем познакомились?

– Со школы дружим…

Петр нервно ударил по клаксону. Они плелись за грязным трактором-петушком.

– Чего он там телится? Говновоз.

Третьяковский улыбнулся. Интересно устроен человек. Думает, что спокоен, а на грани истерики.

– Он драчуном был, – продолжал Петр. – Парень из спального района, что ты хочешь.

– А ты как бы интеллектуальный центр? – улыбнулся Герман.

– Вроде того. Так мы по жизни и идем. Серега пробивает, я думаю.

Петр усмехнулся, покачал головой, потом резко взял вправо и наконец объехал трактор по встречке на опасном повороте.