Поединок с манипулятором. Защита от чужого влияния - Анна Азарнова

Н: «Чистое недоразумение!»

М: «А-а-а… это еще как посмотреть. Он ведь не в студентишку какого-нибудь метил. Он попал в важную особу! Да еще в такое место… что дело приобретает… прямо-таки сатирический характер…»

Н: «Да он ведь вообще не в нее целил! Он хотел попасть в офицера!»

М: «Сударыня!.. Думайте, что говорите!.. По-вашему, выходит, что он хотел убить защитника Отечества?»

Н: «Да я вам сейчас все объясню! Во время представления в суфлерской будке появилась пьяная офицерская рожа…»

М: «Ч-ч-ч-ч!!!»

Н: «…В смысле… лицо защитника Отечества… и стало говорить…»

М: «Что?»

Н: «Нет-нет, ничего… всякий вздор… В любви мне объяснялся…»

М: «Ну, любовь – это дело полиции. Но, вообще-то, история маловероятная».

Навязываемая жертве манипулятивная семантика делает невозможным дальнейшее сопротивление. Если навязанное на название толкование события, явления, смысл происходящего принято, мы начинаем думать, рассуждать и действовать в системе координат, навязанной нам манипулятором.

Поэтому важнейший элемент противостояния манипуляции при использовании операции исправления имен – не принимать навязываемый манипулятивный язык в целом, а исправлять предлагаемые имена, давать всему, о чем говорится или что подразумевается, свои названия – вслух или про себя.

Пример

Девушка – молодому человеку:

– Оказывается, ты такой зануда!

– Да, я внимателен к мелочам. И это помогает мне в жизни.

Молодой человек реагирует на манипулятивное исправление имени «зануда» возвращением имени «внимателен к мелочам».

Последний пример следует немного прокомментировать.

В психологии и психотерапии хорошо описан прием, который называется «рефрейминг». Буквально это слово переводится как «изменение рамки», более вольно можно его перевести как «видоизменение контекста» или «модификация угла зрения». Широко известна присказка о том, что пессимист видит стакан наполовину пустым, а оптимист – наполовину полным. Точно так же одни и те же явления, события или человеческие качества могут быть названы и описаны по-разному в зависимости от угла зрения на них.

Например, человек врет, лжет. (Есть еще ненормативный лексический эквивалент этого слова.) Грубые выражения, правда? Неприятные. А сравните их с элегантным английским «сэр был экономен с правдой».

То же самое: «жадный» – «экономный», «агрессивный» – «напористый», «трусливый» – «осторожный», «расчетливый» – «практичный», «зануда» – «внимательный к мелочам».

Умение быстро производить рефрейминг может быть очень полезно в диалоге с манипулятором.

– Не знала, что ты такая кисейная барышня!

– Да, я очень тонко чувствующий человек…

– Вы как-то уж очень долго думаете…

– Да, я очень взвешенно подхожу к принятию решений.

– Этот твой молодой человек как будто бесхребетный какой-то, аморфный… Неужели тебе это нравится?

– Да, к счастью, у него очень мягкий и покладистый характер, мы с ним замечательно ладим.

6. Рассуждение по аналогии. Сущность операции можно выразить следующим образом:

Если A, то B.

Следовательно, если C, то D.

Например:

Когда я учился в школе и получал двойки, отец драл меня ремнем, и двойки прекращались.

Значит, когда мой сын получит двойку, надо выдрать его ремнем, и двойки прекратятся.

Два года назад мы сменили наших менеджеров по продажам, и это привело к увеличению объемов продаж. В этом году – опять падение продаж. Значит, надо искать более опытный персонал.

Логическая ущербность рассуждений по аналогии отражена в замечательной восточной притче «Сравнения хромают»:

К врачу пришел сапожник; у него были сильные боли, и казалось, что дни его сочтены. Как ни старался врач, но так и не нашел подходящего лекарства, которое еще могло бы помочь. Испуганный пациент спросил: «Неужели нет ничего, что могло бы меня спасти?» Врач ответил: «К сожалению, я не знаю такого средства». – «Если мне уже ничто не поможет, то у меня есть последнее желание. Я хотел бы съесть целый горшок супа из четырех фунтов бобов и одного литра уксуса». Врач пожал плечами и покорно произнес: «Я не очень верю в это, но если вы так хотите, то можете попробовать». Всю ночь врач ждал сообщения о смерти больного. На следующее утро, к его изумлению, перед ним предстал сапожник, живой и здоровый, будто и не болел. Тогда врач записал в своем дневнике: «Сегодня ко мне пришел один сапожник, которого уже ничем нельзя было спасти, но четыре фунта бобов и один литр уксуса помогли ему».

Вскоре этого врача вызвали к тяжелобольному портному. И в этом случае искусство врача было бессильно помочь ему. Как честный человек, он признался в этом больному. Тот взмолился: «Неужели вы не знаете какого-нибудь средства?» Врач подумал и сказал: «Нет, но совсем недавно ко мне пришел сапожник, у которого была болезнь, похожая на вашу. Ему помогли четыре фунта бобов и один литр уксуса». – «Если нет никакой надежды, попробую-ка я это средство», – ответил портной. Он съел бобы с уксусом и на другой день умер. А врач записал в своем дневнике: «Вчера ко мне обратился портной. Ему нельзя было ничем помочь. Он съел целый горшок супа из четырех фунтов бобов и одного литра уксуса и умер. Что хорошо для сапожников, то плохо для портных».[22]

Защита от манипуляций, основанных на провокации ошибок мышления, основана на идентификации логических ошибок в манипулятивных рассуждениях. Для этого необходима критическая установка: не принимать никаких рассуждений на веру, подвергать их критическому рассмотрению, быть внимательным к тому, как вводятся понятия, как обозначается и называется происходящее. Вместе с тем манипуляции описываемого типа не всегда хорошо распознаются: иногда может отсутствовать внутренний эмоциональный сигнал того, что осуществляется манипуляция, внутреннее ощущение «что-то не так», особенно если манипулятивные рассуждения не касаются непосредственно нас, а относятся к другим людям или событиям.

Отдельно нужно отметить исключительную важность внимательного отношения к тому языку и к тем понятиям, которые используются манипулятором. Если манипулятор исправляет имена, а оппонент никак не реагирует на это, получается, что последний автоматически принимает предлагаемый образ реальности, картины мира. Попытка навязывания манипулятивной семантики должна быть немедленно пресечена, а происходящему возвращены свои названия.

Муж с женой и молоденькая девушка заходят в лифт. Двери закрываются. Между третьим и четвертым этажами девушка взвизгивает, разворачивается и отвешивает мужчине пощечину: