Небеса - Бобби Смит

Сердце Алекс болезненно сжалось при виде одинокой сгорбившейся фигурки. Алекс решила разыскать мать игуменью и расспросить об этой несчастной женщине, приходящей на кладбище каждый день.

Стоя в церкви, Уин думал, почему судьба была так несправедлива к нему и что ему теперь делать, чтобы выпутаться из создавшегося положения. Он тщетно пытался воскресить в памяти какие-либо знания о монастырях и жизни монахинь, а главное, как устроены их спальные помещения, но даже под дулом пистолета он не смог бы что-либо вспомнить.

— Ну, хорошо, — начал он, с удовольствием отмечая, что может выразить свои мысли вслух. Вокруг никого не было, да и, пожалуй, не будет еще некоторое время, поэтому он чувствовал себя в безопасности. Он встал на колени и честно сказал:

— Господи, я знаю, что не всегда вел себя хорошо и не делал даже того, что мог бы сделать для Тебя. — Он помолчал, довольный первой фразой, а потом продолжил: — Но теперь, Ты видишь, мне очень нужна твоя помощь.

Он подождал, сам не зная, что теперь должно произойти и каким образом Бог скажет ему, что делать. Может быть, сейчас стены храма задрожат, и он услышит похожий на раскат грома небесного глас Божий?.. Прошла минута в абсолютном безмолвии. Уин снова начал говорить:

— Я прошу не для себя. Ты знаешь, я здесь из лучших побуждений. Помоги мне сегодня вечером. Я должен защитить Алекс. Она должна быть в безопасности. Если сегодня у них будет отдельная комната…

Он снова остановился. Вдруг в его мозгу вспыхнули давно забытые слова: «Не лжесвидетельствуй». Он поморщился и почувствовал, как воротничок священника стягивает ему шею.

— Знаю, знаю, но я решился на это не из злого умысла, — оправдывался он.

Тишина.

— Господи, если Ты знаешь, как мне выйти из создавшегося положения, не причинив никому вреда, дай мне как-нибудь знать.

Уин подумал, что попал в некое пространство полутонов. Если в вашей жизни преимущественно черный или белый цвет, то вы вряд ли попадете сюда, а уж если попадете, то вам придется нелегко. Сейчас он уже не может сказать Алекс правду — рухнет надежда найти венец. Оставалось только надеяться, что в монастыре все-таки нет двухместных спален и кроватей для женатых пар.

Алекс проследовала обратно в здание в поисках матери игуменьи. Она постучала к ней в комнату и, дождавшись приглашения войти, прошла внутрь.

— Можно поговорить с вами, матушка?

— Конечно, миссис Маккитрик. Присаживайтесь.

— Спасибо, только, пожалуйста, зовите меня Алекс.

Она села на стул.

— Я была только что на кладбище и встретила там одну женщину, миссис Эндрюс.

— А, вы видели Элеонору. — Она погрустнела, голос ее дрогнул.

— Вы знаете ее?

— Да, мы ее знаем.

— Почему она так несчастна? И так одинока? Она рассказала, что потеряла мужа и сына, но разве у нее нет других родственников?

Игуменья поверила, что Алекс действительно близко к сердцу приняла историю бедной женщины, и объяснила:

— Боюсь, что нет. Ее единственный сын Стивен умер от холеры во время эпидемии несколько лет назад. Ему было только тринадцать лет. Следом за ним умер и ее муж, буквально через несколько дней.

— Но они умерли уже давно, а она все еще приходит сюда каждый день?

— Время не может заглушить любви.

— Она так печальна и одинока. Неужели никто не ухаживает за ней?

— Мы пытались. Я приходила к ней несколько раз, чтобы привести ее к нам. Но она говорила слуге, что ее нет дома.

— Почему она так поступила? Что случилось? — Алекс не могла понять, почему человек, столь нуждающийся в утешении верой, вдруг отвернулся от нее.

— В ту ночь, когда умер Стивен, Элеонора послала мужа за отцом О'Мэлли. Она была уверена, что молитва этого священника совершит чудо и мальчик останется в живых.

— Они не нашли священника?

— Нет, нашли. Но он не смог приехать. Он был у других людей, их дети тоже умирали. Он пообещал Джонатану, что приедет, как только сможет, но было уже поздно. Стивен умер.

О… Это ужасно… — Алекс представила горе несчастной матери у постели единственного ребенка, когда он умирает, а ты ничем не можешь ему помочь.

— Это было тяжелое время. Весь город страдал от чудовищной эпидемии. Отец О'Мэлли пытался утешить Элеонору и Джонатана, но они продолжали обвинять его. Потом, когда заболел Джонатан, Элеонора отвернулась от Церкви. Она настояла на отпевании их обоих, но не вернулась к нам. Я молюсь за нее каждый день. В прошлом году отец О'Мэлли умер. На смертном одре он умолял Элеонору понять его и простить. К сожалению, этого не произошло. Она не разговаривает ни со мной, ни с кем-либо из сестер. — Игуменья вздохнула. — Мое сердце болит за нее. Я понимаю ее боль и страдание. Надеюсь, что рано или поздно она смягчится.

— Кто-то должен помочь ей.

— Мы очень хотели этого, но она не позволила. Ее сердце должно измениться, тогда мы сделаем все, что от нас зависит.

— Но хоть что-то мы можем сделать…

— Неисповедимы пути Господни. Может быть, в один прекрасный день она изменится и вернется нам.

Игуменья внимательно посмотрела на Алекс, в глазах которой светились доброта и сострадание. Возможно, именно эта девушка отогреет сердце несчастной.

— Спасибо, что рассказали мне об этом, матушка. — С этими словами Алекс встала и вышла из комнаты. На сердце у нее было тяжело.

Алекс пошла в сад и нарвала букет цветов. Потом она вернулась к могиле и положила его так, чтобы Элеонора их увидела.

Она еще немного побродила по кладбищу, рассматривая надгробные плиты. Алекс и не подозревала, что мать игуменья внимательно следит за ней из окна.

— Отец Брэдфорд, вы не благословите нас? — спросила настоятельница, когда сестры и гости монастыря собрались за столом в тот вечер.

— С удовольствием, матушка, — ответил Уин с улыбкой, стараясь, чтобы никто не заметил его замешательства. Он изо всех сил пытался избежать контакта с сестрами, ведь одно неосторожное слово — и он разоблачен. А теперь — еще эта молитва!

— Помолимся, братья и сестры. Благослови, Господи, дары сии, и на вкушающих их да будет милость Господня. Аминь. — Он говорил выразительно, с должной торжественностью и подумал, что никогда еще не молился с таким чувством.

Все тихо пробормотали: «Аминь», — потом сестры приступили к скромной, но вкусной трапезе. Никто не заметил ничего странного в его молитве, и Уин облегченно вздохнул.

После ужина сестры ушли на вечерние молитвы, а игуменья пожелала продолжить беседу с Алекс, Уином и Мэттом.

— Я приготовила для вас комнаты, — дружелюбно сказала она, — если вы не будете возражать, миссис Маккитрик проведет эту ночь с кем-нибудь из сестер. Надеюсь, это не причинит вам неудобства.