Любовь со странностями и без - Маша Трауб

Сашка сидел в соцсетях, в которых Катя даже не была зарегистрирована. Лена получала одно сообщение за другим. Из писем следовало, что Эм не выходит на связь, и Сашка умолял Лену встретиться с Эм и выяснить причину молчания. Лена написала, что ни с кем встречаться не собирается. Сашка обиделся и замолчал.

Потом он заболел – сердце, тахикардия. Катя его выходила. Она продолжала работать, содержала всех. Сашка после болезни так до конца и не смог оправиться – часто проводил целые дни в кровати, писал письма, какие-то воспоминания, то брался за роман, то все выбрасывал и начинал писать «путевые заметки».

Потом вдруг его кидало к Кафке, и тут же, без перехода, он видел себя новым Маркесом или Набоковым. С работы его тихо уволили по собственному желанию, и в принципе не находилось больше оснований оставаться в том городе. Они могли вернуться в Москву. И Сашка этого хотел, а Катя – нет.

– Возвращайся, я останусь, – говорила она.

– Ты бросишь меня в таком состоянии? – Сашка был возмущен.

– У меня работа. Я не могу сейчас уволиться, ты же знаешь. Живи здесь, с нами.

– Это унизительно. Просто унизительно для меня как для мужчины.

– Ну что поделаешь? Придется поунижаться. Или давай разведемся.

– Как я могу тебя бросить одну с ребенком в чужом городе?

– Ты хоть определись, кто кого не может бросить – ты меня или я тебя. Все, я устала. Мне завтра рано вставать.

– Это упрек? Да? Потому что я не работаю?

– Саш, ты мне надоел, честно. Я тебя больше не люблю. И устала от тебя.

– А Нюся? Ты подумала о Нюсе?

– Я думаю только о Нюсе. Живу ради нее и брак сохраняю тоже только ради нее. Если ты этого до сих пор не понял, то мне жаль. И тебя жаль. Посмотри вокруг. Найди себе новое дело! Займись уже чем-нибудь!

– Я пишу роман.

– Да, я в курсе. Только я не твоя Эм. Боюсь, не смогу оценить. А пока – просто не трепи мне нервы. Или помогай, или уезжай. Я серьезно. Но если ты сейчас останешься, то я больше не хочу слышать ни про твою Эм, ни про твое творчество. Машина есть. Таксуй по ночам или кашу Нюсе вари. Делай хоть что-нибудь! Хватит лежать и таращиться в потолок! И да, если уж совсем начистоту, я хочу, чтобы ты уехал. Я справлюсь. И с Нюсей все будет хорошо. У нас все будет просто отлично. Ты меня слышишь? Я тебе гарантирую, что я буду самой счастливой женщиной в мире, а Нюся – самой счастливой девочкой. Но если ты не уедешь, сделай так, чтобы я тебе поверила. Попробуй завоевать меня. И теперь только я буду решать – что мне делать дальше, где жить, с кем жить. Это понятно?

– Ты изменилась, – буркнул Сашка. – С тех пор как мы переехали, я тебя не узнаю.

Естественно, он остался с Катей. Его одержимость Эм то сходила на нет, то вспыхивала с новой силой. Стоило ей ответить сдержанным «спасибо» на его письмо с поздравлением с днем рождения, как Сашка считал, что это – знак. Она его помнит, все еще любит и скучает. Эм не поздравила его с Новым годом, что Сашка счел «концом всего». Со временем Эм превратилась в его воображении в нимфу, бестелесную, неземную, и сообщение о том, что она выходит замуж, он воспринял как вселенскую трагедию. Мир для него рухнул. Со временем он придумал себе легенду, в которую сам и поверил – его Эм так и не смогла смириться с разлукой, не пережила расставания с ним и, чтобы заглушить боль, выскочила замуж за первого попавшегося, наверняка совершенно определенно – в этом нет никаких сомнений, – никчемного и недостойного человека. В представлении Сашки муж Эм был бородат и туп. Бесконечно туп. Надо признать, что муж Эм не был ни бородат, ни туп – умный, милый молодой человек, причем на семь лет младше Эм.

Тут Сашка чуть не слег с очередным сердечным приступом. Его задело не то, что муж Эм был достаточно умен, чтобы содержать ее и иметь достойную работу. А то, что он был моложе. И, по мнению Сашки, наверняка был альфонсом, который только прикидывался богатым и щедрым. Или современным рантье, который сдает квартиру умерших родителей и живет в свое удовольствие. Сашка слал проклятия рантье-альфонсу и Эм – за то, что так быстро его забыла и променяла на проходимца.

Надо признать, что Сашка при всех своих страданиях-переживаниях снова стал отличным отцом и вполне приличным мужем. Он варил по утрам кашу Нюсе, отводил ее в садик, возил по секциям, а в перерывах таксовал. Катя продолжала делать стремительную карьеру. Сашка готовил ужины, пылесосил, мыл посуду и время от времени дарил Кате цветы. И даже перестал упоминать Эм. Все свои мысли и чувства он изливал Лене, которую счел своей «конфиденткой» и ниточкой, которая связывала его с Эм. Естественно, Лена рассказывала обо всем Любови Михайловне – они так сплетничали. Но истории про Сашку и Эм перестали быть реальностью. Лене казалось, что она пересказывает новую главу любовного романа, а Эм и Сашка – всего лишь персонажи. Ни Любовь Михайловна, ни Лена Кате, естественно, ничего не рассказывали. Хотя она и так все знала.

Прошел год. Эм родила сына от рантье-альфонса, который продолжал обеспечивать семью, возить их на курорты и перевез в новую квартиру. Сашка снова начал биться в истерике и брызгать слюной на клавиатуру. Уж он-то все понимал в детях. И не сомневался, что ребенок от этого мерзавца будет больным, косым, убогим, тупым и носителем дурной наследственности. А когда Лена сообщила ему, что ребенок милый и умненький, судя по фото в соцсетях, Сашка, не моргнув глазом, тут же объявил, что удивляться нечему – восхитительная и идеальная Эм могла родить только идеального ребенка.

– У тебя есть идеальная дочь. Красивая и умная, – пыталась образумить Сашку Лена.

– Ну, естественно, она же моя копия, – неизменно отвечал Сашка.

Лена закатывала глаза. Нюся была копией Кати. От макушки до пяток. Даже характер материнский, что стало проявляться все очевиднее по мере взросления девочки. Она была веселой и хозяйственной. Любила шить, клеить, сооружать домики для кукол, печь с мамой печенье. Ее любили в детском саду – Нюся всегда была в хорошем настроении, не отказывалась помогать нянечке накрывать на стол и убирать посуду, редко плакала и не сооружала замки из снега. Она строила квартиру, лепя не круглые комочки, а квадратные: комочек – телевизор, еще комочек – тумбочка. Пока другие мальчики и девочки рыли рвы перед снежными замками, Нюся в своей персональной снежной квартире прорывала коридоры. Воспитательница Яна Петровна чуть не плакала от умиления и всячески поддерживала в Нюсе «бытовой» подход к действительности.

Все эти годы Лена очень хотела увидеть эту Эм. И Любовь Михайловна тоже хотела, чтобы уже сложившийся в голове персонаж обрел реальные черты.

Прошло еще два года. Катю перевели работать в Москву. Она содержала семью. Сашка занимался хозяйством, которого в загородном доме всегда хватает. Он чинил трубы, косил газон, возил Нюсю в школу, забирал, отвозил на кружки. Ездил в магазин, закупал на неделю продукты, готовил ужин, следил за состоянием бара. У них с Катей даже наладились отношения. Сашка был мил с Любовью Михайловной, заваривал чай, как она любила. Делал с Нюсей поделки на школьные конкурсы. Все знакомые говорили, что он очень изменился – наел живот, стал спокойным. Вынужденный отъезд пошел ему на пользу. Он перестал выпивать и делал утреннюю гимнастику. Следил за питанием и принимал витамины. Больше не носился со своей исключительностью, поскольку полностью зависел от Кати. Теперь уже Сашка изучал рецепты шарлотки и паровых котлет. Он следил за домашними заданиями Нюси и ее школьной формой, гладил, стирал и вроде как нашел себя в жизни. Кате он пек вафли в форме сердец и делал смузи из сельдерея.