Скарабей - Кэтрин Фишер

— Пусти! — визжала она. — Пусти!

И Сетис услышал собственный голос. Голос был наглым и самодовольным, и он ненавидел его за это. Голос произнес:

— Смотрите, кого я вам поймал, великий царь. Она шпионила за вами!

Тут начался хаос.

Кто-то с крыши выкрикнул приказ, наемники почти одновременно подняли головы, и на них сверху, развертываясь в воздухе, обрушились утяжеленные камнями сети. Раскрутились веревки; по ним соскользнуло целое войско из воров и нищих, хорошо вооруженных, по самые глаза закутанных в рваные плащи.

Аргелин крепче вцепился в Мирани, оттащил ее.

— Держите Джамиля, — прорычал он.

Ингельд подбежал, крича что-то на своем гортанном языке, но его люди уже запутались в сетях, упали, покатились по полу. Из барахтающихся клубков торчали мечи, копья, латы. Лис съехал по веревке и схватил Жемчужного Принца, Ретия подобрала на полу чей-то оброненный меч и попятилась, умело размахивая оружием.

— Мирани! — кричала она. — Уходим!

Мирани стояла не шевелясь, тяжело дыша, но не вырывалась. Аргелин крепко держал ее за волосы.

— Очень разумно, — прошипел он ей на ухо.

Сетис оглянулся. Среди теней никого не было. Алексос исчез.

Воровское войско опытными руками уложило оставшихся солдат. Ингельда держали в повиновении сразу несколько мечей и копий, нацеленных в грудь. Он достал рог и трижды призывно дунул в него. Сетис заметил, как за вереницей колонн торопливо убегает Джамиль. Интересно, каким образом Шакал рассчитывает провести по улицам столь хорошо известную личность, как Жемчужный Принц.

Аргелин, побелев от гнева, посмотрел на крышу и тихо, словно про себя, произнес:

— Наконец-то.

Шакал стоял на широком каменном фронтоне, идеально сохраняя равновесие. Свежий ветер трепал длинные светлые волосы, выбившиеся из-под темной повязки на голове, звериные глаза смотрели на стоявших далеко внизу генерала и Мирани. У него под ногами вырезанные из камня Девятеро жриц исполняли древние ритуалы; по мраморному фризу безмолвной процессией вышагивали флейтистки, девушки с цветами, жрецы.

Грабитель могил и царь долго вглядывались друг в друга. Затем Аргелин отдал Мирани Ингельду и сделал шаг вперед.

— Кто ты такой?

Шакал скрестил руки на груди. Через мгновение послышался его голос, звонкий и насмешливый:

— Твоя тень. Она должна быть у каждого бога.

* * *

Шум. Крики, топот бегущих ног.

«Иди!» — мысленно призывал Сетис. Но Шакал не двигался с места.

— Мы могли бы прийти к соглашению.

Аргелин угрюмо рассмеялся.

— Девчонка останется здесь. А я буду разносить в щепки одну за другой все лачуги в Порту, пока не найду тебя и эту стерву Ретию. Твоя голова, вор, будет красоваться над Пустынными воротами.

Шакал кивнул.

— А теперь послушай, что я тебе скажу. Ты не спустишься в гробницы. Бог запрещает это. Любого, кто войдет в залы Теней, будет ждать смерть, а возмездие мертвых столь жестоко, что с ним не сравнятся никакие ужасы царства людей. Поверь мне, великий царь. — Он повысил голос. — Слушайте меня и вы, ледяные воины. Сказал ли он вам, что там, внизу, тянутся миллионы туннелей, по которым человек может блуждать неделями, пока его не настигнет смерть от жажды? Что лабиринты подземных залов и коридоров полным-полны смертоносными ловушками? Тень строго охраняет свое царство, а на службе у нее стоят мириады ползающих тварей и насекомых, пожирающих человека заживо. Древние туннели полнятся криками несчастных, затравленным шепотом тех, кто заблудился под землей и не сумел найти дорогу в Сады. А над всем этим царит темнота, нерушимая с тех пор, как Бог появился на свет. Эта темнота несет безумие. Держитесь подальше от гробниц, люди Севера.

В палестру вбежала половина фаланги.

— Убейте его! — вскричал Аргелин, и в воздухе просвистело два десятка копий. Но фронтон был уже пуст, и копья со стуком упали на нагретые камни.

Аргелин молчал. Потом со зловещей медлительностью обернулся к Мирани. Она стояла лицом к лицу с генералом, стараясь не глядеть на Сетиса, переминавшегося у него за спиной.

Генерал скрестил на груди покрытые шрамами руки. Бронзовые доспехи помутнели от пятен, алый плащ был давно не стиран. Под глазами у него залегли темные круги; свежие морщины на лице потемнели от грязи.

— Насколько я знаю, — холодно произнес он, — существует возможность возвращать мертвых на землю.

Он взял у нее из пальцев золотой диск. Покрутил, внимательно рассмотрел.

— Что это такое?

Мирани выдавила улыбку.

— Подарок. Бог посылает его тебе, господин Аргелин.

Тут из-под диска выползло маленькое насекомое, голубое, как лазурь, крохотное, как мошка, не крупнее булавочной головки.

Оно укусило генерала.

* * *

— Я его найду! — Орфет заткнул за пояс еще один нож.

Шакал возразил:

— Ты же слышал, что сказал Аргелин. Он разорвет Порт на клочки. Мы переезжаем.

Логово бурлило, как разворошенный улей. Им наверняка не впервой менять место обитания, подумал Орфет, глядя, как уверенные руки разбирают мебель, упаковывают оружие, складывают в ящики станки для чеканки монет, опускают подвешенные вверху сетки с краденым товаром и ловко передают всё это по цепочке, из рук в руки. Он сломя голову прибежал сюда из палестры, расталкивая всех на своем пути, обыскал пирамиду сверху донизу, кричал, звал мальчика, его ругали, прогоняли. Но Алексоса нигде не было.

— Он вернется. — Шакал сунул в огонь какие-то бумаги.

— Какой нам будет толк, если мы переселимся на Остров? Я должен его найти.

— Как-никак он Бог. — Шакал обернулся к музыканту. — Он сам способен о себе позаботиться.

— Он десятилетний мальчик. Ему будет страшно.

Сквозь общий гомон между ними на миг повисло молчание. Орфет тяжело опустился на табуретку и проворчал:

— Какого черта он потащился за нами! Куда смотрела Мирани?

— Она пошла на это ради Сетиса. — Вошла Ретия, вслед за ней — Крисса. — Разве не понимаешь?

До чего же непохожи были эти две девушки! Крисса тащила большую сумку с платьями, вероятно, добытыми при грабежах гробниц. Из всех щелей выбивались куски алого шелка, расшитые воротники; на шее у нее висели золотые цепочки и малахитовые ожерелья, в волосах поблескивали нарядные заколки. Ретия была одета в простую красную тунику, на поясе был меч, а на плече висел лук. Волосы были туго стянуты на затылке; девушка явно досадовала на себя за неудачу.