Печать на сердце твоем - Андрей Валентинов

Згур облегченно вздохнул — лес! Наконец-то! Он поглядел вперед, надеясь увидеть Нистр, но подступавшая темнота мешала. Лететь дальше?

— Улада!

Ответа долго не было, затем послышалось недовольное:

— Ну что еще?

— Темнеет. Ночь скоро.

— Ничего! — донесся хриплый голое Черемоша. — Взойдет луна…

— Заткнись! — резко бросила Улада. — Наемник, ты видишь, что впереди?

Згур вновь всмотрелся. От солнца остался лишь еле заметный краешек. Небесный Всадник уходил на покой, чтобы наутро начать свой привычный путь. Вершины далеких деревьев покрывал легкий туман, горизонт исчезал в черной тени.

— Плохо! Скоро совсем ничего не увижу!

— Границу хоть пролетели?

Пришлось вновь задуматься. Змеева Пустыня осталась за левым плечом. Значит, за спиной — предгорья, где-то там Нерла, к которой их не подпустила стража.

— Да, пролетели. Нистр где-то впереди.

Згур бросил взгляд на темнеющий внизу лес. Нет, ничего разобрать нельзя! Еще немного, и все попросту исчезнет в туманной дымке.

— Вниз! — резко бросила Улада. — Скажи своему дружку…

Он едва не рассмеялся. Кажется, длинноносая записала его в одно войско со Змеями.

— Улада! — Черемош закашлялся. — Надо лететь вперед! Еще немного…

— Я сказала, заткнись! Мне холодно, я мокрая… Давай, наемник!

Да, пора. Здесь, наверху, темнело как-то особенно быстро. Згур вздохнул, набрал побольше воздуха:

— Вниз! Плавно!

Мгновения шли, но ничего не изменилось. Гигантская «оса» летела прямо, навстречу гаснущей заре. Згур повторил приказ, уже громче, но Змей словно оглох. К сердцу подступил страх — этого Згур боялся больше всего.

— Обруч! — Нос Улады вновь ткнулся в его ухо. — Обруч погас!

Руки сковало холодом, словно они вновь поднялись над облаками. Вот и все. Сила, вложенная неведомыми чаклунами в серую диадему, уходила. Они оставались наедине со страшной «осой», а земля была еще так далеко…

— Вниз! Вниз! Я тебе сказал, сволочь! Вниз! Згур кричал, уже не очень понимая своих слов. Не зря мама боится чаклунов! Их подарки — хуже чумы! А может, это вообще была ловушка? Заманили, усадили на поганого Змея…

— Вниз! Кому сказал! Да ты что, оглох, гад! Згур не выдержал и припечатал проклятую «осу» от души, так, как даже на войне не ругался: в Дия, в Диеву бабушку, в Косматого с его дочкой и в Матушку Сва. От такого загиба, по слухам, падали с копыт даже сполотские жеребцы, но Змей даже не дрогнул. Бескрылая тварь, словно издеваясь, начала набирать высоту, и вот впереди вспыхнуло знакомое пламя.

Его охватил жар. Згур еле успел закрыть глаза. Все! Змей вырвался на свободу. Скоро он решит, что пора избавиться от непрошеных седоков…

— Сделай что-нибудь! Сделай! — кричала Улада, и Згур сильнее зажмурил глаза, пытаясь очнуться, прийти в себя. Не думать о далекой земле, о вышедшем из-под его власти чудище! Это еще не смерть! Но смерть близко. Обруч! Может, еще не поздно?

Он представил себе странную диадему, сначала серую, бесцветную, какой он нашел ее в брошенном зале, затем покрывшуюся радужными пятнами и, наконец, серебристую, светящуюся. Згур постарался забыть, что чаклунская сила ушла, исчезла. Нет, обруч снова светится! А если силы, вложенной неведомыми создателями, уже недостаточно, то пусть возьмет у него! Если Первые были людьми, он — тоже человек! Мать Болот, помоги!

Исчезло все, стих даже привычный свист в ушах. Остался лишь он-и ровно светящийся обруч. Згур представил, что серебряная поверхность горит все ярче, вспыхивает белым огнем, по ней бегут искры…

— Вниз! Медленно! Вниз!

В висках заныло, холодный пот выступил на лбу, но Згур заставлял себя видеть одно и то же. Обруч светится, он горит, от него исходит сила, способная сломить волю Летающей Смерти…

— Згур! Згур!

Он очнулся и открыл глаза. В лицо плеснуло влажной прохладой. Солнце исчезло, пропал последний луч вечерней зари. Вокруг стоял серый сумрак, а впереди, совсем рядом, не спеша проплывали вершины старых сосен. Вот мелькнул небольшой просвет. Поляна!

— Сюда! Плавно!

Огромная туша дрогнула, повисла в воздухе, а затем начала медленно снижаться. Деревья выросли, заслонили небо, навстречу рванулись стебли высокой травы…

— Стой!

Земля была близко, пахло свежей хвоей, но не было сил даже пошевелиться. Змей висел неподвижно, но было ясно — осталось совсем немного. Сейчас тварь вновь взбунтуется…

— Черемош! — Губы шевельнулись с трудом, через силу. — Слезай! И помоги Уладе. Веревка…

Чернявый что-то ответил, но Згур не расслышал. Скорее, скорее! Глаза сами собой закрылись, и Згур очень удивился, когда почувствовал, что кто-то дергает его за плечи. Ах да, ему тоже незачем здесь оставаться…

Ноги коснулись земли, Згура шатнуло, но он все же устоял и невероятным усилием воли открыл глаза. Перед ним неподвижно висела знакомая черная голова. В сумерках Змей казался еще более громадным, словно гигантская «оса» выросла за эти часы.

— Ну что? — Губы дернулись, и Згур понял, что улыбается. — Спасибо! Улетай! Улетай!

Огромная тень метнулась вверх, и через мгновение поляна опустела. Осталось лишь черное небо, на котором уже проступили первые звезды, молчаливые сосны — и трое смертельно уставших людей.

— Згур, дай огниво! — Черемош пришел в себя первым. — Костер надо!

— В сумке. — Двигаться"не было сил. — На дне. Вытряси все, утром подберем…

Он опустился на траву, сбросил шлем, отстегнул меч. Рука скользнула по лицу. Обруч! Снять? Згур махнул рукой — пусть остается. За эти часы он уже успел привыкнуть к невесомой диадеме.

— Чего улыбаешься, наемник? — голос длинноносой заставил очнуться.

—я?

Оказывается, он улыбался. Впрочем, ссориться не хотелось.

— Так вроде живы, сиятельная!

Он ждал, что Улада фыркнет, но девушка отчего-то смолчала. Наверно, и ей пришлась по душе такая мысль.

Ярко горел костер. Скудный ужин — остатки сухой лепешки — давно был съеден. Разговора не получилось. Че-ремош сразу же стал дремать и быстро заснул, улегшись боком к огню. Улада, завернувшись в плащ, сидела рядом, глядя на раскаленные угли.

Згуру не спалось. Страшное напряжение постепенно спадало, осталась лишь обычная усталость. Не хотелось думать ни о том, где они, ни сколько еще до Тириса, ни что им делать дальше. В безлунном черном небе горели звезды, негромко шумел ночной лес, и Згур представил, что он снова дома, в Буселе, они с товарищами ушли в ночное, зажгли костер. Как давно это было! Наверно, все эти ребята уже женаты, и скоро их дети пойдут пасти гривастых коней…