Предсказания покойника - Влада Ольховская

А сам он не видел. Для него это было главным.

– Я сейчас подойти к нему боюсь, – призналась Вика. – Он-то мне ничего не сделает, но мне самой стыдно! И вообще… я же говорю, я не представляю, что можно сделать в такой ситуации. Марк все копит в себе, есть у него такая привычка, и это плохо! Максим от усталости с ног валится, но он этого и добивается… Все, что угодно, лишь бы довести себя до состояния полного истощения, провалиться в сон, а утром опять начать работать! Эрик от реки не отходит. Я здесь вот сижу… И мне кажется, они на меня за это еще больше злятся!

– Ты придумываешь, – уверенно возразила Агния. – Я тебя в этом понимаю… И в желании действовать, и в чувстве вины. Но ты же сама видишь, что к ним сейчас лучше не соваться. Поэтому нужно начинать действовать самостоятельно! В смысле, нам с тобой, а не тебе одной!

Произошедшее с Евой было не лучшей мотивацией для самостоятельных действий. Та тоже одна расследовала, а где она теперь? Однако Вика быстро преодолела нарастающий страх; от него сейчас только хуже было.

– А что мы можем? Насколько я поняла, Сизого этого еще не нашли…

– Но ищут. Вадим сказал, что толковых людей на это поставил.

– Он уже толковых ловить его послал!

– Да, там косяк вышел, – признала подруга. – Но и Вадим учится на своих ошибках! Не факт, что этого прыгуна все-таки поймают. Но я думаю, что шансы есть. Ты представь, какое преимущество у нас появится! А нам с тобой пока что нужно определить, точно ли мы имеем дело с этим, как его… французом вашим…

– Жан-Батист Шантар его зовут.

– Солидно. Так вот, с ним. Думаю, где-то остались его фотографии… Да как минимум в прессе, если дело было громкое!

– А даже если не в прессе, можно у Аманды попросить, она за ним не один год гонялась… и что нам с тех фотографий?

– Покажем соседке Аллы и Ярослава, пусть посмотрит, он это или нет! Принципиально для нас это ничего не изменит, но хоть будем наверняка знать, что это он! Плюс посмотрим, нет ли возле того дома каких-нибудь камер наблюдения. Может, удастся вычислить, на какой машине этот француз приезжал!

Агния говорила по существу и решала все правильно. Но, слушая ее, Вика не могла избавиться от вопроса, крутившегося в голове:

– Ты ведь понимаешь, как сильно рискуешь?

– Ну да, – пожала плечами соседка. – И что с того?

– Как – что с того? У тебя дети, семья… Как ты можешь при таком раскладе рисковать! Особенно после того, как Ева…

Договорить Вика не смогла, слезы снова напомнили о себе. Пока что это было почти безусловной реакцией. Девушка не знала, сколько времени должно пройти, прежде чем это прекратится.

Но Агния все равно поняла ее:

– Не пойми меня неправильно, на тот свет я не спешу. Равно как и не желаю Ярику и Лисенку мачехи в дом после моей героической кончины. Но… в моей жизни случались ситуации, из которых мне одной было не выбраться. И тогда другие люди точно так же рисковали, чтобы помочь мне. Они не обязаны были. Но именно благодаря им я жива, у меня есть семья и уже упомянутые Ярик и Лисенок. Я верю, что в мире существует такое особенное равновесие… Когда ты помогаешь, то и тебе помогут.

– Странная ты все-таки…

– Я бы сказала, сумасшедшая. Муж мой с данной характеристикой согласен. Но ты от моего плана не откажешься, уже вижу!

И правда, отказываться Вика не собиралась. Потому что это было лучшее, что она могла сделать для Евы.

* * *

Все происходящее напоминало страшный сон. Только такой, из которого нельзя выбраться, проснувшись, потому что на самом деле это и не сон вовсе, это просто… жизнь. Но другая, о существовании которой он и не подозревал.

А ведь Алексей не был нежным романтиком, не готовым к «тяготам бытия»! Он всю свою сознательную жизнь работал то вышибалой, то охранником. Ему приходилось драться и получать ранения, лежать в больнице и даже хоронить товарищей. Ему казалось, что он достиг должного уровня цинизма, чтобы ничему не удивляться.

Но нет, ему до этого было еще далеко. И нынешняя ситуация служила тому наглядным примером.

Они находились в темном помещении, стены, пол и потолок в котором были обиты черной тканью. Это указывало на наличие мощной звукоизоляции. Скорее всего, за этими стенами даже взрыв не слышен будет, не говоря уже о крике! Окна, естественно, отсутствовали – они могли бы стать самой большой брешью в изоляции. Свет шел от четырех ламп, развешанных в разных углах комнаты.

Алексей, очнувшись, обнаружил, что прикован к потолку. Причем самыми настоящими цепями, обвившимися вокруг онемевших запястий. Он едва доставал ногами до пола, и чтобы хоть как-то сбавить нагрузку на растянутые суставы, приходилось стоять на цыпочках. Все тело болело, каждый синяк и ушиб пульсировал, голова просто раскалывалась. Но он понимал, что это все следы столкновения в парке. Похоже, после того, как он потерял сознание, его не били.

Света тоже была здесь. Девушка была за руки и за ноги привязана к большому матрасу, брошенному посреди комнаты. Пространства для движений у нее оставалось немного… точнее, не оставалось вообще. В таком положении она даже дернуться толком не могла, осталась разве что способность приподнять голову.

Ее пальто и туфли куда-то исчезли, но платье и чулки все еще были на ней. Лицо девушки было грязным от размытой слезами косметики, волосы путались. Она рыдала, пока усталость не остановила ее, а успокоения Алексея просто не работали.

Хотя он и не знал толком, как ее успокаивать. Что тут можно сказать, кроме наивного «все будет хорошо»? Она и сама понимает, что не будет!

Он понятия не имел, зачем их похитили. Но все было очень четко спланировано, начиная от письма Свете! Зачем? У Алексея не было ни баснословных денег, ни секретных знаний. Долгов за ним тоже не водилось. Он понятия не имел, кому и чем может быть полезен.

Немного успокаивало лишь то, что Свету пока не трогали. Она пришла в себя раньше, чем он, помнила, что их куда-то везли. Потом ей дали снотворное, она отключилась. Но на этом все. Ее не избивали и не насиловали. И не отпустили!

Несколько часов их заставили провести здесь, связанными, в одиночестве. Это еще больше угнетало. Света сначала плакала и билась в истерике, потом тихо и жалобно всхлипывала, и теперь и вовсе казалась апатичной, словно потерявшей волю к жизни. При взгляде на нее Алексей чувствовал, как сердце в груди сжимается от жалости. Какими бы мотивами ни руководствовались их похитители, они не имели права тащить ее сюда!

– Потерпи, котенок, – шептал он. – Скоро все закончится, тебя выпустят отсюда, я обещаю…

Она, казалось, не слушала. Да Алексей и сам понимал, насколько наивно и нелепо звучат его слова. А что ему еще оставалось?

Наконец дверь, также обитая тканью, открылась, впуская внутрь целую делегацию. Рослый мужчина средних лет, какой-то странный тип в плаще, модельной внешности блондинка в белоснежном вечернем платье и молодой парень в спортивном костюме. За ними проследовали двое мужчин, которые поставили у стены два стула, а возле матраса – закрытый чемодан. Потом эти двое удалились и закрыли за собой дверь, но и без них в темной комнате стало слишком тесно.