Тень в комнате с портретом - Натали Доусон

Как и ее хозяйка, горничная тут же увидела распростертое на полу тело мисс Лэмбон, рядом валялись осколки разбитой вазы. Обе закричали, но, несмотря на испуг, миссис Пропсон подошла к телу своей подруги, должно быть, надеясь, что Вайолет всего лишь в обмороке. Горничная осталась у двери в ожидании, когда кто-то прибежит на крик, ей не хватило духу подойти поближе к лежащей на полу женщине. Миссис Пропсон поняла, что мисс Лэмбон умерла в результате чьего-то преступного деяния (боязливо ступив в глубь комнаты, горничная заметила расшитый стеклярусом пояс от платья своей госпожи, туго охватывающий шею бедной мисс Лэмбон). А тут как раз подоспели другие дамы со своими служанками и доктор Голдблюм, которому хватило здравого смысла не пытаться вернуть мисс Лэмбон к жизни.

Таким образом, еще до разговора с главным констеблем Кэтрин стало известно, что несчастную мисс Лэмбон сперва оглушили, ударив вазой по голове, а затем она была задушена. Когда именно было совершено преступление, тоже можно было определить, хотя бы примерно – в промежуток длиной около полутора часов между той минутой, когда горничная принесла платье, и возвращением миссис Пропсон.

Миссис Лофтли спустя некоторое время сумела взять себя в руки и вернулась к своим обязанностям хозяйки. Трудно было представить, чего ей это стоило, но она ожидала Грейтона в холле с видом почти спокойным, только пальцы ее безостановочно теребили носовой платок. Кэтрин и ее тетушка не разговаривали. Обе думали об одном и том же – Кэтрин не стоило отлучаться даже ради того, чтобы поделиться с Бетси Харт последними новостями, а миссис Лофтли не стоило отпускать племянницу, не найдя ей замену за конторкой.

Главный констебль Грейтон вошел в холл гостиницы с живостью, которой трудно было ожидать от его грузной фигуры. Завидев стоявшую возле двери хозяйку, Грейтон ухмыльнулся. Кажется, язвительные слова уже были готовы сорваться с его губ, но заплаканное лицо миссис Лофтли пробудило в нем что-то вроде сочувствия. Он наскоро поприветствовал бедную женщину и, узнав у нее, что все дамы собрались наверху в Зале фей, направился к лестнице. После всего случившегося в «Охотниках и свинье» расположение комнат было ему хорошо знакомо.

У конторки он замедлил шаг.

– Мисс Хаддон! Насколько я понял, на этот раз убийство совершено в Комнате с портретом. Ваша комната находится по соседству. Возможно, вам и на этот раз удалось услышать что-нибудь важное? – Несмотря на ехидный тон, можно было распознать в интонациях Грейтона надежду на то, что ответ будет положительный.

Кэтрин, впрочем, почувствовала себя смущенной, в словах главного констебля ей послышались обвинительные нотки. В недавнем прошлом она в самом деле подслушала немало разговоров, непредназначенных для посторонних ушей, и услышанное ею не только помогло найти убийцу, но и раскрыть весь сложный замысел злодеев, считающих убийство лишь небольшой соринкой в отлаженном механизме. Несмотря на пользу, которую она принесла расследованию, девушке всякий раз казалось, что ее неблаговидный поступок приходит на ум главному констеблю, а уж после Грейтон вспоминает о том, что помощь Кэтрин попросту невозможно переоценить.

– Нет, сэр, – краснея и досадуя, ответила Кэтрин. – Я бы не стала подслушивать нарочно, если бы…

– Полно, полно, мисс Хаддон… – Кажется, Грейтон начинал осознавать, что в этом расследовании ему пригодится любая помощь, а Кэтрин уже немало помогла ему накануне. – Я вовсе не упрекаю вас за то, что летом вы раскрыли коварные планы негодяев, не принимайте дружеское подшучивание за… за что бы там вы его ни приняли! На самом деле мне жаль, что вы не услышали, как мисс Лэмбон выкрикивает имя своего убийцы или что-нибудь в этом роде. Мы еще поговорим с вами о том, где вы были во время убийства, а сейчас я должен подняться и побеседовать с вашими гостьями, принес же их черт в Кромберри!

Грейтон без дальнейшей задержки направился наверх, а Кэтрин посмотрела на тетку. Обе старались не сердиться на главного констебля за резкие выражения – ему сейчас было простительно отступление от хороших манер, учитывая, в каком тяжком положении он оказался.

А дальше последовала процедура, ставшая привычной в старых стенах «Охотников и свиньи». Как бы ни расстраивалась тетушка Мэриан, даже она была вынуждена признать, что заплаканные или возмущенные гости, горничные, изнемогающие под тяжестью чайных подносов, и раздосадованный бесполезно потраченным временем главный констебль – уже едва ли не обыденность для ее заведения.

Мистер Лофтли отсиживался в своем кабинете, а у его супруги такой возможности не было. Расстроенные беседой с Грейтоном не в меньшей степени, чем ее причиной, дамы одна за другой требовали то чая, то шерри, стенали и жаловались.

Кэтрин завидовала миссис Дримлейн, остававшейся наверху и имеющей возможность если не расслышать подробности бесед главного констебля с подругами бедной мисс Лэмбон, то хотя бы узнать их из пересказа, пусть неполного и сбивчивого.

Увы, пользы расследованию не принесла ни одна из дам. Об этом можно было догадаться, увидев, с каким мрачным лицом Грейтон спускается по лестнице, чтобы поговорить с мистером и миссис Лофтли.

Ни дядюшка Томас, ни его супруга ничего не изменили, и к шести часам главный констебль выглядел измотанным и утратившим всякую надежду добраться до истины.

Да, мисс Лэмбон намекала накануне, что ей известно больше, чем другим. Да, никто из ее подруг не обратил внимания, когда она покинула общество и зачем-то направилась в Комнату с портретом. Ах, ну разве подобает леди проявлять неуемное любопытство и настаивать, если другая леди хочет о чем-то умолчать?

Грейтон стоял посреди холла, буквально скрипя зубами. Ох уж эти леди! От миссис Пропсон можно было ожидать, что она не позволит своей подруге съесть даже крошечный сэндвич, пока не добьется объяснений. И вот, пожалуйста, еще одно убийство, и еще один день поисков прошел впустую! Никто в гостинице не смог быть полезен в расследовании, и это выводило из себя главного констебля. Как можно ограничить число подозреваемых, если все только сплетничают и при этом делают вид, что деликатно не вмешиваются в чужие дела!

Сколько человек в Кромберри уже знали о самодовольной несдержанности мисс Лэмбон? Кто из них сумел проникнуть в «Охотников и свинью» и застать жертву одну, да еще каким-то образом заманить ее в комнату миссис Пропсон?

Недовольный взгляд, который Грейтон бросил на Кэтрин, направляясь к двери, явственно говорил, как ему хочется сорвать досаду на служащих гостиницы, покидающих свой пост в самое неподходящее время.

Миссис Лофтли, робко продвигающаяся вслед за ним к двери и боявшаяся сказать что-нибудь лишнее, уже готова была с облегчением вздохнуть, проводив разгневанного Грейтона, когда навстречу им обоим прошел через входную дверь Дик Харт.

Молодой человек растерялся на мгновение, но тут же поклонился Грейтону, собиравшемуся обойти его и выбраться из этого адского места, и заговорил с миссис Лофтли:

– Мадам, ваш муж остался доволен тем, как мы с Билли починили перила и восстановили штукатурку. После двух-трех дождей разницы уже не будет заметно. А Джон предупредил Коннора, что, если тот еще вздумает лихачить на Мэйн-стрит, тотчас лишится работы!