Король Артур. Меч в камне - Теренс Хэнбери Уайт

— Теперь, Кэй и Варт, я должен вам объяснить, в чем тут дело с железом. Если наши друзья действительно были захвачены, э-э-э, Добрым Людом и если Королева Моргана ле Фэй действительно его королева, тогда у нас имеется одно преимущество. Из Доброго Люда никто не способен вынести близость железа. Причина тут в том, что Древнейший Народ возник в пору, когда обходились одним только кремнем, еще до того, как было открыто железо, и все их невзгоды произошли от новейших металлов. Народ, завоевавший их, владел стальными мечами (что даже лучше железа), потому-то ему и удалось загнать Древнейших под землю.

— Вот причина, по которой нам придется этой ночью держаться подальше, чтобы их не встревожить. Но вы двое, с небольшими ножами, спрятанными в кулаках, будете в безопасности, если только не позволите лезвию показаться наружу. Пара маленьких ножичков не потревожит их, пусть только лезвия будут скрыты. Все что вам нужно сделать, это пройти последнюю часть пути, держась покрепче за лезвия ножей, без помех проникнуть в замок и найти дорогу к темнице, в которой томятся пленники. Едва только пленники окажутся под защитой вашего металла, они смогут уйти с вами оттуда. Вы это поняли, Кэй и Варт?

— Да, конечно, — сказали они. — Мы это прекрасно поняли.

— И еще одно. Самое важное — это держаться за железо, а следующее по важности — ничего не есть. Всякому, кто что-нибудь съест в крепости сами знаете кого, придется остаться в ней навсегда, а потому ради всего святого ничего не ешьте внутри замка, как бы вам ни захотелось. Запомните?

— Запомним.

Покончив со штабным инструктажем, Робин отправился отдавать приказания своим людям. Он произнес перед ними длинную речь, все объяснив о грифоне, о необходимости скрытного передвижения и о том, что собираются сделать мальчики. Когда он закончил речь, выслушанную в полном молчании, произошло нечто странное. Он снова заговорил и произнес ту же самую речь слово в слово от начала и до конца. Закончив ее во второй раз, он сказал: «А теперь капитаны», и сотня мужчин разбилась на группы по двадцать человек. Они разошлись по разным концам поляны и обступили кружками Мэриан, Маленького Джона, Мача, Скарлетта и Робина. И из каждого кружка поднялось к небесам слитное гудение.

— Какого черта они там делают?

— Слушай, — ответил Варт.

Они повторяли речь, слово в слово.

Видимо, ни один из них не умел ни читать, ни писать, но слушать и запоминать они научились. Таким-то способом Робин и поддерживал связь во время ночных набегов, — зная, что каждый его человек выучил наизусть то, что известно их предводителю, — и потому-то он мог при необходимости дозволить каждому из своих людей действовать в одиночку.

После того как люди Робина повторили данные им наставления и ни один не запнулся, воспроизводя его речь, они получили боевые стрелы, по дюжине каждый. Наконечники у этих стрел были тяжелее обычного и заточены, словно бритвы, и оперенье эти стрелы имели крупное, прямоугольное. Затем был произведен осмотр луков, и на двух-трех пришлось сменить тетиву. Затем наступило молчание.

— Ну так вперед! — весело крикнул Робин.

Он взмахнул рукой, и его люди, улыбаясь, приветственно подняли луки. Затем вздох, шелест, треск неосторожного сучка, и поляна вокруг гигантской липы оказалась такой же пустой, какой была до появления в этих местах человека.

— Пошли со мной, — сказала Мэриан, положив мальчикам руки на плечи. Пчелы жужжали в листве у них за спиной.

Шли они долго. Рукотворные прогалины, крестом сходившиеся к липе, уже через полчаса сошли на нет. После этого пришлось пробиваться через девственный лес. Это было бы не так уж и трудно, если бы можно было действительно пробиваться, но предполагалось, что они должны двигаться бесшумно. Мэриан показала им, как пробираться бочком, там одним, тут другим, как мгновенно останавливаться, когда тебя цепляет ежевика, и терпеливо выпутываться из нее, как осмотрительно ставить ногу и переносить на нее вес, уверясь, что под нее не попало никакого сучка, как с первого взгляда отличить место, пройти через которое будет легче всего, и как поддерживать что-то вроде ритма в движении, который поможет им, несмотря на все препятствия. И хотя по обе стороны от них около сотни мужчин двигались к той же цели, слышали они только себя.

Поначалу мальчики испытывали недовольство тем, что их отдали под начало женщине. Они предпочли бы идти с Робином и думали, что оказаться в подчинении у Мэриан — это все равно как быть отданными на попечение гувернантке. Вскоре они поняли, что ошиблись. Она возражала против их участия, но теперь, когда решение было принято, относилась к ним, как к сотоварищам. А быть у нее в сотоварищах оказалось делом нелегким. Прежде всего, они бы не угнались за ней, если бы она не останавливалась, чтобы их подождать. Она обладала способностью передвигаться на четвереньках или даже ползти, подобно змее, почти с тою же скоростью, с какой им удавалось передвигаться на ногах, а кроме того, она была искусным воином — в отличие от них. Она была настоящей подругой разбойника, если не принимать во внимание длинных волос, которые большинство разбойничьих жен предпочитало в те времена стричь коротко. Одним из советов, данных ею перед тем, как закончились все разговоры, был такой: когда стреляешь в битве, целься вверх. Низкая стрела ударяется оземь, пущенная повыше, может убить кого-то во второй шеренге бойцов.

— Если придется жениться, — думал Варт, вообще-то сомневавшийся в этом, — женюсь на такой вот девушке, похожей на золотую лисицу.

Мальчики того не знали, но Мэриан умела ухать в кулак по-совиному и пронзительно свистеть, притиснув язык к зубам и сунув два пальца в рот; она могла приманить к себе какую угодно птицу, изобразив ее зов, и по большей части понимала их нехитрый язык, — она, например, понимала крики синиц, предупреждающие о приближении ястреба; она дважды попадала из лука в цель, в которую Робин попадал трижды, и умела пройтись колесом. Но в настоящий момент ни одно из этих умений не требовалось.

Быстро сгущались сумерки, — опускался один из первых осенних туманов, — и в смутном лесу перекликались друг с дружкой члены еще не распавшейся семьи неясытей: «кивик», — пищала молодежь, а старики отвечали надлежащим: «хуруу, хуруу». Крики «ту-вит, ту-вуу», коих поэты ожидают от сов, являются на самом-то деле кличем, издаваемым совершенно определенным семейством птиц. Чем труднее становилось разглядеть ежевику и иные препятствия, тем вернее мальчики угадывали их. Странно, но Варт обнаружил, что по мере того, как лес умолкает, ему удается двигаться со все большим, а не меньшим беззвучием. Вынужденный полагаться на одни только осязание и слух, он обнаружил, что с их помощью ему управляться легче и что он способен передвигаться и быстро, и тихо.

Уже близко к вечерне, или, как мы бы сказали, в исходе девятого часа, — и они отшагали по трудному лесу не меньше семи миль, — когда Мэриан тронула Кэя за плечо и указала ему в синюю тьму. Они уже видели в темноте, насколько это доступно человеческим существам, и во всяком случае лучше, чем любой из нынешних горожан, и потому различили перед собой расколотый дуб, к которому лесные навыки Мэриан вывели их после семимильного марша по непролазной чащобе. Не сговариваясь, они мгновенно решили подобраться к нему так тихо, чтобы даже солдаты их собственной армии, возможно, уже ожидавшие здесь, не узнали об их появлении.