Танцы с волками - Сергей Соболев

— Чертовы кулибины! — пробормотал под нос Заварзин, у которого от всего этого чтения нещадно разболелась голова. — Наизобретали, мать вашу! Нет бы что-то полезное, так придумали такое, что сам дьявол, наверное, радуется...

Он решил про себя, что если ему и его людям удастся выйти на этих типов, которые шутят с такими серьезными вещами, как ИФС, то он лично заставит их сожрать все то дерьмо, которое они навыпускали, лукаво выдавая свой инфернальный продукт за одну из модных, продвинутых разновидностей «колес».

Едва он обнулил дискету и запер ноутбук в сейф, как запиликал его сотовый телефон. В течение дня его беспокоили лишь дважды: в половине десятого Трофимов доложил, что они повязали дилера и везут его для дальнейшего общения на базу, а около трех в офис позвонила Бельская и подтвердила, что ровно в девять вечера будет ожидать нанятых ею частных детективов в условленном месте на Остоженке...

Сейчас в трубке раздался бодрый, будто он звонил с дружеской вечеринки, голос Лешки Подомацкого:

— Шеф, у нас тут с нашими «гостями» полный контакт и единение... Разговор идет конкретный, по душам... Если хочешь послушать все своими ушами, приезжай... Но только прямо сейчас, потому что тут такое «веселье», что скоро они выпадут в осадок!

Заварзин бросил взгляд на часы. Еще только начало шестого, и до рандеву с журналисткой он располагает уймой времени.

— Лады, я еду к вам!

* * *

За то время, пока Заварзина не было на базе, в одном из строений которой производилось «потрошение» четверых задержанных, включая примкнувшего к троице из «Люксора» наркоторговца, Эдуард Валентинович успел потерять весь свой лоск, малость похудел и, кажется, даже стал меньше ростом.

— Этот вонючий скунс пытался тут качать права, — сказал Леший, который для этой грязной работы переоделся в камуфлированный прикид. — Но потом врубился, что никакая это не ментовка, и сник... А когда я отвел его в нашу «комнату ужасов», на него словесный понос напал — такого болтуна в жизни не видел! У него при себе была электронная записная книжка, а в ней хранился номер мобильного телефона одного торгаша, который постоянно снабжает их «колесами» — от «виагры» и «экстази» до «антигера» включительно... Он нам его детально описал, назвал имя и сказал, на какой машине тот приезжал в «Люксор»... Мы быстро навели справки, пробили, на кого зарегистрирован сотовый, а потом прихватили мужичка в Реутове, он как раз из дома высунулся, собирался ехать на «точку» за новым товаром...

— Пробили уже эту «точку»?

— Нет, не стали. — Подомацкий покачал головой. — Он там берет оптом «колеса», а препарат «антигер» он получает совершенно из другого источника...

— Он звонит другому дилеру и договаривается о закупке определенной партии? Так?

— Так, да не так. А точнее, все наоборот: один корешок, с которым его свел некий посредник, сам звонит реутовскому торговцу, и если тому нужен товар, то есть «антигер», то они встречаются в условленном месте и там прокручивают свою сделку.

Выслушав эту информацию, Заварзин про себя чертыхнулся. Нет ничего хуже, чем пытаться распутать связи таких вот наркоторговцев. В случае с «антигером», конечно, звеньев в цепи может быть меньше, чем это обычно бывает, но зато, если учесть, какие люди находятся по другую сторону, одно из звеньев может быть исключено в любой момент времени, и тогда до изготовителей препарата ты уже не сможешь добраться. Как это было в случае с производителями препарата «неометадон».

— Реутовский дилер не отпирался, — сказал Подомацкий. — Ты только представь, командир... Он даже обрадовался, блин, когда стали спрашивать его про «антигер», начал косить под дурака: мне, мол, говорили, что это незапатентованное лекарство против наркозависимости... тыры-пыры, тары-бары... Пока только психикой на него давили, обходимся без физического воздействия... Вот думаю, надо ли пичкать его «сывороткой»?

— Да, его следует проколоть пентанолом натрия. И еще раз тщательнейшим образом допросить, чтобы точно убедиться, что он от нас ничего не скрывает... Валера с ребятами поехал за этим его корефаном? Который свел реутовского с дилером, распространяющим «антигер»?

— Нет, к нему бесполезно сейчас ехать. Этого мы пробили, потому что реутовский дал его полные координаты. Он уже почти месяц в отъезде, и по московскому адресу его нет...

— А где ж его носит?

— Реутовский говорит, что его коллега в Новосибирск поехал, а оттуда в Среднюю Азию махнул и может проторчать там неведомо сколько... Хотя, конечно, надо все это тщательно проверить.

— Вот так, — задумчиво сказал Заварзин. — Потянули мы с тобой, Леший, за кончик, да, видать, не за тот ухватились... Так куда Трофимов с бойцами подался?

— Взяли на борт двух охранников и повезли их в Москву. Должны вот-вот вернуться.

— Что, толку нет от этих двух «полканов»?

— Абсолютно никакого. Они, конечно, догадывались, что в заведении циркулируют наркотики, поскольку частенько видели малость обдолбанных клиентов, не говоря уже о тамошних девахах, но сами к этому делу не привлекались. Наркота была в распоряжении Эдуарда Валентиновича и еще одного его коллеги. Они сами знали, кому и что предложить, с кем из клиентов можно и даже нужно на эти темы разговаривать, а с кем лучше поосторожничать... Кстати, командир, знаешь, сколько у них в «Люксоре» стоит одна капсула «антигера»? Пятьсот баксов! Прикинь...

Заварзин изумленно присвистнул.

— Есть же у людей шальные деньги, — сказал он. — Хотя эффект, я слышал, если правильно уметь настроиться, и вправду отпадный!

— А чего в этом хорошего? — пожал плечами Подомацкий. — Провалиться куда-то... хрен знает куда, в какой-то провал времени, шастать неведомо где, пусть даже под кайфом... Нет, командир, меня такая перспектива не прельщает.

— Гм... Охранникам не забыли впендюрить сонапакс?

— Обижаешь, командир... Выверили дозу как следует, прокололи, погрузили их зачумленных в транспорт и повезли на станцию, а там их уже в электричку подсадят, в разные вагоны... Вот будет потеха!

В отличие от Лешего, Заварзин ничего смешного в этом не находил. Этим двум мужикам санировали память. Не целиком, конечно, потому что функция памяти, как и вообще способность соображать, вернется к ним в течение ближайших четырех-шести часов, при том, что даже в эти часы они отнюдь не будут беспомощны, просто они станут чувствовать и вести себя так, будто здорово поддали. И точно так же, как сильно выпивший мужик наутро не может толком вспомнить, что с ним было вчера, особенно в финальной стадии пьянки, так и эти двое будут назавтра страдать амнезией на фоне крутого бодуна, с той лишь разницей, что у них из памяти выпадут последние сутки.

Но другой альтернативы нет. Потому что, если отказаться от процедуры санирования, то придется обращаться к руководству, чтобы изыскали возможность их надежно изолировать, а зачем, спрашивается, нужны эти напряги?