Букет из Оперного театра - Ирина Лобусова

— Известно, кто у Японца мои алмазы взял? — Таня решила перевести разговор.

— Неизвестно. Ты, Алмазная, мне зубы не разговаривай. Никуда я тебя отсюда не отпущу. Придется здесь работать. Никому проблемов за твои финты ушами не надо, шоб ты мне была здорова! А этот кусок адиета еще слюной подавится — помяни мое слово.

Таня понимала, что Туча прав и ей придется остаться в кабаре. Положение ее было слишком шатким, чтобы портить отношения с Японцем, который пока мог защитить от всего. Придется остаться. Но это было невыносимо! Таня снова заплакала. Насупившись, Туча стоял и молча смотрел на нее.

Новая гастроль Призрака. Страдания Тани. Подозрения Володи Сосновского. Бал у губернатора для баронессы Ольги фон Грир. Осенний букет

— Дамы и господа, лучшие в мире психологические опыты! Вы станете живыми свидетелями невероятных тайн природы, объяснения которым не существует. Этим опытам аплодировали в Париже и Монте-Карло, Ницце и Нью-Йорке, Лондоне и Берлине! Ваше внимание, дамы и господа! Непревзойденный гипнотизер современности — мистер Призрак!

Стоя в узком проходе служебного входа, сдавленная с обеих сторон артистами кабаре, желающими поглазеть, Таня не отрывала глаз от сцены, которая была затемнена, явно с намерением подчеркнуть тайну. Надо сказать, организаторы выступления гипнотизера потрудились мастерски, все было сделано по-высшему классу — и свет, и подсветка, и оформление сцены, и даже загадочный голос ведущего. Все специально играло на публику, создавало ажиотаж, нагнетало атмосферу какой-то таинственной мистерии, которую было невозможно не оценить.

Зал был полон. К столикам даже приставили дополнительные стулья, и количество желающих посмотреть на гипнотизера превысило все желания организаторов. Дошло до того, что персоналу кабаре в переполненном зале не нашлось места, и все артисты, официанты, музыканты и прочие толпились в узких дверях служебного входа, давя друг друга. Со стороны они напоминали селедок, сдавленных в банке. И сами же артисты, люди завистливые и циничные, не могли объяснить охватившего всех ажиотажа.

Медленно протекло лето и перешло в жаркое начало осени. Потом жару сменили дожди. За все время Таня больше не видела в кабаре Сосновского. После той омерзительной сцены (как ужасно Таня чувствовала себя спустя несколько дней!) Володя избегал ее, появляясь в кабаре с утра, то есть когда артистов не было даже близко. Таня же приходила в кабаре к вечеру, и таким образом им удавалось не встречаться.

Она не знала, что наболтал Туча Володе после той отвратительной сцены. Но официально он объявил, что новый владелец не держит на нее зла, и ей нет никакой необходимости бросать свою службу. Напротив — ей будут очень благодарны, если она останется.

Таня не сомневалась, что Туча выставил ее бешеной истеричкой, которая хватила лишнего — ах, артистка, творческий темперамент! Разумеется, Сосновский ни на секунду не поверил в это — не настолько он был глуп. Впрочем, и он со своей стороны не выдал Туче то, что знает правду и что Таня никакая не артистка. Так что Туча пребывал в счастливом неведении.

Но если внешне все обстояло благополучно, то внутренне Таня совершенно не успокоилась, напротив. И прошедшие месяцы только разъедали ее рану.

Однажды она видела на Дерибасовской Соньку Блюхер. Та была в роскошном лиловом платье из натурального, дорогущего шелка. В тон к платью был отделанный кружевами зонтик и изящный ридикюль. Выглядела Сонька шикарно. Ее темные волосы были завиты модными изящными волнами. Лицо в меру накрашено. А на ушах и на груди сверкали бриллианты чистой воды — Таня теперь разбиралась в камнях.

Сонька ее не видела. В тот момент Таня выходила из парфюмерной лавки напротив Горсада и, заметив Соньку, сделала вид, что внимательно рассматривает витрину с баночками и флакончиками. Смеясь, Сонька поигрывала зонтиком и шла такая довольная жизнью и собой, что Таня едва удержалась от желания вцепиться ей в волосы. Куда только делась неуверенная, бедная, запуганная, блеклая статистка-оборвыш! Превращение Соньки поразило даже бывалую Таню, а она чего только не насмотрелась на своем веку!

Думать о том, что причиной этого превращения стал Володя, было невыносимо. Боль возникала такая, словно ее сжигали живьем. Но другого объяснения не было. Таня не могла понять, зачем Володе, так кичившемуся своим аристократизмом и голубыми корнями, понадобилось превращать убогую, безграмотную нищенку в подобие светской дамы, которая ведет себя нагло, уверенно и щеголяет бриллиантами на Дерибасовской посреди белого дня! Таня пыталась понять — и не могла.

Очевидно, жизнь просто сыграла очередную жестокую шутку. Таня знала, что в запасе у жизни масса таких чудовищных жестоких шуток. И просто списала все на такое объяснение, стараясь не особенно в него вникать.

Но боль все равно грызла ее душу. Боль от того, что из Соньки Блюхер, убогой дешевой статистки, Сосновский сделал благородную даму. А из нее, Тани, не захотел.

Осень принесла с собой не только дожди. Под Одессой шли ожесточенные бои. Город осадили войска атамана Григорьева и Петлюры. Малочисленные отряды белых офицеров в Одессе с трудом давали отпор красным. Но у красных не было достаточно сил для того, чтобы захватить город. Ходили упорные слухи, что через месяц-другой белые отобьют Одессу с помощью французов, которые в качестве союзников давно уже ввязались в эту непонятную военную кампанию.

А тем временем, пока белые кое-как удерживали власть, город превратился в некую Мекку для развлечений и гастролей, и такой бурной жизни здесь не было последние несколько лет. Театральные труппы из Москвы и Петербурга перебирались в Одессу полным составом, и какие только гастроли не устраивались! Но, несмотря на столь пышный цвет многочисленного культурного десанта, гипнотизер занял свою нишу, сумев собрать полный зал публики.

Таня была среди тех, кто поддался всеобщему любопытству. Она специально в этот вечер пришла в клуб.

Когда гипнотизер появился на сцене, у зрителей вырвался вздох разочарования. Одет он был обыденно — как доктор средней руки. Такой костюм из темно-коричневого сукна совсем не подходил для сцены, в нем не было ничего театрального и красочного. Но не костюм бросался в глаза и вызвал реакцию в зале.

Самым важным вдруг оказалось то, что гипнотизер выступал в маске. Его лицо было полностью спрятано под черной шелковой маской, из прорезей которой неестественно ярко сверкали светлые глаза. Было трудно определить их цвет из-за ярких прожекторов, светивших на сцену, но всем было ясно, что во всем внешнем облике гипнотизера самой важной частью являются глаза.

Голос был самым обычным. Сказав несколько слов о том, что он не является артистом, а скорей — профессором человеческих душ, изучая эти заблудшие души, гипнотизер вызвал на сцену несколько желающих участвовать в психологических опытах и подвергнуться воздействию гипноза. На сцену поднялись пять человек.