Мой злодей. Книга 2 - Мария Власова

Может он простудился? Как-то волнуюсь я за него.

– Не терпится попасть в мою спальню? – с ухмылкой предположил Анри, пока его рука под одеялами прошлась к самой коленке.

– Но ты же в мою спальню попал, уже дважды, – парировала с улыбкой, но она почти сразу угасла, когда он посмотрел на меня.

Я потянула к нему руку, не особо соображая, что делаю, накрыла его руку на моей коленке ладонью. Сжала, пытаясь показать поддержку. Он долго смотрел мне в глаза, будто бы ища что-то там, но все не находил.

– Что случилось? – спросила, наконец-то решившись вернуться к этому разговору.

Он не ответил, повернулся, смотря на горизонт. Я ещё какое-то время смотрела на него, по-детски наивно ожидая, что случится чудо, и он откроется мне. Но нет, Анри Эзеф не из тех людей, которые открываются хоть кому-то. Взглянула на горизонт, рассвет, рассыпающий яркие блики на воде, действительно прекрасен.

– Если бы я предложил тебе все бросить и сейчас же уехать первым кораблем в Новые земли, ты бы согласилась? – спросил Анри и замер в ожидании моего ответа.

Я почти выпалила «да». Бездумно, на эмоциях признаваясь ему в том, что ближе в этом мире у меня никого нет и, скорее всего, не будет. Но отец… Господин Карвалье стал мне родным, даже несмотря на то, что он заступился за Сью вчера вечером, он остался моим отцом, родителем настоящей Рианны де Карвалье. Если всего лишь на мгновение поверить, что договор – правда, и Анри ничего не надо от семьи Карвалье, кроме, собственно, меня, то единственный человек, который действительно держит меня здесь, это отец. Элла и Курт нашли друг друга, и я от души надеялась, что у них все будет хорошо. Остальные же справятся и без меня. Но вот отец, старый, по-своему глупый, но любящий Рианну безоговорочно, стал намного роднее моего настоящего папы, что, не задумываясь, оставил меня когда-то. Бросить его, сбежать, пускай и с любимым? Нет, я так не могу. Чем я тогда лучше моей матери?

Мы встретились взглядами с Анри, он понял все без слов, ухмыльнулся, делая вид, что это была простая болтовня.

– Подай вино, холодно, – попросил он, не смотря на меня.

Решила, что наливать в бокал не имеет смысла, и протянула ему сразу всю бутылку, а он улыбнулся, явно одобрив это действие, и отхлебнул из горла, не церемонясь.

– Знаешь, я прочитала очень много книг, – заговорила, смотря вдаль, – и сюжет, в котором влюбленные сбегают из дома, чтобы быть навсегда вместе, никогда ничем хорошим не заканчивается в долгосрочной перспективе. То, что в юности кажется безграничной любовью, во взрослой жизни оказывается простым баловством.

Анри улыбнулся, не грустно, а так, словно вспомнил что-то приятное.

– Даже будучи в теле сопливой девчонки, ты не перестаешь меня поучать, – сказал он с улыбкой.

– Хочешь, подзатыльник отвешу и научу, каким должно быть настоящее свидание? – улыбнулась в ответ, припомнив наш разговор на крыше.

– Тебя что-то не устраивает? – приподнял он бровь с усталой улыбкой. – Рассвет, огонь, еда и я, разве что-то ещё нужно?

Я рассмеялась от его слегка вальяжного тона, вероятно, кто-то бахнул вина на голодный желудок и немного охмелел. Вряд ли кто-то ещё, кроме меня, видел Анри таким, и это с одной стороны приятно, потому что станет моей маленькой тайной, но с другой стороны грустно. Сколько можно отгораживаться от другого мира и притворяться? Он наверняка от всего этого притворства так устал. Протянула руку и нежно коснулась его щеки, точнее ямочки на ней, он перестал улыбаться, повернул голову в мою сторону и, поцеловав мою ладонь, опустил свою руку под одеяло, словно желая согреть. Я бы с удовольствием согрелась, даже знаю очень приятный способ, но, как назло, на крыше снова замаячил Маркус с подносом, двумя кружками чая и чайником из сервиза. Где он его только взял?

Скосила взгляд на слугу, который успел поставить поднос на стол, и кивнула ему на мясо, греющееся на огне. Вкусно запахло жареным мясом, помощник не сразу разобрался, как забрать его с подноса и не обжечься. Сгрузил приличный кусок на тарелку и подал мне вилку с ножом. Он что на самом деле рассчитывал, что в таком положении я буду пользоваться столовыми приборами как положено? Впрочем, я воспользовалась, отрезала кусочек мяса и подсунула Анри. Он, похоже, решил напиться, растягивая удовольствие, а не выпивая залпом всю бутылку.

– Закусывай, а то голова будет болеть, – пробормотала, буквально кормя его с вилки под удивленным взглядом Маркуса.

– Снова ты начинаешь, – простонал граф, отмахиваясь от очередного куска мяса. – Итак голова постоянно болит, отнюдь не от похмелья.

– А чего так? – поинтересовалась, особо ни на что не рассчитывая, и подсунула ему новую порцию.

– Крис и эти его дурацкие выходки, – простонал Анри, немного расслабившись. – Как мне все это надоело…

– Господин, вам не стоит… – попытался вмешаться Маркус, но я прожгла его взглядом, давая понять, что он здесь лишний. Мы тут раскрываться друг другу начали, а он влез опять. Ну, не пришей кобыле хвост, называется!

– Маркус, а тебе не пора? Ну, там спать или ещё куда? – сладковатым голосом поинтересовалась у помощника. Тот поджал губы, чувствуя, что от него определенно хотят избавиться.

– Все нормально, иди, – махнул рукой Анри на удивление трезвым голосом.

Маркус не хотел уходить, но все же вышел, мы снова остались одни. Я докормила своего жениха и отставила тарелку на стол.

– Спаиваешь меня? – с легкой ухмылкой посмотрел на меня.

– Обычно женщин спаивают, а не наоборот, – улыбнулась, пожав плечами. – К тому же ты сам…

– Один вопрос, Анна, – сказал он, вдруг перебив меня. – Задай мне один единственный вопрос, на который я отвечу тебе, не солгав. Ты ведь много узнать хочешь, не так ли?

Когда мужчина предлагает тебе что-то заманчивое, готовься, что он что-то попросит взамен. Ведь все мы знаем: бесплатный сыр исключительно в мышеловке. Никто ничего не сделает тебе просто так, все ожидают получить что-то в ответ. Бабуля говорила, что как ты относишься к людям, так и они относятся к тебе. Но это не касается мужчин и близких отношений с ними, в них нужно быть хитрее.

«Если мужик подарил тебе огромный букет красных роз, мысленно его рука уже под твоей юбчонкой», – говорила эта прожженная жизненным опытом женщина. Она не выходила замуж и даже с дедом состояла в гражданском браке. Была ли там любовь? Не знаю, он умер до моего рождения, но больше у нее мужчин не было. Только книги и я, и ей хватало. Помню, как она сидела в своем старом кресле и встречала меня, заявившеюся под утро в свои шестнадцать.

«У меня к тебе всего один вопрос», – говорила она, пронзая своим презрением, но не повышая при этом голоса. – «Всего один… – память засыпает, я вижу, как шевелятся ее губы, но не слышу имени, что она назвала, – в подоле как твоя мамка принесла? Я не собираюсь воспитывать ещё одного неблагодарного подкидыша. Ты окажешься на улице, помяни моё слово!».