Не соблазняй меня - Джулия Ортолон

Спустившись по лестнице до середины, Эйдриан внезапно остановился: его осенило. Ведь он только что поцеловал Джеки! Похоже, ни о чем не думал, потому-то поцелуй и был таким коротким. Надо же! Какая возможность упущена! Если бы он заранее собирался совершить подобную глупость, то хотя бы сосредоточился на ней и получил от нее удовольствие.

Эйдриан оглянулся через плечо, гадая, как, интересно, отреагировала на это Джеки. Она не оттолкнула его — хороший знак. Хотя она вообще никак не отреагировала. Наверное, восприняла поцелуй таким, каким он, по замыслу Эйдриана, и должен был быть, то есть платоническим.

Платоническим? «Да уж!» — усмехнулся Эйдриан. Когда дело касалось Джеки, ни о чем подобном и речи идти не могло. Хотя именно платоническими должны были быть его мысли о Джеки, ведь организация круизов, судя по всему, теперь вещь вполне реальная. Поэтому не мешало бы серьезно задуматься о своем поведении, как следует последить за собой.

Сделав таким образом себе внушение, Эйдриан устремился дальше, вниз по лестнице, чтобы переодеться и заняться ужином — после того, как примет холодный душ.

Через час Джеки дрожащими руками закрыла и отложила в сторону дневники. Прочитанное до мельчайших подробностей совпало с виденным ею во сне, и это напрочь лишило ее спокойствия. Она силилась найти этому феномену какое-то разумное объяснение. Может, она перед тем, как уснуть, зашла в чтении гораздо дальше, чем помнила, и затем ей это приснилось? Пожалуй, так оно и было.

Дневниковые записи, однако, не обрывались на том, что уже знала Джеки. Джек подхватил Маргариту на руки и отнес в постель, где они страстно, до изнеможения занимались любовью. А после, когда они лежали обнявшись, Джек просил Маргариту бежать вместе с ним. Но она сказала ему «нет», хотя собственный отказ разрывал ей душу. Попытка Джека выяснить у нее причины отказа ни к чему не привела: Маргарита не могла сказать ему, что безумно боится мести Анри, который непременно выследит их, вернет беглянку домой и накажет. Она лишь напомнила Джеку, что он хочет восстановить свое доброе имя. А ее бегство с ним может еще больше навредить ему. Когда распространится слух о том, что капитан Кингсли украл чужую жену, разразится страшный скандал.

Анри, пользующийся большим уважением среди судовладельцев, конечно, употребит все свое влияние, чтобы уничтожить Джека Кингсли. Маргарита же, любовь которой была так велика, не могла принять от Джека такой жертвы.

К тому же где-то в глубине ее души все-таки шевелилось сомнение. Ведь и Анри до свадьбы весьма убедительно изображал любовь. Что, если Джек, так же, как Анри, добиваясь ее, лишь преследует свои меркантильные интересы? Слишком часто Маргариту беззастенчиво использовали, и еще один такой удар от человека, столь горячо ею любимого, она уже не смогла бы перенести. Пусть все останется как есть. Она будет и дальше влачить жалкое существование, но зато сохранит веру в искренность Джека. Это лучше, чем, поставив на карту все, узнать потом, что заверения в любви были ложью. Это убьет ее. И Маргарита решительно отказалась оставить Анри, отринув бесполезные уговоры Джека. Тот было рассердился, но ее поцелуи и объятия в итоге успокоили его, и они вновь занялись любовью.

Между поцелуями Джек спросил Маргариту о кулоне, который был всегда при ней, и она поведала ему историю своего рождения. Рассказав, что украшение некогда принадлежало Жану Лафиту, Маргарита поинтересовалась, правду ли говорят, будто и Джек унаследовал от своего деда некое сокровище, ранее принадлежавшее Лафиту.

Джек со смехом подтвердил, что такое сокровище действительно у него есть и он хранит его в каюте как напоминание о том, чему не должно быть места в его жизни. Его слова стали лишним подтверждением Маргарите, что она поступает верно. Слишком много значило для Джека восстановление доброго имени его семьи, чтобы можно было пренебречь такой возможностью.

Маргарита сняла с шеи кулон, который носила, не снимая, всю свою жизнь, и отдала его Джеку. «Пусть он хранит тебя от всех несчастий», — сказала она. Услышав эти слова, Джек еле сдержал слезы. Сжимая в руке кулон, он поклялся хранить его вместе с сокровищем Лафита как символ всего самого лучшего, что должно сопутствовать достойному человеку. А когда он наконец докажет, что чего-то стоит, возможно, она, Маргарита, все же оставит ради него Анри.

Джеки и сама чуть было не прослезилась: Маргарита, судя по всему, совсем не понимала, насколько неуверен был в себе Джек. Он-то думал, что Маргарита отказывается бежать с ним, считая его не вполне достойным человеком. Ничего не могло быть дальше от правды. Впрочем, поразмыслив, Джеки заключила, что их с Джеком отношения были обречены с самого начала.

Джеки уже собралась продолжить чтение дневников, но тут ее взгляд упал на часы. Заметив время, она вспомнила недавно сообщенную ей Эйдрианом новость и тотчас повеселела. Раскопки будут! А это означает, что ей не придется покидать Жемчужный остров, поджав хвост. Она сможет возить туристов, видеться с Синклерами, погружаясь в ту чудесную, почти магическую ауру, которая, кажется, окружает их всех. Вот уж действительно повод для праздника!

Вскочив с кровати, Джеки умылась и оделась к ужину. Почти спустившись до конца лестницы, ведущей в квартиру хозяев, она вспомнила о поцелуе. Это недавнее происшествие живо воскресло в ее памяти, как только стоявший за стойкой Эйдриан поднял глаза и их взгляды пересеклись.

— Привет! — Она помялась.

— Привет. — Вид у Эйдриана был тоже не очень уверенный. Джеки заметила Рори за компьютерным столом в углу гостиной зоны.

— Джеки! Хорошо, что ты пришла. — Рори поманила ее. — Я тут обдумывала экскурсионные программы и хочу все рассказать тебе первой.

— Постой, — снова привлек к себе ее внимание Эйдриан. — Хочешь вина?

Его взгляд на сей раз, был таким твердым, что Джеки поняла: он имел в виду не только вино.

— Я…э-э…

— Давай я налью тебе.

Джеки осторожно приблизилась к стойке, не представляя, что Эйдриан может выкинуть. Разумеется, он не станет снова целовать ее сейчас, когда рядом его сестра. Хотя брошенный ею в сторону Рори быстрый взгляд сказал, что внимание той полностью приковано к монитору компьютера.

— Насчет того, что было наверху… — начал Эйдриан, понизив голос.

Джеки подняла голову, заглянула ему в глаза и, осознав, до чего же близко он к ней стоит, почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь. Если бы он захотел поцеловать ее еще раз, сильно тянуться бы к ней не пришлось. И снова от этой мысли по спине Джеки пробежал восхитительный трепет.

— Знаешь… э-э… — Эйдриан явно не находил подходящих слов.

«Держись естественно», — велела себе Джеки, прогоняя прочь воспоминания о том, какими сладкими на вкус оказались его губы.

— Ты, случаем, не о том братском поцелуйчике?

Эйдриан почувствовал облегчение.

— Вот-вот! Именно «о братском поцелуйчике». Я просто не хотел, чтобы ты подумала…