Цена бесчестья - Чингиз Абдуллаев

Если разобраться, это типичный пример «чиновничьей приватизации»,когда все известно заранее. И все правила игры расписаны тоже наперёд. Янемного знала об этой компании, мы с ними сотрудничали, готовили документы.Кроме того, часть акций была куплена Борисом Самуиловичем. Об этом многописали. Поэтому я так боялась подставить Киру и её мужа, не звонила им, даже непыталась с ними связаться. Мы подготовили вместе с Репниковым очень интересныйобзор и передали его помощнику бывшего премьера Феоктистову. Если экс-премьервыступит с этим девятнадцатого октября, будет настоящая сенсация. А он, судя повсему, готовится выступить. И тогда все поймут, что залоговые аукционыдевяностых были семечками по сравнению с новыми правилами игры в наше время.Когда чиновники заранее назначают ответственных за приватизацию и открытопомогают своим в переделе собственности.

— Вы полагаете, что ваш бывший шеф может решиться наподобный шаг?

— Уверена. Они его загнали в угол. И он собираетсянанести ответный удар. Это будет очень громкая сенсация, и он сразу станетважной политической фигурой в новом раскладе на президентских выборах. В нашейстране любят обиженных борцов за правду.

— Феоктистов, — сказал Дронго. — Всеговорили, что он очень влиятельный человек?

— Возможно. — Она явно не хотела обсуждать этутему.

— И вы оставили себе копию обзора? — вдруг спросилДронго.

Она вздрогнула:

— С чего вы взяли?

— Догадался. Поэтому они вас так ищут. И вы, конечно,оставили его в Москве, решив не рисковать и не брать с собой.

— Я вам ничего не скажу, — медленно произнеслаона, — это гарантия моей безопасности.

— Боюсь, что вы ошибаетесь. Это скорее гарантия ихинтереса к вам.

Вера молчала.

— Только мне не совсем понятно, почему вместе сРепниковым убрали и журналиста Оглобина, — сказал Дронго. — Ведь, пологике, он выступал против бывшего премьера, значит, был на стороне тех, кто нехочет публикации ваших аналитических материалов.

— Я сама ничего не понимаю. Но уверена, что ДенисаВикторовича тоже убили. Я в этом даже не сомневаюсь.

— Кто нынешний владелец компании «Стил-М»?

— Олег Степанович Быстрянский. Вы, наверное, о немслышали. Один из самых крупных современных олигархов.

— Слышал, — кивнул Дронго, — обзор направленпротив него?

— И против него тоже. Десять лет назад у него былотолько полтора процента компании. Сейчас больше семидесяти. По оценкам«Форбса», его состояние оценивают в одиннадцать миллиардов долларов. И всеблагодаря этой компании. Ему просто «помогли» стать миллиардером.

У вас опасный противник, Вера, — задумчиво сказалДронго, — и я думаю, что вы сделали правильно, решив не возвращаться домойи не пользоваться своим автомобилем. Теперь наша прямая задача — продержатьсяпять дней и только потом вернуться в Москву. Только пять дней.

Наступило долгое молчание. Официант открыл бутылку вина,разлил его в бокалы, расставил тарелки. Дронго попробовал вино. Оно былотерпким и вкусным.

— За вас, — поднял он бокал.

— Вы не скажете, какой сюрприз готовят в этомресторане? — неожиданно улыбнувшись, спросила Вера, поднимая свой бокал.

— Вам подадут десертное блюдо со сладкой кашицей,напоминающей итальянское тирамису, — пояснил Дронго, — и на немшоколадом напишут название вашей страны. Это их фирменный трюк, они обычно неговорят об этом до самого конца. Платить за это не нужно, это подарокресторана.

— Приятно, — согласилась она, — вы правы.Здесь так приятно и спокойно. Словно ничего не было.

Они даже не могли предположить, что уже завтра утром ихсумеют вычислить, превращая существование в этой благословенной стране внастоящий ад.

Вечером они вернулись в свой отель. Дронго предложил взятьтакси, чтобы не возвращаться пешком. Вера согласилась. В кабине машины онисидели слишком близко, и она незаметно отодвинулась. Когда они уже вышли измашины и он расплатился, она вдруг спросила:

— Какой парфюм вы употребляете?

— «Фаренгейт», — грустно ответил Дронго.

— А почему так грустно? По-моему, он вам подходит.

— Именно поэтому. Я его уже не чувствую. И все времяищу лучший аромат. Уже много лет. Но пока не нашёл.

Они поднялись на пятый этаж. Он проводил её до номера. Онаоткрыла дверь и повернулась к нему.

— Спасибо за ужин, — поблагодарила Вера, — иза то, что вы меня нашли.

— Может, мне остаться? — предложил Дронго. —У вас две комнаты. Это уловка, чтобы остаться в моем номере, или выдействительно опасаетесь за мою безопасность?

— Конечно, уловка. — Он даже улыбнулся.

— Тогда тем более не нужно. — Она пожала емуруку. — Я никому не открою. И никуда не сбегу, честное слово. Увидимсязавтра, когда спустимся к завтраку. В каком вы номере?

— В конце коридора, в пятьсот втором.

— Спокойной ночи. — Она заперла дверь, и онуслышал её шаги. Повернувшись, пошёл в свой номер. Он даже не знал, нужно лиему огорчаться в подобных случаях. Спал он беспокойно. И все время просыпался,прислушиваясь к малейшему шуму в коридоре.

Утром он позвонил ей в номер. На часах было около десяти.Она сразу ответила. Договорились встретиться на втором этаже за завтраком. Верапоявилась в ресторане через десять минут. На ней было лёгкое серое платье. Онобратил внимание, что она не злоупотребляет косметикой. У неё была хорошаячистая кожа. Дронго галантно встал, подождав, пока она сядет за столик.

— Доброе утро. Как спали? — любезнопоинтересовался Дронго.

— Плохо, — ответила она, — всю ночь снилиськакие-то кошмары.

— И я плохо. Нужно было остаться в вашем номере. Ругалсебя всю ночь. Иногда мы ведём себя так глупо. Из-за ненужных условностейпозволяем себе совершать ошибки. Мне было просто неудобно напрашиваться к вам вномер. Если бы что-то случилось…

— Не нужно, — попросила она, — ведь ничего неслучилось. А мне здесь нравится. Осталось только четыре дня. Я думаю, лучшеоставаться здесь, где никто нас не ищет.

— Боюсь, что вы ошибаетесь. Нас наверняка ищут. И ищутв первую очередь вас.

— Но пока не нашли.

Он не ответил. Она выбрала кофе, он предпочёл чай. Когда онизакончили завтрак, на часах было без пятнадцати одиннадцать.

— Вы ждёте звонка? — спросила Вера.

— Нет. Я должен позвонить ровно в одиннадцать, —пояснил он.

— Какой план на сегодня? — поинтересовалась она.