Разбивающий сердца - Яна Мелевич

Бросил взгляд на измученную Лену, кивнув ей на диван, поднимаясь.

- Отдохни, думаю до завтра ничего не случиться.

Ее состояние близкое к обмороку, однако она все равно поднимается и кивает. Мы уже выходили из гостиной, когда я заметил, что Воронцова рухнула на диван, схватив подушку на которой лежал Никита и судорожно вцепилась в нее пальцами. От этого зрелища внутри все перевернулось. Так отчаянно и болезненно может себя вести только тот, кто по-настоящему любит. Не знаю, что там у них с мужем, но в ее любви к Никите я больше не сомневался.

Стоило закрыть плотно дверь, как я оказался лицом к лицу с бывшим другом. Сейчас глядя в его измученное усталое лицо, поймал себя на мысли, что все еще злюсь. Стресс отступил и мои рецепторы включились вновь, заголосив в полную мощь. Невольно сжались кулаки, едва Илья шагнул в мою сторону.

- Вот ты мне скажи, рыцарь короля Артура, - потянул он тихо, но так зло, отчего невольно прошли мурашки по коже. – В твоей голове мозги еще остались или ты последние пропил в барах?!

Я вздрогнул, чувствуя удар под дых о напоминании моей собственной ошибки. Внутри все взбунтовалось, а мозг будто специально подкинул с десяток картин из прошлой жизни. Человек, забравший у меня жену, пусть уже на тот момент практически бывшую, сейчас являл собой оплот всего ненавистного. Собственную злость я переключил на него, огрызаясь чуть громче, чем положено:

- Твое дело какое, Северов? Мы вроде не меня лечим.

Не хорошо, я не должен был этого говорить. Особенно, когда сам просил его о помощи, но ничего с собой поделать не мог. Смотрел в сузившиеся глаза и слышал тяжелое напряженное дыхание. Видел, как вздымалась его грудь, однако все равно не сумел сдержаться.

- А стоило бы хоть раз набить тебе морду, чтоб мозги на место встали! – прошипел бывший друг, хватая меня за рубашку, потянув за собой.

- Какого хрена?! – рявкнул я, попытавшись вырваться, только Илья мне не позволил. Усилил захват, обхватив шею и прорычал:

- Пошли, герой. Покажу в какое дерьмо ты ввязался, раз сам думать не умеешь!

Спальня Никиты была все такой же, какой я успел ее рассмотреть мельком при первичном осмотре. Ничего особенного: большая кровать, жемчужно-синее шелковое покрывало на полу, пара тумб и панорамное окно, скрытое тяжелыми шторами. Здесь также, как во всей квартире – ничего кроме самого необходимого для житья человека.

Никита спал на одной из больших подушек, укрытый одеялом и уже переодетый в новую футболку. Видимо те вещи Илья бросил в ванной, когда занимался очисткой его организма. Внутри стоял тяжелый запах лекарств, еще не до конца выветрившийся прохладным зимним воздухом из приоткрытого окна. Стоило нам оказаться ближе, Северов толкнул меня к парню и я, нахмурившись, непонимающе на него посмотрел.

- На руки его посмотри, - процедил бывший друг, а я осторожно откинул одеяло.

Мне всегда казалось, что все эти истории про детей и людей, режущих себя просто очередные попытки манипуляции окружающими. Многие подростки пытались привлечь внимания, делая надрезы, пугая матерей и отцов. Решиться на подобное было нелегко, чаще всего такое заканчивалось на первой же царапине. Но то, что я сейчас явно не было простой попыткой добиться желаемого.

Хаотичные белые шрамы: от небольших до явно глубоких ран, заживших кое-как. Несколько ожогов, настолько аккуратных, будто их оставила прислоненная к коже сигарета. Бритвы, ножи, лезвия – десятками способов нанесения, цепочка шрамов тянулась куда-то под ткань футболки, скрывающую плечи.

Я крепко одеяло, втянув судорожно носом воздух и чувствуя звон в ушах. Всего однажды я пытался увидеть грань. Стоял на краю крыши с бутылкой виски в руке – настолько пьяный, что не осознал опасности подобной выходки. Двигаясь по краю обледенелой крыши, вдыхал ночной воздух и смотрел на живую, сверкающую огнями Москву, пытаясь понять почему я. Чем заслужил подобное? Где и в какой момент настолько облажался, что Богу было угодно забрать у меня самое дорогое из жизни?

Именно в тот вечер я осознал, что качусь в настоящую пропасть. Именно тогда, узнал о том, что Лера подала на развод и увидел ее с Ильей. Возможно в тот момент, увиденная мною сцена в спальне, меня отрезвила. Я понял, что теряю себя и свою жизнь. Разрушал ее, как собственный брак и ни разу не оглянулся назад.

Увиденное мною сейчас вернуло на секунду в то время отчаяния. Полностью потерянная во мраке личность, которая устала бороться и искать выход.

- Во что ты вляпался, Сташенко? – тихий голос Ильи вывел меня из задумчивости. Я опустил голову, качая головой и выдыхая:

- Не знаю. Я уже больше ничего не знаю…

Обратная дорога заняла куда меньше времени, несмотря на приличное состояние. Такси въехало на территорию спального района города на востоке Москвы. Все оставшееся время мы молчали, не глядя друг на друга и думая каждый о своем. Я о Лене, себе, Ирины и собственной жизни. А Илья просто смотрел в окно на мелькающие огни, задумчиво постукивая пальцем по коленке.

Едва машина въехала во двор, остановившись у подъезда, как я коснулся руки почти вышедшего из салона Ильи и тихо спросил:

- Как сына назвали?

Холодный ветер трепал его волосы. Видимо выбегая из дома, он забыл шапку. Такое часто бывало, если Северов был чем-то озабочен. Несмотря на недосып, темные круги под глазами и усталость, Илья бросился на мой звонок, не задав ни единого вопроса кроме профессиональных. Почему я понял это только сейчас? Смотрел на его расстегнутый пуховик и чувствовал, как ветер безжалостно пробирается внутрь, разгоняя теплоту в салоне, отчего водитель нетерпеливо ежиться.

- Долго вы еще прощаться будете? – буркнул он, пока Илья сверлил меня напряженным взглядом, сцепив челюсть.

- Я доплачу, - заставил заткнуться парня за рулем, продолжая смотреть в голубые глаза, ища что-то в них. И нашел.

- Рома. Мы назвали его Рома, - тихо ответил, отчего я задохнулся в миг, сжав пальцы с такой силой, что стало больно.

- Если у меня будет сын, то назову в честь тебя. Будет такой же благородный дурак, зато с большим сердцем, - он смеялся, сжимая мое плечо и отпивая пива из бутылки. В гремящем потолке музыки, среди толпы бесчисленных людей, такой странный разговор ни о чем. Я все время оглядывался. Будто опасаясь появления взрослых на этой глупой вечеринке малолетних болванов в старом заброшенном здании. Вокруг исписанные стены, провалы в выбитых окнах и веселящийся народ.

- Пожалей дитя, сам говоришь, что я твердолобый идиот, - буркнул я, с отвращением отпивая теплую горьковатую жидкость с дешевой отдушкой. Остывшее пиво – это настоящая гадость.

- Да, но таки тобой можно гордиться, - пожимал он плечами, смеясь.

- Спасибо, - выдохнул я, чуть сильнее сжав пальцы на его руке и спустя пару секунд Илья кивнул, накрывая своей ладонью мою руку. Мы еще с пару минут смотрели друг другу в глаза, когда он произнес: