Обжора-хохотун. История, рассказанная сэром Мелифаро - Макс Фрай

— Передам, — твердо сказал я и направился к выходу.

Улицу Поющих Рыб я нашел сразу, дом с зеленой крышей тоже. На тяжелой кованой двери висел охранный амулет, который пронзительно заверещал прежде, чем я успел постучать. Я поморщился. Мстительно подумал, что эту визгливую бездарность сэр Хамбара Гаттон в свой хор ни за что не принял бы.

Словно бы специально для того, чтобы сгладить неблагоприятное впечатление, судьба поместила на порог дома существо столь прекрасное, что я тут же простил амулет, его неизвестного изготовителя и всех предков этого горе-ремесленника заодно.

Существо обладало смоляными кудрями, черными глазищами в поллица, золотисто-смуглой кожей и крошечной родинкой на щеке. Нос, рот и подбородок у существа тоже несомненно имелись, наверняка превосходного качества, но их я поначалу толком не разглядел, поскольку домашнее лоохи, серое и тонкое, как слой пыли, почти не скрывало бесчисленных достоинств фигуры. В руке прекрасное существо держало волшебный жезл, который при ближайшем рассмотрении оказался новенькой гугландской метлой.

— Ой! — по-детски пискнуло существо.

Собственно, она и была почти ребенком. Совсем юная барышня.

— А кто вы? И к кому пришли? — спросила она с очаровательным ландаландским выговором, немыслимо растягивая одни гласные и безжалостно глотая другие.

Я рассудил, что вряд ли передо мной сам сэр Атва Ачуани. Внешность, конечно, штука обманчивая, но любителей притворяться юными красотками среди старых столичных колдунов по пальцам пересчитать можно. И мудрить с произношением ни один из них, пожалуй, не станет. Значит, настоящая девица. Для жены она, пожалуй, слишком молода, для любовницы — чересчур скромно одета. Дальняя родственница, прислуга или еще что-то в таком роде. Что ж, неплохо.

— Мне нужен сэр Ачуани, — сказал я.

— Ой, а его-то как раз и нет! — почему-то обрадовалось прекрасное существо. — И вечером не будет, и завтра, и еще долго-долго.

— Уехал? — огорчился я.

Не то чтобы я так уж жаждал допросить господина Ачуани. Просто если его нет в Ехо, значит, мне придется вернуться к сбору кельдей. Причем прямо сейчас. А до вечера еще ой как далеко.

— Нет-нет, он в городе. Просто сейчас у брата живет. У того жена в отъезде, а когда она уезжает, сэр Ачуани всегда переезжает к брату. Только вы не думайте, что сэр Кетторама боится один в темноте или еще чего. И вовсе ничего такого он не боится! Просто братья такие дружные! Даже удивительно, какие дружные бывают люди. Я бы тоже так хотела, но у меня нет ни братьев, ни сестер.

Все это она успела выложить примерно секунды за три. В голове у меня пугающе зазвенело. Похоже, мое прекрасное существо было чудовищем из древних легенд, способным свести с ума всякого, кто неосторожно вступит с ним в беседу.

Однако даже столь прискорбные обстоятельства не помешали мне наконец-то сообразить: сэр Кетторама, по фамилии Ачуани, ну да, конечно же. Выходит, наш отставной колдун — брат того самого Королевского парфюмера, за которого вышла замуж Гетти Ейхелли. И получается, это не кто-нибудь, а она сейчас в отъезде. Ну-ну. Видели мы этот «отъезд».

Тем временем красотка продолжала тараторить:

— Если вам нужен сэр Ачуани, вы застанете его у брата. Это на Левом берегу, его особняк — самый большой на улице Синих Фонарей. Если не сможете найти, просто спросите, где живет господин Королевский парфюмер, таких людей обычно все соседи знают. И кстати, наш дом тоже все соседи знают. Только потому, что сэр Атва — родной брат сэра Кетторамы. Люди всегда очень интересуются придворными делами!

Договорила и наконец умолкла. И тут же снова показалась мне прекраснейшим существом в Мире. Поэтому вместо того, чтобы развернуться и отправиться по указанному адресу, я, напротив, сделал шаг вперед и принялся усердно восхвалять красоту и живой ум моей новой знакомой, аккуратно приправляя комплименты перечнем уютных уединенных уголков столицы, идеально подходящих для встречи влюбленных.

Некоторое время барышня заинтересованно меня слушала. Но когда я предпринял попытку ласково коснуться ее смуглой щеки, взвизгнула не менее пронзительно, чем давешний охранный амулет, вспыхнула, как сердитый грибной фонарь, отшатнулась, метнулась в дом, захлопнула дверь. Из-за двери до меня донеслась виртуозная брань — все, что я до сих пор слышал в порту и даже в школьных сортирах, ни в какое сравнение не шло с этим шедевром.

Я так удивился, что даже не обиделся. Никогда не сталкивался с подобной реакцией. Дело не в том, что обычно все девушки вот так сразу бросаются мне на шею, — честно говоря, они могли бы делать это и почаще. Но убегать от меня, вереща и бранясь, до сих пор никому в голову не приходило. Я же не страшный совсем. И человеческий язык вполне понимаю. Мне можно просто спокойно сказать «нет» — и закрыть вопрос почти навсегда. То есть до следующей встречи.

Может, совсем недавно живет в столице, вот и боится всего, неуверенно подумал я. С другой стороны, не из Пустых же Земель приехала, всего лишь из Ландаланда. Там все примерно так же, как у нас устроено, а девушки, между прочим, гораздо сговорчивей, отлично помню, я же там не то в пяти, не то в шести школах учился.

В любом случае все, что я мог сейчас сделать, — выкинуть неуравновешенную красотку из головы и заняться работой. То есть послать зов Кофе, предупредить, что допрос по техническим причинам откладывается примерно на час, взять служебный амобилер и отправиться на Левый берег, в дом Королевского парфюмера Кетторамы Ачуани.

Улицу Синих Фонарей я нашел быстро, хотя Левобережье знал тогда плохо, — просто повезло. Отыскать самый большой дом труда не составило. По сравнению с монументальным жилищем Королевского парфюмера все близлежащие особняки выглядели почти игрушечными. При этом окружавший строение сад был заметно меньше соседских, а потому казался вовсе отсутствующим. Зато с дверными амулетами дела тут обстояли неплохо: их было штук шесть, и они более-менее слаженно исполнили немудреную старинную мелодию. Небось подарок хозяйке от одного нашего общего знакомого, невольно подумал я. Как только от сердца оторвал? Или они просто недостаточно хороши для его коллекции?

Дверь мне открыли сразу четверо слуг, одетые по моде времен Вурдалачьей династии, если не вовсе Королевы Вельдхут. Ох уж эти мне придворные, даже дома максимально усложняют себе жизнь, хотя, казалось бы, где еще отдыхать от дворцовых церемоний? С другой стороны, возможно, им необходимо каждый день тренироваться, чтобы не потерять форму.

Так или иначе, а слуг было четверо, и вместо того, чтобы прямо спросить, какого черта мне надо, эти немолодые дарования хором затянули приветственную песнь, столь же древнюю, как покрой их костюмов. Пришлось стоять столбом на пороге и слушать, с тоской думая, что здешние дверные амулеты, при всех своих недостатках, гораздо музыкальнее, чем домочадцы.

Впрочем, страдал я не совсем напрасно. Последний, восьмой по счету куплет песни содержал завуалированный вопрос: «На кой ты сюда приперся, о прекрасный незнакомец?» — с которого, если по уму, и следовало начать.