Люди и ящеры - Алексей Барон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 93
Перейти на страницу:

– У тебя кровь... кровь из носа течет. Уохофаху Фахах!

– Это не страшно

Мартин оторвал от рубахи два лоскута и вставил их в ноздри.

– Залесай на спину, Хсюка, – прогнусавил он. Хзюка воодушевился.

– Нет. Сам пойду.

– А сможешь?

– С тобой – куда угодно. Уохофаху Фахах!

– Очень рад. Ну, поднимайся.

Покачиваясь, Хзюка встал, и они побрели дальше.

Сил оставалось все меньше, но и склон был уже не крутым. Наконец они достигли ясно различимой седловины между двумя вершинами.

– О Мартин! Смотри, там... знаки твоего... племени. -Где?

– Там... наверху.

Хзюка слабо махнул рукой. Мартин поднял голову и вытер со лба пот. Сбоку, на гладкой скальной стенке, красовались аршинные буквы:

«СВИРИСТЕЛ СТОЕРОСОВ БЫЛИ ЗДЕСЯ»

Под скалой, в закрытой от ветра нише стояла бутылка знаменитой муромской водки.

– Ну вот, – прохрипел Мартин. – Дошли, кажися. Он усадил Хзюку на камень.

– Что будем делать? – спросил ящер.

Мартин посмотрел назад. Там мела поземка. Хачичеев не было видно. Ни одного. Угомонились, рептилии. Только лавиной их и проймешь...

– Што путем телать? – вновь бормотал Хзюка. Быстро он охлаждался все же.

Мартин вынул кинжал и откупорил бутылку.

– Будем пробовать сейсс мягкотелых. Только осторожно. Хзюка хлебнул из горлышка, вытаращил глаза, хватанул

ртом снега, а потом сообщил: – Хугиссу! Это же не сейсс, а... У меня огонь в животе. Мартин зажмурился и сделал большой глоток.

– Да, это сильный сейсс. Ну что, согрелся?

– Хог! Сейсс холодный, а становится тепло.

Мартин посмотрел вперед. Снежная поверхность там явно шла под уклон. Это означало, что перевал Грор остался позади.

– Так и должно быть. Считай, что мы выжили, Хзюка. Ящер попытался встать, но не удержался и упал на четвереньки.

– Ты мне брат, Уохофаху Фахах, еэ. Уваж-жаю.

– Ну, еще бы, – серьезно сказал Мартин.

8. НОЧЬ И КОШМАРЫ

Весь первый этаж мельницы занимала одна большая комната. Она была скудно освещена тлеющими углями камина. Напротив камина располагалась лестница на второй этаж. Еще тут было несколько шкафов, кресло, стол и широкие лавки у стен. Пахло сушеными травами, сосновым дымком и еще чем-то – очень приятно, томно, волнующе.

Незнакомца уложили на лавку. Промеха водрузила на стол старинный фонарь.

– Убери тулуп, – распорядилась она. Иржи убрал.

– Ой, – сказала девушка. – Да ведь это же...

– Вижу, – недовольно сказала Промеха. – Помолчи. Она пощупала больному лоб, запястье, постучала костяшками пальцев по его груди.

– Пневмония? – спросила девушка.

– Двухсторонняя. Где ты его нашел, пастух?

– У Говоруна, на покосе Фомы

Промеха покачала головой.

– М-да. Через ледник босиком прошел. Ноги, конечно, обморожены. Ты его знаешь?

– Первый раз вижу. Не наш он, не деревенский.

– А чего тащил? Иржи разозлился.

– Я думал, вы добрая. Промеха усмехнулась.

– А ты парень непростой.

– О да, – подтвердила девушка.

– Я могу идти? – спросил Иржи.

– Горд, горд, – довольно сказала Промеха. – Весь в отца. Нет, Камея, воспитание воспитанием, а от генов не убежишь.

– Все же, мне кажется, вы преувеличиваете значение наследственности.

Иржи молча двинулся к двери. Ему не нравилось, когда о нем разговаривали как о постороннем предмете. Промеха усмехнулась.

– Постой, – сказала она ему в спину. – Ты ничего не хочешь спросить?

Иржи заколебался и повернулся.

– А можно?

Промеха неожиданно улыбнулась. Не усмехнулась, а именно улыбнулась.

– Теперь тебе многое можно. Заслужил.

– Вы знали моего отца?

– А как же. Очень даже хорошо.

– Он в самом деле был небесником?

– А тебе бы этого хотелось?

– Мне хотелось бы знать правду.

– Что ж, получай свою правду. Да, он был небесником. И продолжает оставаться, между прочим.

– Продолжает... – повторил Иржи. – Вы думаете, он жив?

– Конечно. Небесники умирают весьма неохотно

– А где он сейчас?

– Точно не знаю. Где-то в Схайссах.

– У ящеров? Да зачем же?

Больной на лавке раскашлялся. Промеха покачала головой.

– Потом расскажу, если время будет. Сейчас есть более срочные заботы. Садись-ка к камину, сохни и не мешай. Камея, неси простыню, одеяло и плесневин. Да, и бутылочку шериса прихвати.

– Сударыня, а где у вас вино хранится?

– Там, наверху, в буфете стоит.

– Одну минуту.

Девушка легко взбежала по темной лестнице. Иржи понял, что гостит у Промехи она не впервые.

Вернувшись, Камея поставила на стол рядом с фонарем блестящую металлическую коробочку, вынула из нее стеклянную трубку с поршнем и к ней присоединила иглу. Иржи вспомнил, что эта штучка называется шприцем.

– Сколько? – спросила Камея.

– Сколько, сколько, – проворчала Промеха. – Полную дозу, вот сколько.

– Пробу делать?

– Ни к чему. У них аллергии не бывает.

– Значит, он и в самом деле...

– Именно.

– Просто не верится. Столько ждали...

– А вот сейчас ждать не надо, – проворчала ведьма.

– Ой, простите.

Ничуть не смущаясь вида голой мужской ягодицы, Камея вонзила иглу. Потом налила чашу вина, высыпала туда какой-то порошок, тщательно перемешала.

Иржи помог перевернуть больного на спину. Тот с трудом проглотил микстуру и что-то пробормотал. Камея вопросительно посмотрела на Промеху.

– Столько старых слов, – задумчиво сказала та. – Он попросил добавки. Но пока хватит. Налей-ка лучше добру молодцу. Зовут его, кстати, Иржи, и он страшно любопытен. Что, не так?

– Так, – сказал Иржи и насупился.

– Я заметила, – сказала Камея.

– Скажи-ка, Иржи, и не страшно было ко мне идти? – спросила Промеха.

– А чего страшного? – небрежно спросил Иржи.

– Да я же ведьма.

1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 93
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?