Научить тайнам любви - Мишель Смарт

Только вот о самом Натаниэле она старалась не думать, чтобы лишний раз не терзать и так израненное сердце. Иногда она ловила себя на том, что без конца смотрит в окно, как когда-то смотрела мать, когда уже была слишком больна, чтобы выходить из комнат, чтобы понаблюдать за Хуаном, что любил обедать под вишневым деревом, старательно делая вид, что его совершенно не интересуют окна королевской опочивальни, и отлично зная, что, если он попытается пробраться к ней в комнату, приговорит их обоих.

Но их обоих и так ждал приговор судьбы.

Мама умерла от рака, а Хуан не сумел перенести ее гибели и покончил с собой.

Но ее саму ждет другая судьба. В конце концов, она должна думать о ребенке, который с утра впервые лягнул ее ножкой, впервые за весь этот месяц заставив по-настоящему улыбнуться.

Она на все пошла бы, лишь бы сохранить растущее внутри чудо. Даже если ради этого пришлось бы с ним расстаться.

Но теперь эта жертва уже не нужна. Благодаря Натаниэлю.

Он дорого заплатил, но теперь она сможет стать ребенку настоящей матерью, и все они будут свободны. Но она до сих пор не могла смириться, что из-за ее бегства родственники лишили его многомиллионной собственности и изваляли его имя в грязи.

— Клотильда? — позвала она вновь, но вместо компаньонки с дивана поднялся высокий мужчина.

И ей понадобилась целая вечность, чтобы осознать, кто он такой.

— Натаниэль, — шепнула она, все еще не веря глазам.

После бегства в Марсель она больше ни разу его не видела и даже не говорила с ним, но он успел снять для нее лофт и открыл счет на ее имя.

— Клотильда пошла погулять, — улыбнулся он, засовывая руки в карманы. — Надеюсь, ты не против, что я без приглашения?

— Нет, конечно нет. Но очень уж неожиданно. Как ты? — Она говорила и не могла остановиться.

— Хорошо.

— Выпьешь?

— Спасибо, я уже попил с Клотильдой кофе.

Сглотнув, она кивнула.

— Она сказала, что у вас тоже все хорошо.

— Стараемся. — Она вдруг почувствовала, что больше не может продолжать этот светский разговор. — Почему ты здесь?

— У меня для тебя кое-что есть. — Он указал на лежащую на столике коробку.

Ничего не понимая, она открыла крышку и уставилась на драгоценности матери.

— Не хотел посылать их курьером.

Каталина коснулась пальцем любимого маминого кулона, не веря, что теперь она действительно сможет передать ребенку семейные реликвии.

— Как ты их получил?

— Мы с твоим отцом заключили договор.

— Ты с ним встречался?

— Нет, конечно. Я отправил к нему адвоката. В обмен на драгоценности твоей матери я обещал не подавать на дом Фернандесов в суд за клевету.

— А ты мог подать на них в суд?

Натаниэль пожал плечами.

— Твоя страна состоит в тесных торговых отношениях с Европой, так что определенные рычаги у меня были, и эта соломинка стала последней. Гелиос и так уже запретил въезжать членам вашей семьи в Эгон и как раз собирался наложить полный запрет на торговлю с Монте-Клером. Да и мировое сообщество всерьез заинтересовалось происходящим, и твоему отцу пришлось резко менять выбранную линию.

— Спасибо, — шепнула Каталина, смахивая навернувшиеся на глаза слезы. А ведь после Марселя она вообще больше ни разу не плакала!

— Также у меня есть для тебя сообщение от отца.

— Какое?

— Он говорит, что, если ты захочешь вернуться, он гарантирует тебе полную свободу.

— Весьма любезно с его стороны. — Каталина даже не пыталась скрыть сарказм. — И сколько продлится эта свобода? Пока пыль не уляжется и они с Домиником не захотят прибрать меня обратно к рукам?

— Скорее всего.

Натаниэль пристально посмотрел ей в глаза, понимая ничуть не хуже ее, что на родине они с ребенком никогда не будут по-настоящему свободны.

— Что-нибудь еще?

Предупреди он, что придет, Каталина успела бы успокоиться, собраться с мыслями и надеть привычную маску, вместо того чтобы прямо на месте пытаться справиться с разрывавшими ее чувствами.

— Это все. И спасибо за сканы.

Она отправила ему слегка размытые сканы ультразвука, потому что малыш все время дрыгал ножками, не желая спокойно позировать.

— Не за что.

Натаниэль пошел к двери, а она лишь смотрела, как, даже не попрощавшись, уходит любимый мужчина, что и не подумал ее поцеловать.

Положив руку на ручку входной двери, Натаниэль замер.

Ему вообще не стоило сюда приходить. Он же собирался просто оставить драгоценности Клотильде и уйти…

Но он не смог уйти, не убедившись, что с Каталиной действительно все в порядке.

Потому что когда ему передали, что она неистово носилась по аэропорту, выкрикивая его имя…

Она кричала и звала его.

А до этого сказала, что они могут стать настоящей семьей, и эти слова до сих пор не шли у него из головы. Может, он ослышался? Или что-то не так понял?

Но к чему себя обманывать?

Она говорила не просто смело, но четко и ясно.

Только у него вот уже тридцать лет не было семьи.

И если он сейчас откроет дверь и уйдет, то так никогда и не узнает…

Не узнает, кричала ли Каталина в отчаянии, потому что…

А теперь еще и это.

Он держался на расстоянии, потому что безумно боялся. Боялся с той самой первой ночи, а драгоценности стали лишь предлогом, чтобы вновь ее увидеть.

Но из-за глупого страха он причинил ей боль.

Как же все успело запутаться… Ведь боялся он лишь того, что она сама сделает ему больно.

И если он сейчас откроет дверь…

Если он откроет дверь, он никогда так и не узнает, смогли бы они стать настоящей семьей.

Резко бросившись назад, он застал Каталину на том же месте, где ее оставил.

— Ты действительно была готова отдать мне ребенка?

Она кивнула.

— Но почему?

— Я же говорила, что не знала, как еще обеспечить ему безопасность.

— И ты готова была доверить его мне?

— Кроме тебя, мне больше некому доверить сокровище.

— В аэропорту ты сказала, что я могу поехать с вами и мы можем стать семьей. Ты действительно в это верила?

У нее задрожали губы, но она все же кивнула.

— А сейчас еще веришь?

— Я… — Сглотнув, она уставилась в пол.