Человек, который хотел всё исправить - Максим Дрончак

— Открывай! Открывай гребаный кассу!

Продолжая тихо рыдать, девушка подошла, открыла ключом лоток и тут же отбежала подальше. Во всем происходящем было что-то безумное. Глаза продолжали смотреть на нее, а руки собирали деньги и рассовывали по карманам. Когда касса опустела, Игорь быстрым шагом направился прочь из магазина. Я в недоумении наблюдал за его действиями. В них не было никакой логики. Мой альтер эго только что просто ограбил магазин и пошел домой.

Оказавшись в квартире, Игорь не разуваясь прошел на кухню. Сел на табурет, достал все деньги, смял их в большой комок и положил в центре стола. Выждав несколько минут, он сгреб мятые купюры в кулак и активировал ретенсер. Вернувшись на десять минут назад и получив копии похищенных купюр, засунул их в карман. Потом дождался, когда погаснет индикатор и повторил. И еще раз. И еще. Это продолжалось почти два часа. На мои слова Игорь не реагировал, повторяя одни и те же действия, словно робот. После очередного прыжка у него пошла кровь из носа. В ушах давно стоял шум, голова гудела, но лишь темные красные капли, упавшие на поверхность стола, остановили его. Словно придя в себя, он, наконец, снял куртку и ботинки, отнес их в коридор и теперь сидел на краю ванны, останавливая кровь. Неожиданно обратился ко мне:

— Эй, Голос!

— Я тут, говори, — ответил я.

— Голос, ты здесь?

— Здесь я, здесь! — в этот раз мой ответ был громче.

— Что с тобой? Почему так тихо? Ты наконец решил сдохнуть? — Игорь хрипло засмеялся.

Я мысленно поежился. Похоже, ретенсер влиял на него сильнее, чем на меня. То, что он сам решил заговорить, обнадеживало, но вместе с тем я был крайне озадачен:

— Как ты себя чувствуешь?

— Что? Не слышу.

Я повторил вопрос громче, почти криком. В этот раз он услышал и ответил:

— Отлично! Отлично я себя чувствую. Я все сделал, как ты хотел. И теперь ты не такой громкий. Это хорошо. Это хорошо…

— Слушай, прекрати говорить, как долбаный псих! По-твоему, я хотел, чтобы ты устроил разбой в магазине?

— Ты хотел, чтобы все повторялось. Весь день хотел. Весь день хотел.

— Чувак! Я весь день молчал!

— Нет, ты хотел! Ты хотел!

Эти его фразы с постоянными повторами выводили меня из себя. Он или правда свихнулся, или специально доводит меня. И я не знал, что ему еще сказать. Возникла неловкая пауза. Затем Игорь произнес:

— Я тебя не слышу. Значит, все правильно. Значит, правильно.

И на следующие мои вопросы уже не отвечал. Неужели и правда не слышит? И что же мы с тобой будем теперь делать? Я почесал затылок. Рука поднялась и почесала затылок. В тот момент это произошло настолько естественно, что осталось незамеченным ни мной ни им.

Приведя себя в порядок, Игорь отправился спать. Едва его голова коснулась подушки, он тут же захрапел. Я же вновь остался наедине с собой. Прошла половина ночи, прежде чем случилось новое событие, которое может показаться незначительным, но для меня было очень важным. Собственный храп, оказывается, ужасно раздражает, когда ты не спишь и слышишь его. Помучавшись несколько часов, я, забыв о своем нынешнем положении, попытался повернуться набок. И лежащее на спине тело, его тело, в этот момент действительно повернулось на правый бок. Храп прекратился. Но даже если бы он продолжался, я уже не обращал на это никакого внимания. Меня захватила мысль о том, что у меня есть возможность управлять этим телом. Остаток ночи прошел в попытках шевельнуть какой-нибудь частью тела. Однако, как ни напрягался, ничего не выходило. Лишь пару раз дернулись пальцы на руке, но это было столь мимолетное действие, что вполне могло сойти за совпадение. А мне так хотелось надеяться, что это не случайность.

Состояние Игоря утром можно было сравнить с глубоким похмельем. Проснувшись, он долго не мог подняться, борясь с сильной головной болью, которая появилась с пробуждением. Через какое-то время ему все-таки удалось заставить себя встать с постели. Он сходил в туалет, затем долго отмокал в душе. Когда немного полегчало, Игорь решил позавтракать и зашел на кухню. Обнаружив целую кучу мятых купюр, он замер и не двигался добрых пятнадцать минут, силясь вспомнить, что произошло вчера вечером. У него не получалось. Тогда он вспомнил про меня.

— Голос! Что это? Что я наделал?

Я принялся рассказывать ему про магазин, но он меня не слышал. Теперь уже совсем. Я даже кричал — бесполезно. В отличие от меня, его этот факт сильно обрадовал. Он весело поминал меня самыми нелестными словами, специально произнося их вслух. На некоторые гадости я отвечал. Иногда гневными воплями. Иногда даже матом. Он ничего не слышал. В итоге неверующий Игорь впервые в жизни вслух поблагодарил бога за то, что приступ сумасшествия оказался временным. По понятным причинам, я его радости не разделял. Теперь я был не только безучастным, но и безмолвным наблюдателем. Осталось перекрыть мне зрение и слух и мое существование окончательно превратится в пытку. А может, это и есть мое наказание за грехи? Ну, чем не ад?

Судя по всему, позже Игорь все же вспомнил, откуда взялись деньги. Настроение его испортилось, и он сидел, обхватив голову руками. Долго о чем-то думал. Я еще пару раз пытался его позвать, но связь пропала окончательно. Его внутренний голос теперь был не слышим.

Внезапно мне вспомнился Катин календарь с отчетом, в котором упоминался некий «ПП», мешавший оперативникам схватить меня. А ведь наверняка этим «ПП» был я. Мне удалось заставить Игоря нажать на кнопку при первой встрече с агентами. И, вероятно, как-то я еще смогу ему помочь. Но в памяти так же всплывала строка, в которой упоминался факт ликвидации «ПП». В какой же из дней это случилось? Вернее, должно случиться. По началу я не относил это на свой счет, но чем дальше, тем больше выходило, что это все-таки обо мне. Если представить, что утрата возможности общаться с хозяином тела, в котором я оказался заперт, это первый намек на мое уничтожение (или самоуничтожение?), значит, осталось уже недолго. Осознав это, желание что-то делать, пропало. Да и что я теперь мог? Только подглядывать чужими глазами и подслушивать чужими ушами. Игорь и был настоящим человеком, а я — всего лишь бесплотный сгусток сознания, случайно продолжающий свое существование. Вероятно, моя смерть наступила в большом ретенсере, но по какому-то стечению обстоятельств, я все еще ощущал себя живым. Похоже, скоро этому наступит конец.

Тем временем Игорь прошел через стадию переживаний и самокопания. Махнув рукой, он взялся за деньги. О да, как это на меня похоже: пострадать немного, затем смириться и найти утешение в приятном. Теперь он сосредоточенно занимался сортировкой наличности. Взял лист бумаги, на который выписывал номера купюр, разглаживал мятые бумажки и раскладывал в разные пачки. Спустя полчаса перед ним образовался с десяток ровных стопочек с деньгами. Сколько там было, не знаю, я не считал. Игорь разложил половину по карманам, остальное спрятал дома в шкафу. Затем начал куда-то собираться.