Танец паука - Кэрол Нелсон Дуглас

– Прямо как собор Святого Петра в Риме.

– Но ничего похожего в Нью-Йорке, разве что ратуша по соседству, однако купол «Уорлд» будет намного больше и выше. Когда его достроят в следующем году, это будет самое высокое здание в мире. О мистере Пулитцере ходят легенды. Раньше на том самом месте, где вскоре будет владычествовать «Уорлд», стоял элегантный отель, пока мистер Пулитцер не выкупил участок и не снес гостиницу до основания, чтобы расчистить место под строительство нового здания редакции «Уорлд».

– Удивительно небрежное отношение, – покачал головой Квентин. – Мы не спешим сровнять с землей старый Лондон, чтобы построить новый. Подождем по крайней мере пару сотен лет.

– Но это еще не вся история. Чуть больше двадцати лет назад, когда мистер Пулитцер только-только иммигрировал из Венгрии и пошел добровольцем в армию Севера во время гражданской войны, его выкинули из этого самого отеля, поскольку истрепанная в боях униформа раздражала модную публику. Что это говорит об Америке?

– Что кругом одни снобы?

– Не ехидничай, Квентин! Это страна безграничных возможностей. Всего за пару лет мистер Пулитцер смог превратить «Уорлд» в прямого конкурента «Геральд» Джеймса Гордона Беннетта. А теперь новое здание «Уорлд» в прямом смысле слова затмит редакцию газеты «Сан», хозяином которой является Чарльз Генри Дана. Короче говоря, мистер Пулитцер планирует превзойти «Трибьюн» и «Таймс», самые важные печатные издания Нью-Йорка, а я намерена стать частью этого процесса.

– К чему ты клонишь, Пинк?

Должна признаться, что мое прозвище, слетевшее с этих четко очерченных губ, волновало гораздо больше, чем те сладкие слова, что американские джентльмены нашептывали в мое невосприимчивое ухо. Но раз я покорила их, и он тоже не устоит.

– К тому, что мое молчание касательно поимки Джека-потрошителя минувшей весной – незаурядное требование. Чтобы подчиняться ему, мне потребуется поддержка.

– Я не могу надолго задержаться в Америке и опекать тебя, – предупредил Квентин.

– Меня никогда никто не опекал, да мне это никогда и не требовалось. Я говорю лишь о том, что мне нужна сенсация. Сенсация, которая поразит весь мир. Мне плевать, в каком странном уголке земного шара она отыщется, а я знаю, что ты знаком с самыми странными местами. Мне нужна хорошая тема, в противном случае придется выдать мистеру Пулитцеру единственную имеющуюся у меня историю – о Джеке-потрошителе.

Все, долой любезности. Квентин выглядел рассерженным и наверняка мечтал поколотить меня своей тростью. Хотя он, разумеется, ничего подобного не сделал бы.

– Не смей так поступать: это вызовет вражду правительств нескольких европейских держав, а королева и премьер-министр ополчатся против тебя.

– Не говоря уже о Шерлоке Холмсе. – Мне не удалось сдержать смешок. – Я никого из них не боюсь. Так что, возможно, тебе стоит подумать о другой истории, которую я раскручу и которая получит всестороннее одобрение правительств европейских держав.

– Я и те, чьи интересы я представляю, не имеют дела с шантажистами.

– А в этой стране свободная пресса, Квентин. Настолько свободная, что даже общедоступная. Я прошу всего лишь об одной маленькой сенсации. Определенно в твоем шпионском багаже найдется история о махарадже, который обезглавливал своих жен… современная версия сказки о Синей Бороде. Для начала.

– Вы, американцы, очень кровожадный народ.

– Мы не притворяемся «цивилизованными», поскольку таковыми не являемся. Ну что, найдешь для меня еще одного Джека-потрошителя?

– Моя дорогая Пинк, – сказал он тихо.

Думаю, Нелл Хаксли упала бы в обморок, если бы Квентин Стенхоуп прошептал ее имя с той же интонацией прямо на ухо. Я выдержала его вызывающий взгляд. Англичанин чуть сильнее, чем нужно, сжал мой локоть и увел меня от потрясающей ямы, вырытой под фундамент здания, которое станет вскоре моим новым профессиональным пристанищем, единственным домом, что меня по-настоящему волнует.

– Моя дорогая Пинк, – повторил он. – Я сделаю все, что в моих скромных силах, чтобы найти для тебя историю, которая переплюнет рассказ о поимке Джека-потрошителя, дай только время.

– Конечно же. Здание будет построено лишь через несколько месяцев. Я хочу оказаться на первой полосе, когда редакция обоснуется на новом месте. А пока можете якшаться со своими подругами Ирен и Нелли – полагаю, они не возражают.

Его пальцы на моем локте сжались в знак предупреждения.

– То, чем я занят, в восточной половине мира называют Большой игрой, но смею тебя заверить, Пинк, что это далеко не игра. А со мной играть небезопасно. Просто пока руки у меня связаны, но они не навсегда останутся таковыми.

– Но и со мной шутки плохи. Я никогда не отступала ни перед кем, даже перед этой грубой скотиной, моим отчимом, и потому имя Нелли Блай гремит на весь город. А теперь я хочу, чтобы обо мне узнали во всем мире. Разве это плохо?

– Не хуже, чем то, чего хотел гунн Аттила, – ухмыльнулся Квентин, и веселость замаскировала железные нотки в его голосе. – Позволь мне поразмыслить над твоим требованием. А пока прошу уволить меня от дальнейших прогулок по авеню. Я буду слишком занят, разыскивая сенсацию, достаточно громкую для Нелли Блай.

Я отстранилась от своего сопровождающего и хлопнула в ладоши:

– Вперед! Уверена, другие будут рады твоему обществу больше меня.

Квентин сдержался и ничего не ответил, лишь приподнял шляпу, а потом свистом подозвал двухколесный экипаж, заплатил извозчику вперед, помог мне подняться, как сказочный принц, и слегка поклонился, когда экипаж тронулся.

Глаза Квентина сузились, превратившись в два стилета, и я понимала, что он желает мне провалиться в глубины преисподней.

Я не возражала, лишь бы он нашел для меня историю, которая мне так нужна.

Как прекрасна она была, с этими чудесными глазами, которые то и дело сверкали, глядя на мужчин из-под длинных ресниц. То был скрытый обстрел страстью. Темные густые волосы, зачесанные назад и открывавшие низкий лоб, были собраны в роскошные сияющие локоны, украшенные каким-то ярким тропическим цветком. Но мне почудилось что-то печальное в ее страстном, дерзком и далеко не кротком лице.

Грейс Гринвуд (1853)

Итак, мы вышли из кондитерской и взяли экипаж, чтобы он отвез нас в деловой центр города. Ирен восприняла мою покорность ее желаниям, как кошка, которая в любой момент ожидает, что мопс нападет и покусает ее.

Я не разбирала дороги, хотя и посматривала на улицы и пешеходов. Но нигде не видела ни элегантной темно-синей шляпки, увенчанной малиновыми розами, ни знакомого мне франтоватого соломенного канотье.