Привычка жить - Вера Колочкова

– Да ну вас, Анна Ивановна… – посмотрев на обескураженную Оксанку и невольно хохотнув, проговорила Женя. – Она и сама со своим женихом разберется, и без наших советов!

– Ну да, ну да… – покладисто закивала Анна Ивановна, быстрой рукой ныряя в нужное место, именуемое в народе пазухой. Выудив оттуда беленький толстый квадратик, вскоре оказавшийся носовым батистовым платком, плотненько начиненным тысячными купюрами, она, нахмурив брови и шевеля губами и пальцами, отсчитала несколько бумажек, остальные протянула Оксанке: – На, девка, считай! Тут ровно тридцать тысяч. А остальные не дам! Шуба-то, гляжу, на спине порванная! Уж пять тыщ сама добавишь, коль Гога твой с тебя спрос начнет делать. Невелики деньги!

– Ой, да добавлю, конечно, что вы… Я и так не думала… Вы прямо устыдили меня совсем! Жень, я и правда не подумала как-то, что ты из-за нужды шубу продаешь… Я ж не знала, Жень! И правда, как неловко получилось…

– Ну все, девки, некогда мне тут с вами! Пойдем, Евгения! Чего стоишь, рот открыла? Забирай шубу свою да пойдем!

– Спасибо вам, Анна Ивановна… – растроганно прошептала Женя, когда они вышли на лестничную площадку. – Просто даже не знаю, как вас благодарить…

– Да никак не надо… Чего ты, Женюш? Да у меня и без того об тебе сердце всегда болит… А шуба – это так, это ерунда… Считай, что бабушка твоя о тебе с того света позаботилась… Ладно, пойдем чай пить!

– Ага, конечно…

Женя торопливо сунула ключ в замочную скважину, но открыть дверь так и не успела. Она сама распахнулась перед ними резко, явив Катькино озабоченное, но все равно хорошенькое личико.

– Ой, мам… А я тебя потеряла! Думаю, что случилось? Пришла домой, смотрю, пальто твое висит, а тебя нету! А рядом еще и шуба чья-то…

– Не чья-то, а моя! – крепко приобняла ее за талию Анна Ивановна. – Ну, здравствуй, егоза!

– Ой, и я, что ли, уже егозой стала, бабушка Аня? – засмеялась довольная Катька. – Вроде в егозах до сих пор только мама ходила…

– Так ты вон уже какая дылда вымахала! Заневестилась совсем! Значит, тоже скоро егозой станешь…

– Это что? Это такой у вас знак женского качества, да, баб Ань?

– Ага. Правильно. Знак качества. Только, девка, далеко еще тебе до того знака-то…

– Почему это? – капризно надула губы Катька.

– А потому это! – от души вдарила ладонью Анна Ивановна Катьке пониже спины. – Зачем позволила матери с себя последнюю одежонку продать, а? Такой кобылицей вымахала, а совесть в детстве оставила! Разве так можно?

– Так она ж сама… – растерянно шарахнулась от старухи Катька.

– Ну и что – сама? А ты б ей не давала! Сказала бы – не надо, родная моя, обойдемся, мол, как-нибудь… Пояса потуже подтянем да переживем…

– Да я как-то… Я не подумала… – разведя руки в стороны, растерянно заморгала Катька.

– А в следующий раз подумай! Поняла?

– Анна Ивановна! Ну что вы напали на нее, ей-богу? Она даже и не знала ничего… – решительно встряла в разговор Женя.

– А ты давай не защищай! Что она у тебя, слепая, что ли? Не видит, в чем мать по морозу бегает?

– Ой, да ладно вам… – примирительно обняла старуху за плечи Женя. – Пойдемте лучше чай пить! Кать, будешь с нами?

– Ага… Буду… – медленно помотала головой Катька, задумчиво уставившись куда-то в пространство, будто пытаясь разглядеть там что-то ей пока неведомое. То самое неведомое, на предмет которого так прямиком и сердито высказалась шустрая Анна Ивановна. Так и стояла немым озадаченным столбиком посреди прихожей, пока Женя не подтолкнула ее локотком под бок:

– Кать, ну чего ты… Иди быстрее, подсуетись! Ставь чайник! А то Анна Ивановна торопится…

Враз опомнившись и виновато взглянув на мать, девчонка сорвалась с места, неуклюже затопотала на кухню. Вслед за ней пошли и Женя с Анной Ивановной, уселись за стол, стали наблюдать за Катькиной по кухне старательной суетой.

– Да не грусти, Женюш! Все у тебя будет хорошо! – вдруг очень тихо проговорила Анна Ивановна, тронув Женю за руку. – Ну? Чего с тобой такое? Гляжу на тебя и не узнаю… Сроду у тебя таких загнанных глаз не было… Чего ты загналась-то так? Ну, подумаешь, всяко в жизни случается… И безденежье, и другие какие неприятности…

– Ой, да все у меня в порядке, Анна Ивановна! Чего вы? – постаралась улыбнуться старухе как можно безмятежнее Женя.

– Да я уж вижу, в каком оно у тебя порядке… Замуж тебе надо снова, Евгения, вот что я тебе скажу! Ты молодая еще, можно сказать, девчонка совсем!

– Точно, баба Аня! Это вы правильно сказали! – неожиданно поддержала старуху и Катька. – И не обязательно даже и замуж! Зачем замуж? Она была уже… Можно и без замужа хорошо развлечься!

– Катя! Прекрати! Что за пошлости такие? – под смех Анны Ивановны одернула дочь Женя.

– Ну почему – пошлости? Никакие не пошлости… Вот все у тебя так, чтоб по полоч кам разложено было… – проворчала сердито Катька.

– Не грусти, Женюш! Прорвемся! И глазки всегда навеселе держи, иначе ни один порядочный мужик к тебе не подойдет. Они от бабских грустных глаз шибко шарахаются, мужики-то… Ну хочешь, я тебя развеселю? Хочешь, я тебе песню новую спою, которую недавно мы с Аркашей выучили? Мы когда ее поем, все как один смеются…

– Это какую такую песню? – с подозрением уставилась на нее Женя. – У вас что, опять репертуар новый?

– Ага… Вот послушай… Это совсем новая песня…

Анна Ивановна гордо выпрямилась полным станом, повела перед собой плавно руками, затуманила глаза и вывела громким старушечьим фальцетом, очень стараясь:

– …Я готова быть ведомой тобо-о-о-й… Чем выше любовь, тем ниже поцелу-у-у-и…

Больше спеть она ничего не успела. Остановлена была песня отчаянным звоном разбитой чашки, так и не донесенной Катькой до стола. Можно сказать, наступил этот возмущенный звон песне на горло.

– Ну, баб Ань, ну, знаете ли! – так же звонко возмутилась и сама Катька. – Ну как вы так можете, в самом деле! Это… Это же прям фигня какая-то получается!

– Почему фигня? – всхлопотнула удивленно реденькими ресничками Анна Ивановна, тайком подмигнув Жене. – А я думала, у меня хорошо получается… Мы когда эту песню нашим хором поем, всем так нравится… Ее еще вот девки поют… эти… дай бог памяти! Еще название такое у их группы неприличное…

– Анна Ивановна, вы что! Не надо! – давясь смехом, проговорила ей в ухо Женя. – Вы ж святое затронули! Это ж ее любимая группа, она целыми днями их песни слушает…

– Да? Ну ладно, что ж… Раз тебе не нравится, Катюш, наше творчество, то я и не буду… А хочешь, другую тогда спою? Она повеселее будет! Погоди, как же там, слова запамятовала… Мы ее недавно только разучили…

Соскочив со стула и ловко подбоченясь, она выдала частушечной скороговоркой что-то очень знакомое, только Женя никак не могла уловить, где она это слышала… Из частушечного визгливого громкоголосья сначала различила только непонятное «ями-ями, следите за краями», а потом, узнав, откуда ветер дует, со страхом взглянула на Катьку…