Два мига для тебя - Кэтрин Полански

Иэн наблюдал за ней с некоторым удивлением.

– Я вижу, ты тоже что-то решил. Что?

– Я решил, что я самый счастливый человек на свете. – Он негромко засмеялся. – Господи! Я никогда не умел ценить то, что имею. Может быть, мне стоит научиться?

– Определенно стоит, – кивнула Дарина. – Наверняка пригодится.

Иэн рассмеялся и поцеловал ее. Ее губы были мягкими и живыми, и сама она была – жизнь, упоительная и прекрасная.

Дарина еле успела привести себя в порядок, как Иэн потащил ее в холл, громко призывая Жерара. Жерар выкатился откуда-то, сияющий неизменной улыбкой, и умудрился одновременно поклониться Дарине и изобразить вежливое внимание – для Иэна. Тот немедленно начал сыпать приказаниями:

– Жерар, мы с леди уезжаем. Отошли людей к сэру Винсенту, а также в Риверфорт. Винсенту пусть передадут, что я утром буду в Лондоне, Риверфорт же пусть готовится принять новую хозяйку.

Дарина уронила перчатки.

– Это таким милым способом ты сообщаешь мне, что...

Иэн стремительно развернулся и приложил пальцы к ее губам:

– Тише, дорогая. Все потом. Ты говорила, что я волшебник... В ближайшие сутки я немного поколдую. Только не останавливай меня.

Жерар невозмутимо наблюдал за этой сценой.

– Сначала мы поедем в имение Беатрис, – объяснил Иэн. Жерар тактично испарился. – Я не желаю, чтобы хоть пятнышко появилось на твоей репутации. Ты точно решила уйти от мужа?

Ее глаза вспыхнули.

– Да! О да!

– Ну что же, – он засмеялся, – я постараюсь максимально облегчить эту участь, если ты затем...

Настал ее черед прижимать ладонь к его губам.

– Тш-ш! Спросишь потом.

– О! Ну, если леди так желает...

– Леди желает, чтобы ты снял это, – она коснулась его маски.

Иэн покачал головой и лукаво улыбнулся.

– Не все сразу, Дара. Я люблю делать сюрпризы. Я сниму маску только там, куда придешь ты завтра вечером. Мы договоримся с тобой вот как. Сейчас мы оба едем в имение Беатрис. Там ты переоденешься, пересядешь в свою карету и отправишься в Лондон. Я поспешу вперед, мне много надо будет сделать за этот день. Потом я пришлю за тобой. А ты за это время объяснишься с Эваном. Согласна? У тебя нет возражений?

Он тревожно и требовательно смотрел на нее, и у Ларины промелькнула мысль, что, в сущности, все мужчины – собственники. Как бы хороши они ни были.

Она кивнула:

– Да, Иэн. Конечно. Я полностью тебе доверяю.

Ехать было трудно. Иэн сказал, что по прямой до имения Беатрис около пятнадцати миль, а в объезд – едва ли не втрое больше. И повел Дарину лесными тропами, заросшими совершенно одичавшими кустами, пугливо растопыривавшими ветки. Ориентацию в пространстве девушка потеряла где-то минуте на третьей езды, и ей оставалось лишь гадать, как Иэн умудряется не сбиваться с пути.

Предоставив коню самому следовать за Фебом и убедившись, что Робин далеко не дурак и не потеряет идущего впереди коня из виду, Дарина обнаружила, что у нее есть превосходная возможность подумать и понять, что же делать дальше.

Дом Беатрис стоял посреди роскошного парка, к нему вела широкая дорога из белого кирпича. Копыта лошадей выбили на призрачном камне глуховатую дробь, как барабанщики перед казнью. В доме светились два окна под самой крышей – кто-то не спал.

Из-за горизонта катился рассвет, и небо приобрело багрово-синий оттенок – словно забрызганный кровью бархат. Дарину передернуло от этого невольного сравнения.

Видимо, в доме услышали их приближение: зажегся свет в холле, дверь распахнулась. Всадники остановились у парадной двери. Иэн спешился с Феба медленно, осторожно и помог Дарине. Выглядел он усталым.

К ним спускался человек в ночном колпаке и халате, со свечой в руке. Ветер пытался украсть пламя с фитиля. Украл.

– Леди Литгоу? Мы ждали вас. Прошу, следуйте за мной в дом.

– Подождите. – Она обернулась к Иэну. Тот подошел и обнял ее. – Ты позавтракаешь или...

– Или. – Он поцеловал ее. – Мне нужно спешить, если я желаю сделать все, как задумал.

– Ты поедешь верхом? Это опасно, ты один. Возьми одну из карет Беатрис. Беа не будет возражать.

– Карета – слишком медленное средство передвижения. Верхом я доберусь вдвое быстрее. Не беспокойся, ничего со мной не случится.

– Я надеюсь, – проворчала Дарина.

Он крепко обнял ее, потом отодвинулся и вставил ногу в стремя. Усевшись в седло, Иэн кивнул Дарине:

– Мы увидимся завтра. Я пришлю за тобой, хорошо? А ты постарайся уладить все свои дела с Эваном.

– Хорошо, Иэн...

Ртуть солнечных лучей выливалась с небес на плечи так тяжело, что Иэн сгибался в седле.

Лесная дорога сытой змеей неторопливо ползла вдаль. Иэн обеими руками вцепился в поводья и гриву Феба, заставляя коня идти вперед, не сбавляя шага. У него осталось слишком мало времени, чтобы позволить себе остановиться. Он знал, что остановиться – значит умереть. Вперед, только вперед. Он натягивал поводья лошади так, что Феб недовольно мотал головой.

Когда солнце достигло зенита, Иэн понял, что остановки не избежать.

Дорогу пересек по-детски веселый ручей, торопливо бежавший из лесной чащи. Повернув Феба, Иэн въехал в густую прохладу еловых ветвей, в терпкий запах хвои. Через некоторое время открылась поляна, где среди каменной россыпи и брал начало ручей. Иэн сполз с коня, а вышколенный Феб деликатно отошел на пару шагов и, воспользовавшись случаем, с завидным энтузиазмом начал жевать траву.

Вода в ручье оказалась хрустально-ледяной. Иэн долго лежал в ней щекой, в кожу вдавились мелкие камешки. Вода текла и текла перед глазами, убегая вдаль, унося песчинки и мысли. Иэн почти не видел ее; мир пульсировал, словно кошачий зрачок, стремительно менял цвета. Камень, лежавший у ручья, оскалил зеленые мшистые зубы.

Иэн перевернулся на спину, глядя вверх, туда, где оранжевой чернотой сияло небо. Оно надвигалось, распахивало жадную пасть, дышало смрадом. Оно было голодно.

«Не надо, – смутно подумал Иэн, – не сейчас, пожалуйста...»

Краски слиплись и поплыли. Иэн закрыл глаза, но солнечный свет укусил веки, стремясь выжечь, выесть, выгрызть спасительную темноту под ними.

...Он лежал долго. Очень долго. Тени удлинились, и солнце начало путь к западному краю земли. Плащ, полоскавшийся в ручье, истекал водой. Мир снова стал привычным, небо было небом, а камни – камнями, но это только казалось. Иэн знал их настоящие лица.

Он лежал и смотрел в обманчиво-золотистые небеса.

«Сколько еще, Господи? – спросил он. – Сколько еще?»