Веселые истории про Петрова и Васечкина - Владимир Алеников

Мышонок в угол забился, в щель в скошенном потолке юркнул и на крышу. Кот Максим поднатужился, щель немного раздвинул, не без труда, но протиснулся.

Выскочил он на крышу и стал по ней за мышонком гоняться. Корова, что травку там щипала, ничего не поняла, не разглядела, только видит – что-то мечется под ногами. Перепугалась корова, рванулась в сторону и с крыши свалилась.

Тут верёвка натянулась, и Степана, который было на крыльцо вышел, обратно в дом втянуло и прямо в трубу и вдёрнуло. Голова из трубы вылезла, а дальше плечи не дают, застряли.

А корова-то, конечно, до земли не долетела, самая малость осталась, но всё равно повисла. Висит, болтается, мычит от страха.

Кот Максим как всё это увидел – аж обомлел, про мышонка забыл.

– Ты что это, хозяин? – спрашивает у головы, что из трубы торчит.

– Помогите! – кричит Степан.

Близнецы от ужаса головы задрали, с забора попадали.

В общем, неизвестно, чем бы это всё кончилось, да, на счастье, Параска как раз в этот самый момент с поля возвращалась.

Видит – муж из трубы высовывается, корова на верёвке болтается. Быстро подбежала, косой махнула, разрезала верёвку.

Корова на ноги упала и со всех ног в хлев.

А Степан, как верёвка ослабла, тут же прямо в щи, что Максим варил, плюхнулся. Заорал Степан благим матом: щи-то горячие.

Параска его сразу же оттуда и вытащила.

– Ну что, – говорит, – Стёпушка, больше лёгкой работки не хочешь?

Степан стоит мокрый, пар от него идёт.

– Нет, – отвечает, – больше не хочу!

– А по дому мне помогать будешь? Понял ведь, что несладко это?

– Буду! – кивает Степан. – Понял!

А кот Максим, пока суд да дело, опять свои цимбалы взял да на крылечко вышел.

Коля с Олей тут же и подбежали.

– Ну, Максим, – говорят, – что ты нам теперь расскажешь? Или, может, опять споёшь?

Максим оглянулся на Степана с Параской, головой покачал, вздохнул, по струнам ударил.

– А вот и спою, – говорит. – А вы слушайте, да на ус мотайте!

И в самом деле запел:

– Сказка наша на этом кончается,

Но жизнь-то только начинается!

И если есть в нашей сказке прок,

То в ней и для жизни найдёте урок…

И пока он пел, откуда-то из-под крыльца высунулся мышонок. Послушал и захихикал.

– Ух, я тебя поймаю! – сказал Максим.

Алёша музыку не любил. То есть не то чтобы активно не любил, а как бы игнорировал. В том смысле, что относился к ней довольно пренебрежительно. Считал, что музыка – это для девчонок. Это всё равно что в куклы играть. Впрочем, что с девчонок взять, когда они все – плаксы.

А мальчик может себе и поинтересней занятия найти, чем музыку слушать. Даже если во двор не ходить. Можно, например, телик посмотреть или поконструировать чего-нибудь или уж на худой конец книжку почитать.

Ещё песни – ладно, куда ни шло, бывают иногда неплохие, но вот классическая музыка – это уж, извините-подвиньтесь, скука смертная!.. Даже странно, что люди ходят куда-то специально её слушать, время теряют. Столько вокруг интересного, а они сидят, штаны просиживают. Наверняка самим очень скучно, просто делают вид, что им нравится. Что там может нравиться-то?!

Вот так примерно рассуждал Алёша.

И может, он бы всю жизнь и прожил без музыки, ведь и такие люди тоже бывают, если б однажды не произошло с ним одно удивительное событие. Хотите знать какое?

Тогда слушайте.

Всё началось в тот день, когда папа принёс домой какой-то большой, завёрнутый в бумагу свёрток. Папа осторожно водрузил его на стол и, отдуваясь, сел рядом. Свёрток был тяжёлый.

– Ты чего принёс? – поинтересовался Алёша. – Ящик какой-то?

– А вот смотри! – загадочно усмехнулся папа и аккуратно развязал верёвку и снял с ящика обёрточную бумагу.

Ящик оказался красивый, тёмно-красного дерева. Папа поднял крышку, и Алёша увидел большой металлический диск с многочисленными прорезями по всей поверхности.

– Что это такое? – удивился Алёша.

– Это полифон! – с гордостью ответил папа. – Старинный музыкальный аппарат.

Он достал из специального отсека полифона ручку, вставил её в дырку в боку аппарата и завёл его. А потом, улыбаясь, сдвинул какой-то рычажок.

Металлический диск стал медленно вращаться, и Алёша внезапно услышал какие-то поразительные волшебные звуки. Ничего подобного он никогда раньше не слыхал.

Он зачарованно замер, не веря своим ушам.

А полифон продолжал играть старинную прекрасную пьесу. Металлический диск, вращаясь, задевал за какие-то штырьки, и в результате механизм полифона рождал потрясающую по красоте мелодию.

Через какое-то время, которое показалось Алёше бесконечным, мелодия закончилась, и диск полифона остановился.

– Что это было? – внезапно осипшим голосом спросил Алёша.

Хотя полифон больше не играл, но мелодия всё равно продолжала звучать у него в голове.

– Это – музыка! – серьёзно ответил папа.

– Я хочу ещё! – потребовал Алёша.

И полифон заиграл опять.

А ещё через три дня папа впервые повёл Алёшу в филармонию. Правда, Алёша поначалу поупирался, как обычно, но скорее так, по привычке. На самом деле уже и самому было любопытно, хотелось услышать настоящую музыку. Так ему папа обещал.

Ту же музыку, что была на металлических дисках, которые прилагались к полифону (а всего их оказалось одиннадцать!), Алёша уже по много раз прослушал, почти что наизусть выучил.

В филармонии Алёша с интересом разглядывал старинный концертный зал, в который они попали. Всё ему тут было в диковинку – лепнина по стенам, колонны, античные статуи в нишах, стулья, обитые тёмно-красным бархатом.

– Не вертись! – сказал папа. – Скоро начнётся. Посиди, я за программкой схожу.

Программки продавала строгая седая женщина в тёмно-синем костюме с золотыми пуговицами. Напомнила Алёше их школьного завуча, Эльвиру Константиновну. Эльвира Константиновна тоже вполне могла бы продавать программки, у неё бы хорошо получалось.

Пока папа ходил, Алёша успел рассмотреть других зрителей, которые постепенно рассаживались вокруг.