Love of My Life. На всю жизнь - Луиза Дуглас

Мы резвились в бассейне, раздражая окружающих своей плещущей через край энергией. Мальчики проплывали под нами, поднимали на плечи и бросали в воду. Мы визжали и смеялись, плавали наперегонки и ныряли. У Луки было красивое тело атлета с широкими плечами и узкими бедрами. Длинные стройные ноги придавали ему сходство с породистым скакуном. Марк тоже был очень симпатичным, но ниже брата ростом и коренастее. Наши игры сопровождались довольно тесным физическим контактом и были не столь уж невинными. Да, прежде всего нам хотелось повеселиться, но я бы солгала, сказав, что мне не нравилось сидеть на плечах у Луки и чувствовать прикосновение его мокрых волос к своим ногам и бедрам. Мне нравилась физическая близость с Лукой. Я была очень рада, что Натали осталась дома. Она бы все равно не стала с нами играть.

Мы с Аннели вышли из бассейна первыми, потому что замерзли. Заняв смежные кабинки, сбросили свои мокрые купальники и с трудом натянули сухую одежду на еще влажные тела. Капельки холодной воды стекали с намокших волос мне на грудь. У меня было только одно полотенце, да и то настолько маленькое и старое, что от него не было никакого толка.

В ожидании близнецов мы сидели в кафе с видом на бассейн. Между нами на столе стояла упаковка чипсов, которые мы макали в общее блюдечко с кетчупом. На десерт мы купили в автомате по стаканчику горячего шоколада.

— Мне очень нравится Лука, — призналась я.

— Как обидно, что он занят, — подхватила Аннели.

— Может быть, Натали разорвет помолвку или уедет в Австралию, или умрет, или еще что-нибудь, — мечтательно сказала я.

— Я бы на твоем месте на это не рассчитывала, — ответила Аннели, помешивая кетчуп ломтиком картошки. — Мне кажется, что она его по-настоящему любит.

— Почему ты так думаешь?

— Я видела, как она на него смотрит, как старается все время быть поближе к нему. Она следит глазами за каждым его шагом.

— Звучит так, будто она преследует его.

— Ну почему? По-моему, это очень трогательно.

Я пожала плечами.

— Знаешь, Лив, если бы ты узнала Натали поближе, то поняла бы, что она не так уж плоха.

— Ладно, Бог с ней. Мне до нее нет никакого дела, — сказала я. — Лучше расскажи мне о вас с Марком.

Аннели вздохнула и положила чипсы обратно в коробку.

— Мне кажется, что я не люблю его, а он не любит меня.

— Ты уверена?

Аннели кивнула.

— Я не могу себе представить, как буду ходить с ним по магазинам или растить детей, или проводить вместе отпуск. Не могу представить, что проживу и состарюсь рядом с этим человеком.

Я закатила глаза.

— Господи, Аннели! О чем ты говоришь? Как будто тебе сорок лет. А как же страстная любовь, секс и тому подобное?

Аннели покачала головой.

— Этого я тоже не могу себе представить.

— То, что ты не можешь себе этого представить, еще не значит, что этого не может быть.

— Я знаю, что этого не может быть.

Я допила шоколад и облизала губы.

— И что ты собираешься делать?

— Я ничего не собираюсь делать. Мне не нужно ничего делать. Мы оба прекрасно понимаем, что между нами происходит.

Аннели всегда была значительно умнее меня. Если бы я была больше похожа на нее, следующие несколько месяцев моей жизни не превратились бы в ад.

— И что ты там нашла?

— Где?

— В столе твоего чудаковатого профессора.

— Он не чудаковатый, Марк. Он просто неразговорчивый.

— Это всегда плохой знак.

Мы сидели в кафе и ели кексы. На дворе бушевала гроза. Капли дождя барабанили по тротуару как пули. Время от времени яркий зигзаг молнии вспарывал свинцово-серое небо, и лампы в кафе начинали мигать. За молнией следовало оглушительное крещендо грома. От этих раскатов дребезжали оконные стекла. Гроза действовала мне на нервы.

— Я не нашла ничего особенного. Так, куча всякого хлама, ненужных мелочей и непонятных записей.

— Да ладно тебе, Лив. Не может быть, чтобы ты ничего не нашла. У каждого человека есть свои секреты.

Я покачала головой и облизала масло с пальцев. Мое любопытство сыграло со мной злую шутку. Теперь мне казалось, что я совершила предательство по отношению к профессору, обманула его доверие. Я очень стыдилась своего поступка и не хотела усугублять ситуацию, рассказывая о своих находках кому бы то ни было, даже Марку. Наверное, когда я узнаю профессора поближе, то смогу объяснить, почему в правом нижнем ящике его стола, под ежедневником, датированным 1989 годом, был спрятан пустой флакончик из-под духов, поношенный голубой кожаный детский башмачок и открытка с видом ночного Мадрида без какой-либо надписи.

— Там действительно были только рабочие записи, методички, списки студентов, ручки, канцелярские принадлежности, почтовая бумага и тому подобные мелочи.

— Никакого тайного дневника?

— Нет.

— Может быть, револьвер?

— Нет.

— Как насчет запасов марихуаны?

Я хихикнула.

— Нет.

— Бесстыдные письма от безумно влюбленных студенток?

— Прекрати, Марк.

— Женское белье?

— Заткнись.

— Я всего лишь проявляю интерес к твоей карьере.

— Чем такой интерес, лучше уж никакого.

— Не скажи. Я тут как-то слушал радио, и…

Я слушала его и думала о том, насколько они все-таки похожи с Лукой. Тот тоже всегда что-то слышал по радио или видел по телевизору, или где-то читал, или ему кто-то что-то рассказывал. Все интересные или необычные факты Лука складировал в тайниках своей памяти, чтобы извлечь их оттуда в подходящий момент. Меня это всегда умиляло.

При очередной вспышке молнии, осветившей кафе, лицо Марка показалось мне мертвенно-бледным. В висках у меня начинала пульсировать боль — верный признак приступа мигрени. Как будто почувствовав это, Марк наклонился ко мне и нежно провел кончиками пальцев по моему лицу. Я закрыла глаза и прильнула щекой к его руке.

Он что-то прошептал. Я не расслышала слов, но переспросить не успела. Накачанный хозяин кафе принес на наш стол две чашки с чаем.

— Как поживаешь, детка? — обратился он ко мне. За последние несколько недель я успела подружиться с этим мускулистым, покрытым татуировками человеком. Он понимал, что я переживаю тяжелые времена, хотя не знал никаких подробностей и был слишком тактичен, чтобы меня расспрашивать. Бросив на Марка косой взгляд, он многозначительно посмотрел на меня, будто спрашивая, не этот ли человек является источником моих проблем.