Al Azif. Книги I-III - Винсент О'Торн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внезапно начало происходить нечто одновременно поразительное и омерзительное. Это абсолютно не стыковалось с моим миропониманием. Грэм просто упал и завыл от боли, будто поняв, что его нога повреждена. Фрэнк, видимо подумал схожим образом и побежал было на помощь, но тут увидел, что стенки тоннеля, где они оба оказались, пульсируют. Тоннель изгибался и заполнялся какой-то жижей и слизью. На видео чётко просматривалось, как глина отваливается от чего-то более мягкого, немного розоватого, и тут у Фрэнка сдали нервы, и он начал пятиться. Впрочем, он продолжал снимать, и я увидел, как Грэм покрывается чёрными пузырями, как шипит жидкость под ним и вокруг него, как он медленно растворялся в секрециях существа гигантских размеров. Кожа Грэма лопнула, мышцы таяли будто мыло. И Фрэнк побежал, теперь издавая нечленораздельные вопли уже самостоятельно. Где он теперь – вопрос, конечно, сложный. Не думаю, что он хочет, чтоб его нашли, если он жив, а разум не оставил его. Как не хочу и я. Я просто хочу знать, что подо мной нет тайных пор, гигантских пещер, что полны трупного яда Земли.
Наша служба
Мы часто можем слышать по радиорекламе, видеть по телевизору, и даже читать в интернете, что, мол, всем-всем-всем, строится жилой комплекс. Доступная цена, выгодные кредиты, чистые и светлые квартиры. Самое поганое в этом, когда слышишь про чистые и светлые квартиры. Мне всегда казалось, что этот эпитет надо запретить какой-нибудь конвенцией, ещё пока я жильё себе снимал. Во-первых, они были грязные и засранные. Во-вторых, можно подумать, кто-то скажет, что у него квартира плоха. Хвала высшим силам, мой батя успел в девяностых отхватить бесплатную квартирку, одним из последних попав в доипотечную эпоху. Он не нуждался в квартире, родители жили в отличной трёшке, в центре Москвы, которая, правда, сейчас уже не существует, но это отдельная тема. Сейчас я говорю о том, что молодой мент Владимир усадил свою пятую точку на табурет, который стоял в его собственной квартире, едва устроившись на работу. Да, это не было Москвой, но мне досталась отличная старушка годов восьмидесятых, вроде бы, а не коробка в огромном многоэтажном жилом комплексе с жильём для молодых семей. Районы огромных нео-хрущёвок на тысячи человек. С чистыми и светлыми, разумеется, квартирами. Клетушками. Ящиками. Бетонными макинтошами. Я бы никогда не касался новых муравьиных районов, да вот наступили «нулевые», и эти филиалы Ада начали множиться, закрывая потребность в жилье тем, у кого была потребность в деньгах, а уже не очень молодой, в силу работы, следователь Владимир ездил в это всё, окунаясь с головой в эстетику семейного счастья. Затем на горизонте замаячил 2010, и народ уже и вовсе свято верил, что поселиться в таких местах – отличный выбор.
Разумеется, большая часть моих историй, особенно никого не удивит. Разве что ребят, которые совсем уж обитают в тёплом и уютном мире социальных сетей, сильно удивляясь, когда их мажет по асфальту пьяный водитель, или, когда их прибивает вывеской, которую неправильно установили гастарбайтеры без квалификации. Порой прям умиляюсь с таких. Вернее, конечно не их, а кого-то в их поле видимости, ведь покойники не удивляются. Я пока всё ещё верю в подобное утверждение, даже несмотря на то, как покачнулась моя реальность, когда наступило моё последнее дело. Как в фильме про старого детектива, честное слово. Правда я ушёл, в итоге, заниматься бумажной работой, чтоб никак не касаться всей этой мерзости. Даже чисто случайность такую чтоб исключить. В некотором роде я повторил судьбу подростков из инстаграма, только на более макроуровне. Всё это абсолютно выходило за пределы человеческого понимания. Что поделать? Я привык к чернушной обыденности и ни к чему другому. Большая часть моих историй была бы в духе того, что гражданка А рассказывает «мы пили, а на утро он проснулся мёртвым». Вы всё это можете наблюдать в обычных новостях, а мои инсайды, делающие историю более точной, никому бы ничего не дали. Мы приезжаем, а там стандартная мумия в подвале. Мы эксгумируем стандартный труп, чтоб поискать на нём весьма стандартные повреждения. Мы приезжаем, а в квартире, в чистой и светлой квартире для молодых семей, батарея из бутылок и женщина добивает мужа ножкой от советского шифоньера, который как-то втиснули в потолки на 2,7, мы приезжаем, потому что кто-то продал несуществующую шубу через интернет, арендуя себе хоум-офис в светлой и чистой. С сегодняшней колокольни, я могу плюнуть на потребность в разрушение рутины. Я хочу просто работать, а удивляться я буду сервису в Турции, во время отпуска. Стоило, наверно и раньше зарыться в бумажные сугробы, но судьба распорядилась иначе, сказав, что у неё для меня есть особые подарки.
Первым звонком стал первый звонок от него. Тихим ноябрьским вечером, когда обозначился первый морозец. Мы идентифицировали звонящего, как мужчину, хотя и оставили место для сомнений, так как голос был сильно искажён. Теперь я склонен думать, что изменение не было умышленным, но мы, всё же, угадали с половой принадлежностью. Не буду скрывать, пальцем в небо. Звонок поступил в дежурную часть, на место выехали сотрудники, залили лестничную клетку возле квартиры своими ужинами, а позже прибыл и я. Меня предупредили, что зрелище фееричное, но я, конечно, не ожидал подобного. Как сейчас помню свои холодеющие пальцы. Позже я прослушивал звонок, и он, будучи странным, как-то не предрасполагал к подобному.
– Алло. Я могу поговорить с кем-то о преступлении?
– Назовите себя. Фамилия, имя, о…
– Я могу поговорить с вами о преступлении?
– Можете. Вы совершили преступление?
Всё. Далее он просто назвал адрес, и пошли гудки. Никто не хотел туда ехать, ведь было так похоже на сомнительный прикол, но как-то совесть ребят замучила, и они отправились на проверку. Вот и я стою на входе в квартиру номер тридцать два, семнадцатиэтажного дома, в районе типа «Ипотечное Счастье», и вижу, как младший лейтенант Овценкевич отпаивается водичкой, сидя на ступеньках – с одной стороны от меня. Весь в остатках собственной еды и ужаса. С другой же – обозначился вход в Ад. Я вспомнил фильм «Горизонт Событий», вспомнил всякие кадры о войне, но чтоб увидеть такой фарш в бытовых условиях – это очень специфично. Я вошёл внутрь, натянув бахилы на туфли. Эксперты уже пытались там что-то соскоблить, но не совсем понимали – за
