Вторая любовь всей моей жизни - Виктория Уолтерс

Он смотрел в сторону, поэтому я не могла различить выражение его лица.

– Ты заслуживаешь того, чтобы у тебя каждый день в жизни был полон света, – я услышала, как в конце фразы его голос немного дрогнул.

Мы тихо беседовали, пока Тейлор спал, а солнце постепенно скрывалось за горизонтом. Наконец у меня заурчало в желудке.

– Хочешь остаться на ужин?

– С удовольствием.

Я спустила Тейлора на диван; он недовольно глянул на меня, но тут же с готовностью принялся бегать. Я оставила Роберта поиграть с питомцем, а сама проследовала на кухню, чтобы приготовить стир-фрай. Я вернулась с парой тарелок и пакетиком корма для Тейлора. Мы смотрели, как он мгновенно направился к миске и опустошил ее. Не похоже, чтобы у него были проблемы с аппетитом. Я была рада, что он так быстро привык ко всему. Поджав под себя ноги, я принялась за стир-фрай. Роберт разлил вино в бокалы, и комната наполнилась уютом и умиротворением.

Роберт подцепил немного еды со своей тарелки и… с ужасом проследил за полетом кусочка кабачка через всю комнату. Кабачок приземлился недалеко от Тейлора, и кот, заметив, помчался к нему. Однако, принюхавшись, он понял, что это не так вкусно, как пирог, и вернулся к своей мисочке.

– Извини, – пробормотал Роберт, залившись краской, и стремглав соскочил с места, чтобы поднять кусок кабачка, пока я заливалась смехом.

– Хорошо, что я не просила тебя помочь на кухне.

– Я просто ходячая катастрофа, да?

Эта фраза вызвала у меня новый приступ смеха.

Расправившись с едой, я включила легкую музыку. Стало прохладно, поэтому я зажгла дрова в камине. Это мгновенно привлекло внимание Тейлора, и он с удовольствием растянулся перед ним.

– Просто высший балл, – произнес Роберт, отставив тарелку. – Ты никогда не думала над тем, чтобы готовить профессионально?

Я вернулась и села рядом с ним, прислонившись к спинке дивана и поджав под себя ноги.

– Честно говоря, у меня в голове всегда было только рисование. Я люблю готовить, но здесь, – я указала на свое сердце, – первое место отведено живописи. А у тебя? Кем ты хотел быть в детстве?

– Я был помешан на космосе, ужасно хотел стать астронавтом. Брат как-то сказал, что для этого я должен уметь висеть вниз головой целый час. Ну я и решил попробовать. Меня привязали за шнурки к лестничным перилам вверх тормашками. Тут вошла мама и решила, что я собираюсь повеситься. У нее случилась истерика, она не могла развязать. Садовнику пришлось разрезать их садовыми ножницами. После такого о космосе я больше не мечтал.

– Она, наверное, ужасно испугалась.

– Так и было, и мне этого не забыть. Брат был младше, но каким-то образом ему удавалось постоянно надо мной подшучивать. Мне кажется, когда мы стали взрослеть, я взял на себя роль защитника. Думаю, я всегда был более здравомыслящим.

– Значит, ты пожертвовал мечтой о космических путешествиях ради юриспруденции.

– Думаю, на мечте я вообще поставил жирную точку.

Я словно ощутила укол. Я взглянула на него – шикарного, казалось бы, самоуверенного молодого человека, – и увидела кого-то совершенно растерявшегося. Я не знала, как помочь, – я ведь сама была такой. Я коснулась его руки; он осторожно обернулся.

– Разве ты не заслуживаешь того, чтобы бороться за свою мечту? – тихо, почти шепотом спросила я.

Он на секунду заколебался, затем наклонился и поцеловал меня. Второй поцелуй был совсем недолгим, но я снова почувствовала, как от его прикосновений по всему телу разливается тепло.

Я склонила голову ему на плечо, а он, обвив мою талию рукой, притянул меня к своей груди. Я слышала, как совсем рядом учащенно бьется его сердце. Он погладил меня по волосам; я прикрыла глаза.

На секунду я открыла их, глядя на Тейлора, уснувшего на полу перед огнем, и меня захлестнуло волной удовольствия. Я позволила себе отдаться этому чувству. Снова закрыв глаза, я подумала, что это место наконец-то стало мне домом.

Когда я открыла глаза, первые солнечные лучи пробивались в комнату сквозь стеклянную дверь. Шея резко заныла. Сев на диване, я принялась тереть ее. В этот момент Роберт пошевелил рукой и застонал: я проспала на ней всю ночь, и она затекла. Ну и ну, мы оба уснули на диване. Мы ошеломленно уставились друг на друга. Тейлор вскочил и направился к нам, на ходу потягиваясь и задержавшись у когтеточки. Роберт быстро поднялся с дивана.

– Прости меня, Роуз. Нельзя мне было засыпать, – он запустил руку в волосы, и мне сразу захотелось схватить его за пальцы и остановить. Я поняла, что это его движение означает напряжение.

– Все нормально, не беспокойся, – ответила я, смущенная внезапно охватившей его паникой.

Я наклонилась погладить Тейлора: он сразу отозвался урчанием.

– Да нет, не стоило мне… нам… – он выглянул на улицу, где стояла его машина. – Все теперь узнают, что я ночевал у тебя.

Я проследила за его взглядом и поняла, что он был прав: эта новость мгновенно разнесется по округе, – но мне не хотелось чувствовать вину за то, что у меня ночует мужчина.

– Все в порядке, мы знаем, что произошло. Я имею в виду, не то чтобы… не то чтобы вообще что-то произошло.

– Я не должен был ставить тебя в такое положение. Я пойду, – он уже повернулся, чтобы уйти, но я успела схватить его за руку. Невыносимо было слышать боль в его голосе. Меньше всего я хотела, чтобы очарование вчерашнего дня развеялось вот таким образом.

– Я ничего не имею против того, чтобы ты остался. Мы оба уснули и ничего плохого не сделали.

– Ты себя пытаешься переубедить или меня?

Тейлор замяукал, я наклонилась и подхватила его на руки. Его тепло и урчание действовали успокаивающе. Если бы только Роберту не было так неловко. Я думала, остаться – именно то, чего Роберт хотел бы. Я сделала шаг навстречу и заглянула ему в глаза. Я могла бы вечно смотреть ему в глаза, и мне не надоело бы. Я потянулась к нему, к его губам. Но он шагнул назад. У меня замерло сердце.

– Что? Почему?

– Это была ошибка. Я тебе не пара, – сказал он грубым, но нетвердым голосом.

– Роб, пожалуйста, не говори так. Мне тяжело, я впервые провела с кем-то ночь, с тех пор как… – я замолчала, надеясь, что не расплачусь.

Тейлор стал вырываться, и мне пришлось опустить его на пол.

– Ты первый, кого я вообще поцеловала… – голос все-таки сорвался, и Роберт с выражением боли на лице сделал шаг навстречу.

– Я не хочу причинять тебе боль, – прошептал он, обхватив меня обеими руками.

Я прижалась к нему, пока он держал меня в объятиях, вспоминая, насколько приятно, когда тебя обнимают.

– Тогда не говори, что это была ошибка, – так же шепотом ответила я.