Мне бы в небо 2 - Даниил Митрофанов

и думать-то было нечего. Это было моим третьим испытанием и если я откажусь, то оно будет провалено. Да и получится, что я вновь наступлю на те же самые грабли. Вновь струшу и отступлю. А я так больше не собираюсь делать. Хватит и одного раза, после которого вся жизнь пошла наперекосяк.

Максим был категорически против моего решения, но сделать он ничего не мог. Я предложил ему остаться и подождать нас здесь, за что получил гневную тираду в свой адрес и обещание, попросить Куперманов в следующий раз добавить мне в чай слабительного. Сомневаюсь, что они пойдут на подобное, но всё равно нужно теперь быть предельно осторожным.

И вот через полчаса мы уже стоим возле потрёпанного Ан-2, но котором и предстоит лететь. На корпусе виднелись довольно заметные круглые отверстия, которые говорили о том, что самолёту приходилось бывать под обстрелом. И это совершенно не прибавляло нам оптимизма. Впрочем, люди Ибрагима не обращали внимание на повреждения самолёта. Они постоянно о чём-то разговаривали. Периодически звучал смех. Говорить по-русски они не умели, и поэтому мы совершенно ничего не понимали. Но это и не было нужно. Мы летим, они нас прикрывают.

— Будем надеяться, что топлива нам залили достаточно, — сказал я, усаживаясь в кресло второго пилота. Решили, что сегодня первым номером будет Спицын. В прошлой жизни я неоднократно видел, как он летает и не сомневался в его профессионализме.

Показывать дорогу нам будет Мустафа. До нужного кишлака придётся добираться только по визуальным ориентирам, никаких диспетчеров и всего прочего. Но это не проблема. Главное — не подниматься слишком высоко. И чтобы никто не решил попробовать нас принудительно приземлить.

Ещё несколько минут, чтобы проверить работу всех систем самолёта и мы поднялись в воздух. Мустафа в этом полёте был нашим штурманом, указывая направление полёта. По ходу движения несколько раз приходилось довольно сильно менять маршрут. То было тому причиной не известно. Наш штурман просто говорил сделать так без какого-либо объяснения. В итоге минут через сорок перед нами появилась довольно высокая и невероятно широкая гора с отколотой вершиной. Вот на эту вершину нам и было нужно.

Немного покрутившись мы решили, что будем садиться на поле, неизвестно каким образом появившееся на этой горной вершине. К тому же Мустафа сказал, что нас будут ждать именно на этом поле. Сам кишлак находился довольно далеко и судя по начавшемуся в нём движению наше появление не осталось незамеченным.

Но никто по нам не стрелял, что уже было отлично. Адреналин зашкаливал, я непрестанно следил за показаниями приборов. Хоть самолёт и выглядел не лучшим образом, работал он безукоризненно. И Дмитрий Алексеевич управлял им выше всяких похвал. Сделав ещё несколько кругов, мы пошли на посадку.

Как только самолёт остановился, люди восьмого выскочили из самолёта и заняли вокруг него оборону. Мустафа побежал в сторону кишлака, быстро затерявшись среди редких деревьев. В салоне остался только Максим. Парень заметно нервничал, постоянно вглядываясь в направление кишлака.

Мустафа сказал нам не глушить двигатель, но что-то я не видел людей, которых мы должны забрать. Да здесь вообще никого, кроме нас, не было.

— Мы ещё долго должны так стоять? Всё же топливо тратится, — спросил я у Спицына, но не получил ответа. Дмитрий Алексеевич сейчас смотрел в сторону кишлака больше ни на что не обращая внимание.

Я тут же повернулся и увидел, как в нашу сторону бегут несколько десятков человек. Это были дети, среди которых находилось всего трое взрослых. Один мужчина и две женщины. Мужчина бежал последним, на руках у него лежал непонятный свёрток, очень напоминающий закутанного в одеяла человека.

— Максим, ступай и помоги детям, — крикнул Дмитрий Алексеевич и в этот момент в кишлаке, что-то взорвалось. В небо поднялся густой чёрный дым. За первым взрывом последовало ещё несколько. Послышались одиночные выстрелы и целые автоматные очереди.

Люди восьмого то же не стали стоять в стороне и бросились к детям, следом за Максимом. Они схватили на руки самых маленьких, чем значительно ускорили движение.

Через несколько минут все были на борту и мы начали разгон. Три человека остались прикрывать наш отход. Мустафа заверил, что с ними всё будет в порядке и когда переправа будет восстановлена, они вернутся. Но, что-то я начал сомневаться, когда услышал первые выстрелы. К этому времени мы уже практически закончили разбег, и через секунду самолёт оторвался от земли.

В самолёте находилось много маленьких детей, но на удивление они вели себя тихо и спокойно. Даже представить себе не могу, что пришлось пережить этим детям, раз никто из них даже не плачет. А ведь они здесь без родителей. Жесть.

Мустафа занял место штурмана, и к нашему удивлению, мы не полетели обратно.

— Сперва нужно доставить детей в безопасное место, — ответил нам Мустафа. Никто не стал возражать против этого.

Безопасным местом оказался довольно большой кишлак, расположенный на приличном расстоянии от той горы. Стоило нам приземлиться, как самолёт тут же окружили вооружённые люди. Но они даже не думали направлять на нас оружие. Они принялись помогать вытаскивать детей из самолёта и передавали их женщинам, которые вышли из кишлака.

— Родители этих детей были убиты во время восстания. А в этом кишлаке у многих есть родственники, которые позаботятся о них. Сегодня вы сделали доброе дело. Аллах обязательно вас отблагодарит. А теперь можно возвращаться на базу, — сказал Мустафа.

Сейчас в самолёте помимо людей восьмого, осталась одна женщина и мужчина, который продолжал держать на руках свёрток. Из кабины я толком не мог разглядеть, кто в этом свёртке, но это определённо был человек. К тому же на обратном пути мы поменялись местами и управлял самолётом сейчас.

— Можешь считать, что ты успешно прошёл все испытания. Как вернёмся в Мелитополь, сразу же доложу третьему. Не ожидал, что нас вот так забросят полетать по Афгану, — сказал Спицын. Я видел, как у него тряслись руки. Впрочем, я сам сейчас был не в лучшем состоянии. Но расслабляться рано, нам ещё нужно вернуться в Кандагар.

Проблем с возвращением не возникло, и вот мы снова сидим в кабинете восьмого.

— Надеюсь, вы понимаете, что об этой операции никто не должен знать? — спросил Ибрагим и дождавшись нашего ответа, продолжил. — По возвращении домой вы получите премию за это задание. И ещё одну за следующее.

Мы все мгновенно напряглись. Разговор был только об одной эвакуации.

— А какой