Хищная книга - Мариус Брилл

Миранда рванулась прочь от двери, чтобы гордо выпрямиться и сделать вид, если, конечно, удастся, что все так и было задумано и для нее в порядке вещей перемещаться по раздевалке зигзагами, отскакивая от дверей и стен, словно бильярдный шар или теннисный мячик. Она имеет полное право, если ей так хочется, выглядеть круглой идиоткой и биться обо что угодно.

Однако, декларируя эту хартию свободы воли бильярдных шаров, Миранда услышала стук упавшей на пол пуговицы и зловещий треск зацепившейся за дверную ручку молнии. Глядя на скачущую по полу пуговицу, она почувствовала, что юбка соскальзывает с бедер. Схватившись за пояс, чтобы сложным твистоподобным движением ввинтить себя обратно в юбку, Миранда затем расправила грудь и посмотрела на Мерсию примерно с таким же превосходством, с каким мог бы смотреть на быка матадор, обнаруживший в ножнах вместо шпаги зубочистку.

Миранда и сама понимала, что желаемое впечатление, будто бы она давно хотела исполнить эту индейскую пляску, создать уже вряд ли удастся, но самолюбие не позволяло ей отступить.

Мерсия смотрела на нее без улыбки. Выросшая в сельской части Англии, она прекрасно знала, что подруг на хутор в Ковентри не посылают, и потихоньку начинала сожалеть, что сегодня так обошлась с Мирандой.

— Ранда, — сказала Мерсия, — я просто хотела… я подумала, что я… ну, может быть… — и умолкла.

— Нет. Пожалуйста, — выразительно ответила Миранда. — Я знаю, что я… — еще одна пауза.

— Нет, дело не в тебе. А просто в том… — вдруг перебила Мерсия.

— Послушай, я не знаю, могу ли я. Ты понимаешь. Ой. Просто сейчас.

— Да, понимаю. Но тогда. Разве нет? Хотя. Я имею в виду. Когда?

— Нет, ты права. Мне больше ничего. Ты же понимаешь. Хотя. Ну, ты знаешь.

— Похоже. Я имею в виду, если уж все так. Ладно, если ты собираешься.

— Мерси, я не знаю. Просто мне так кажется. Ты же знаешь.

— Да, знаю.

— Да.

Какое облегчение, что все это было высказано! Они обе выдавили из себя по улыбке полного взаимопонимания и быстро повернулись к своим шкафчикам, радуясь, что, по крайней мере, нашлись нужные слова, что их логика была неопровержима, не искажена эмоциями и что обе они отстояли свою позицию, не дрогнув под тяжестью доводов собеседницы.

* * *

Найдя завалявшуюся на дне шкафчика шпильку для волос, Миранда, как смогла, заколола юбку сзади и с сумочкой и курткой в руках двинулась к служебному входу, оставив Мерсию поправлять прическу, макияж, бретельки и прочие чудеса декоративной архитектуры.

Ввиду крайне деликатного и где-то даже излишне податливого характера шпилек для волос, Миранда, не желая оказывать грубый нажим, постаралась шагать с легкостью эфирного создания, как ходили дамы в костюмных фильмах, пока не выяснилось, что от колыхания при ходьбе грудей актрисы подскакивает рейтинг у телезрителей. Миранда по-старому скользила; она царственно выплыла на людную улицу.

Небо над домами было ясным и все еще довольно светлым, хотя закатное солнце понемногу начало окрашивать город в цвета багрянца. Ветер решил на время притихнуть и только слегка трепал подолы юбок и штанины, удовлетворившись игрой с шуршащими на тротуаре пакетами, которые закручивал в веселые стайки, устраивая бал-маскарад. Дурачась, он засыпал глянцевые влажные собачьи кучки конфетными фантиками и цветочными лепестками. Мужчина с походкой «не-видишь-спешу» и зонтиком «прочь-с-дороги», протопав мимо Миранды, с размаху наступил на невинно выглядевший пакетик. Поскользнувшись, он едва не упал, а мне явственно послышался ребяческий смешок ветра, когда пораженный прохожий уставился на дерьмо, густо облепившее его ботинок фасона «для-пинков-в-зад». Дальше он пошел уже медленней, на протяжении двух кварталов пришаркивая правой ногой и оставляя за собой просеку среди пешеходов, уклоняющихся от его липкого следа с выражением на лице «черт-хорошо-что-не-со-мной».

Миранда аккуратно пробиралась через спешащую по домам толпу, двигаясь в том же направлении, что и большинство, — к метро. Свернув на пешеходный переход, она принялась лавировать среди раздраженно дымящих машин. Она бочком обходила бамперы, стараясь до минимума сократить движения тазом. Миранда уже наполовину перешла Бейкер-стрит, когда ощутила какой-то холодок. Словно ветерок забрался ей за шиворот, скользнув вдоль позвоночника. Она оглянулась вокруг. Посмотрела на безмолвные стекла машин, в которых отражалось небо, так что лица за ними были почти неразличимы. Посмотрела на толпу пешеходов, беспомощно танцующих вальс между машинами. Будто бы за ней кто-то наблюдает. Но это глупо. День выдался совершенно безумный, вот и началась легкая паранойя. На противоположной стороне улицы Миранда остановилась. Полное ощущение, что кто-то движется в такт ее шагам, подстраиваясь под ее темп, но никого не видно. Ей показалось, что вроде бы один мужчина скрылся за грузовиком, а с другой стороны не появился, но это не факт. Должно быть, она слишком устала. Долгий и трудный день. Пора в метро.

И все-таки, уже спускаясь по ступенькам, Миранда не могла отделаться от того же ощущения. На мгновенье она застыла прямо на лестнице, и ее начали толкать торопливые прохожие, но никто не остановился одновременно с ней. В очереди за билетами Миранда продолжала озираться. Вот кто-то упорно держится к ней спиной, очень пристально изучая схему линий. Еще человек у газетного киоска, что-то он слишком беззаботно насвистывает.

Миранда осторожно преодолела турникет, вспомнив о своей шпильке и наполняясь ужасным подозрением, что пояс юбки несколько ослаб. Спускаясь на платформу, Миранда решила, что напрасно себя изводит. Чувства ее обманывают. С какой стати кому-то вздумается за ней следить? И все-таки она прошла в самый конец платформы, чтобы увидеть, не пойдет ли кто-нибудь вслед. Мужчина с газетой остановился неподалеку, но лица его не было видно. Миранда стояла, наблюдала, выжидала и сама себя изводила.

* * *

Со скрипом подошедший состав ломился от пассажиров, их спины прижимались к окнам. В открывшиеся двери многие вывалились; Миранда с опаской поглядела на плотную стену человеческих тел, отчаянно цепляющихся, чтобы удержаться внутри. Мгновение она колебалась, не подождать ли следующего поезда, но был «час пик», а электрическое табло обещало следующий состав на «Хаммерсмит» через добрых двенадцать минут, так что в нем, скорее всего, свободней не будет.

Миранда подошла и стала втискиваться в стену пассажиров, стараясь, чтобы задницу не зажало в дверях. Еще какой-то пассажир влез сзади и продавил ее в толпу Она не могла повернуться, чтобы наградить его неприязненным взглядом, и решила не трогать никаких тронутых, лишь бы наконец-то тронулся поезд.

Миранда, с ее росточком ниже среднего, оказалась прижата носом к шелковому галстуку высокого пассажира — то-то счастлив он будет дома обнаружить ее размазанные сопли. Но, поскольку в тесноте не удавалось даже пошевелить головой, Миранда не в силах была послать ему хотя бы виноватую улыбку. Пассажиры тряслись вместе с поездом, прижавшись плечом к плечу, телом к телу, слипаясь в одну горячую, потную, пахучую массу. Миранда была уверена, что есть люди, которым определенно нравятся такие условия. Это страдающие агорафобией, карманники и, чаще всего, сексуально озабоченные.